86
«Известия» от 29.06.40.
История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945. Т 1, с. 281.
Говорить о разрушении барьера на юге СССР и вовсе не приходится. Граница как была советско-румынской, так, отодвинувшись на запад, таковой и оставалась.
Те несколько дивизий, которые немцы, спасая от разгрома союзника, вынуждены были перебросить в Северную Африку, не идут ни в какое сравнение с группировкой Красной Армии на Дальнем Востоке.
Главное разведывательное управление.
И уж последний шанс был упущен Сталиным в апреле-мае 41-го, когда значительные силы немцев и их союзников (до 80 дивизий) были отвлечены для захвата Балкан и Крита. Здесь никаких иллюзий относительно возможного затяжного характера кампании быть уже не могло.
То, что англичане ограничатся обороной далекой африканской провинции, сомнений не вызывало. Добейся Гитлер решающих побед на востоке, он не позволил бы английским войскам высунуться с островов. Прими бои затяжной характер, как оно и произошло, англичанам и вовсе незачем было бы торопиться. Теперь уже они заняли позицию почти стороннего наблюдателя, позицию, о которой мечтал и которую готовил для себя Сталин. Теперь они смогли, наконец, перевести дух и впервые посмотреть в будущее с оптимизмом. Два их недруга сошлись в смертельной схватке и уничтожали друг друга на совесть, как могли.
С прорывом 20 мая 1941 г. немецких танковых дивизий к Амьену и Абвилю северная группировка союзников оказалась отрезанной от основных сил в районе Дюнкерка на Атлантическом побережье. Англичане, опасавшиеся за безопасность метрополии, начали эвакуацию. После недели боев не сумевшие эвакуироваться французские войска капитулировали.
Пытаться в самом начале войны отсечь Восточную Пруссию наступлением с Белостокского выступа вдоль ее насыщенной фортификационными сооружениями южной границы с последующим выходом к морю в районе Гданьска было бы безумием. Части Красной Армии в этом случае сами втягивались в мешок, гораздо больший, чем тот, в котором погиб Западный фронт в конце июня 41-го.
Она, конечно же, не могла завершиться успешно тогда. Красная Армия не была готова к подобным широкомасштабным операциям. Дело тут не в недостатке техники, а в отсутствии опыта современной войны. Но, согласитесь, тактически подобный удар напрашивается не в меньшей степени, чем прорыв немецких 2-й и 3-й танковых групп к Минску.
И если кто-то скажет, что Сталин подтянул бы мехкорпуса за два-три дня до «дня М», не верьте. Любое перемещение крупных танковых соединений не осталось бы незамеченным для противника и точно указало полосу будущего наступления.
А если подобных группировок нет и создание их не предвидится, мехкорпуса что, пойдут в наступление «сплошным фронтом», с тех позиций, где они находились, - на запад? Но это не вчерашний и даже не позавчерашний день. Не день даже - сумерки.
Суворов В, Ледокол, с. 334.
Насколько надежно прикрывали и насколько были готовы, вопрос иной.
Именно, лишь догадывались. В докладной записке Жукова и Василевского о перспективах превентивного удара по Германии, представленной ими Сталину в середине мая 1941 года (была и такая!), о решительных рассекающих ударах с прорывом на большую глубину и окружением значительных группировок противника - ни слова.
Дивизии корпуса, входящего во Второй стратегический эшелон советских войск, сначала были сосредоточены в лесах у Киева, но в связи с катастрофическим развитием событий под Минском были возвращены на левый берег Днепра, погружены в эшелоны и переброшены на Западный фронт. К моменту их выгрузки в районе юго-восточнее Витебска последний был немцами уже взят.
Как знать, возможно, комкор просто лучше только что вернувшегося в строй из лагеря своего заместителя знал состояние дел в армии, знал, что невозможно в несколько оставшихся до встречи с немцами дней сделать командира полка из человека, которому необходимо указывать о боевом охранении, и комбатов - из других людей, спешащих вместе с личным составом покинуть линию обороны при первом же, едва ли не случайном разрыве...
