Ознакомительная версия.
В памяти Люшкова в одно мгновение промелькнула все его жизнь. Убогая каморка в бедняцком квартале Одессы, в которой в 1900 году он появился на свет. В семье еврея-портного Геня стал третьим. Как говорится, Бог любит троицу и, кажется, он полюбил его. С его рождением у отца появились заказы, и теперь семья могла позволить себе по праздникам на кусок хлеба намазывать тонкий слой масла. В пятнадцать лет Геня окончил шесть классов казенного училища и, возможно, так же, как и отец, всю жизнь шил бы толстовки и косоворотки на чужое плечо, если бы не революция.
Люшков принял ее и с первого дня безоглядно окунулся в кипящий омут революционной стихии. Когда части Красной гвардии вошли в Одессу, он вступил в ее ряды. Во время оккупации города белогвардейскими войсками ушел в подполье, был арестован, но бежал из-под стражи и пробился к частям Красной армии, находившимся в Николаеве. Службу начал рядовым, но природный ум, хватка и ораторские способности не остались не замеченными командирами и комиссарами. В феврале 1919 г. Люшкова назначили на должность политработника 1-го Николаевского советского полка. А спустя десять месяцев, в декабре 1919 г., он возглавил политотдел 2-й бригады 57-й стрелковой дивизии. На этом участке работы на него обратили внимание особисты, и в судьбе Люшкова произошел резкий поворот.
В июне 1920 г. он перешел на службу в особый отдел ВЧК по 57-й дивизии. К 1924 г. сменил одиннадцать рядовых должностей, помотался по многим уездным городкам Юго-Западной Украины, но так и не добился высоких чинов, пока судьба не свела с М. Леплевским. Сын официанта из харьковского ресторана, он, как и Люшков, поднялся на гребне революционной войны. Его карьера складывалась более удачно; к моменту их встречи Леплевский занимал высокую должность в ГПУ Украины и был награжден орденом Красного Знамени.
Они быстро сработались. В должности начальника Проскуровского окружного отделения ГПУ, замыкавшегося на Подольский губернский отдел, которым руководил Леплевский, Люшков проявил себя как способный агентурист и умелый разработчик. Из его отделения (с 1 августа 1925 г. — отдела) валом валили перспективные дела. Он знал, как «развернуть показания» арестованных, чтобы «дело получило резонанс». Здесь что Люшков, что Леплевский могли дать фору многим.
В Харькове, до 1939 г. столице советской Украины, в центральном аппарате заметили перспективных работников, и в октябре 1925 г. Леплевского первым выдвинули на более ответственный участок, назначив начальником губернского ГПУ в Одессу. Он, в свою очередь, не забыл «способного агентуриста-разработчика» Люшкова и рекомендовал в центральный аппарат: «свои люди» наверху всегда нужны. На должности начальника информационно-осведомительского отдела (ИНФО) ГПУ Украины Люшков просидел целых пять лет. Несмотря на то что ему удалось раскрыть «террористическую группу», готовившую покушение на председателя Всеукраинского Центрального исполнительного комитета (ВУЦИК) Г. Петровского, эта заслуга не была оценена — Люшков в круг соратников председателя украинской ГПУ не входил.
Все изменилось с приходом в Харьков на должность начальника Секретно-оперативного управления ГПУ Украины старого покровителя — Леплевского.
3 мая 1930 г. Люшков был назначен начальником секретного отдела Секретно-оперативного управления (СО СОУ) ГПУ УССР и наконец попал в номенклатурную обойму. Под руководством Леплевского он принимал самое активное участие в оперативной разработке подпольных «контрреволюционных, повстанческих организаций»: «Украинского национального центра», «Военно-офицерской организации» (дело «Весна») и других. Эта их работа не осталась незамеченной. Новый председатель ГПУ УССР В. Балицкий так оценил вклад в нее Люшкова: «Личные выезды т. Люшкова в районы, руководство агентурой, результативные допросы ряда крупных фигурантов во многом способствовали раскрытию и ликвидации упомянутых организаций».
Не обошли стороной и покровителя Люшкова — Леплевского. В его адрес Балицкий не жалел громких слов и подчеркивал, что «…благодаря исключительной энергии, четкости и оперативному руководству и непосредственному участию в практической работе со стороны т. Леплевского были ликвидированы крупные контрреволюционные организации».
Прошло в сего шесть лет. И Леплевский с Балицким, с травленные Сталиным и Ежовым, терзали друг друга, как пауки в банке, а спецгруппы НКВД рыскали по всей стране и вылавливали их выдвиженцев. Но тогда, в начале 1930-х гг., Украина и они «гремели» своими результатами в борьбе с контрреволюцией. И этот гром услышали в Кремле.
Первым взяли в Москву Леплевского. Вслед за ним, 17 августа 1931 г., в центральный аппарат ОГПУ СССР отправился Люшков и там за короткий срок вырос до заместителя начальника одного из ведущих отделов — Секретно-политического отдела (СПО) ГУГБ НКВД СССР, занимавшегося оперативной разработкой политической и внутрипартийной оппозиции. За пять лет совместной работы у него сложились близкие отношения с начальником отдела Г. Молчановым, игравшим одну из ключевых ролей в планах Сталина по ликвидации партийной оппозиции. Впоследствии эта близость с Молчановым и Леплевским сыграла роковую роль в судьбе Люшкова, а пока он шел в гору.
29 ноября 1935 г. ему было присвоено генеральское звание — комиссар госбезопасности 3-го ранга. Не прошло и года, как 29 августа 1936 г. его назначили на важнейший участок — начальником УНКВД громадного Азово-Черноморского края, площадь которого занимала территории нынешней Ростовской области и Краснодарского края. Направляя Люшкова в Ростов, глава НКВД СССР Г. Ягода преследовал вполне конкретную цель — ослабить позиции своего возможного соперника, полпреда ОГПУ на Северном Кавказе Евдокимова. Но уже в сентябре его сняли с должности, и место наркома занял очередной выдвиженец Сталина Ежов. Но Люшков остался на плаву. Новый нарком поставил перед ним новую задачу: убрать авторитетного секретаря крайкома Б. Шеболдаева и «зачистить» местные партийные организации, «сильно засоренные троцкистским и оппортунистическим элементом».
Люшков сразу понял, куда подул ветер, и с учетом прошлого опыта принялся плести вокруг Шеболдаева плотную оперативно-осведомительскую сеть. Но тот оказался тертым калачом и по-крупному нигде не подставился. Тогда Люшков зашел к нему с другой стороны: начал разработку его ближайшего окружения — Белобородова и Глебова. Осведомители ловили каждое неосторожно оброненное ими слово в адрес Сталина и критические высказывания в адрес «генеральной линии партии». Сын портного знал, как «шить» политические дела, и к ноябрю 1936 г., помимо троцкистов и зиновьевцев Белобородова и Глебова, в тюрьме УНКВД оказалось свыше двухсот человек руководящего партийно-хозяйственного актива.
Результаты проделанной Люшковым «работы» оценили не только в наркомате НКВД, но и выше. 2 января 1937 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло специальное постановление «Об ошибках секретаря Азово-Черноморского края т. Шеболдаева и неудовлетворительном политическом руководстве крайкома ВКП(б)». После такого разгромного постановления судьбы Белобородова, Глебова и остальных «коммунистов-перерожденцев» были решены. Не избежал их участи и сам Шеболдаев. Сработала известная схема: сначала его «задвинули» в курский обком, потом сняли с должности, исключили из партии и репрессировали.
Казалось бы, Люшков снова на коне. Но тут на место Шеболдаева назначили Евдокимова, под которого по поручению предыдущего наркома Ягоды он копал. Тучи вновь сгустились над Люшковым. На февральском пленуме ЦК ВКП(б) Ежов обвинил бывшего его покровителя Ягоду в том, что тот позволил «предателям» и «вредителям» проникнуть в центральный аппарат органов. Люшков оказался в подвешенном состоянии и, страхуя себя от обвинений в связях с «врагами народа», сделал ловкий ход: одним из первых выступил застрельщиком в изобличении перерожденцев-предателей в рядах сотрудников органов госбезопасности и «развернул» дела на своих подчиненных, начальника Таганрогского горотдела УНКВД Е. Баланюка и Новочеркасского райотдела УНКВД Д. Шаповалова.
Это его «начинание» подхватили ретивые начальники из других управлений и завалили Центр докладами о разоблаченных «предателях». Кровавое колесо репрессий в органах безопасности сделало свой очередной поворот.
Наряду с политической задачей — «зачисткой» парторганизации края — перед Люшковым стояла и другая, не менее важная задача, связанная с оперативным обеспечением безопасности Сталина во время его пребывания на спецобъектах — черноморских госдачах. Одна из них строилась в Сочи — «Сосновая роща».
Перед его сдачей Люшков оттуда не вылезал, вместе с архитектором М. Мержановым подчищали последние «хвосты». Приехав на объект, Хозяин остался доволен, и награда не заставила себя ждать. 3 июля 1937 г. Люшков был награжден орденом Ленина и, казалось бы, трамплин в Москву готов, но неудача свалилась оттуда, откуда ее не ждали.
Ознакомительная версия.