Но, скорее всего, его просто приучили не высовываться, что не могло не обернуться в конце концов безответственностью и бессилием. Не исключено, кстати, и то, что комкор все никак не мог решить для себя, как вообще относиться к столь инициативному недавнему «врагу народа», какая линия его поведения в создавшейся ситуации покажется соот-ветствующим органам наиболее правильной. Не думал же он, в конце концов, что в полутора десятках километров от немецких окопов его пытаются подсадить!
Горбатов А.В. Годы и войны, с. 167-169.
Если бы не прорывающаяся горечь этих строк, такое предположение могло бы претендовать на не лишенную остроумия шутку
Горбатов А.В. Годы и войны, с. 169-171. Думаю, читатель простит мне столь пространное цитирование, но, честное слово, ничего подобного читать в официальных изданиях, увидевших свет в разгар застоя, мне не приходилось. Разве что К. Симонову, А. Генатулину, В. Кондратьеву, В. Богомолову, Василю Быкову и некоторым другим авторам, которых, поверьте, совсем немного, хватило гражданского мужества написать о минувшей войне так же ярко, правдиво и смело!
Суворов В. Ледокол, с. 338.
Речь идет об обращении Сталина к народу 3 июля 1941 года, первого с начала войны публичного выступления вождя.
Симонов К. С/с. Т. 8, с. 63.
Было бы удивительно, если бы огромное тоталитарное государство с мощной военной индустрией, с тысячами самолетов и танков, на разработку и постройку которых денег не жалели, с вековыми военными традициями терпело поражения совсем уж без сопротивления. Даже в тяжелейших условиях, в которых по вине «великого и мудрого вождя» армиям прикрытия пришлось вступать в бой.
Симонов К. С/с. Т. 8, с. 63.
Горбатов А.В. Годы и войны, с. 165.
5 марта 1953 года умер Сталин.
Стыдно признаться, но я впервые столкнулся со вполне определенным суждением о «провале» Хасанской операции. Вряд ли ее задачи выходили за пределы выдворения японцев с- советской территории, чего, вне всякого сомнения, достичь удалось.
«Комсомольская правда» от 10.06.97, с. 4. Последняя фраза просто вызывает растерянность. Как - по-другому? С еще большим разгромом кадровой армии, с еще большими людскими и территориальными потерями. Получается, что страшные поражения обескровленной чисткой армии, отступление до Волги, миллионы погибших и изувеченных, миллионы пленных — это не худший вариант развития событий на первом этапе войны ?!
Трагические события конца тридцатых годов не вписываются в теорию В. Суворова. Если Сталин еще в 1933 году создал Гитлера и уже тогда начал готовить войну в Европе и к войне готовиться, он не мог допустить уничтожения командного состава накануне начала военных действий. Стоит лишь признать, что Иосиф Виссарионович ради не то чтобы сохранения своей власти, а просто по подозрению, истинному или очевидно мнимому, и даже, как ни кощунственно это звучит, в профилактических целях готов был репрессировать до 45% командного состава, и о превентивном ударе, о «дне М», да что там, о «гении всех времен и народов» следует забыть... И приходится доказывать, что и это - составная часть «гениального» плана.
Десятки тысяч.
Я думаю, представить, что должен был чувствовать человек, прошедший через допросы с пристрастием и три-четыре года лагерей, не так уж и сложно. Эти по необходимости возвращенные в строй люди зачастую оказывались сломленными и уже не способными полностью проявить себя на поле боя. Те же, кого сломать не удалось, не сомневаюсь, пронесли через всю войну плохо скрываемую к товарищу Сталину ненависть. Так что неудивительны и послевоенные репрессии, в ходе которых немало фронтовиков отправлены были в лагеря и по второму разу. Но неудивительна и поддержка, которую получил Хрущев, громивший сталинизм, и та легкость, с которой Жуков нашел немало преданных людей, рискнувших и пожелавших принять участие в аресте Берии.
