Никаких догадок не возникло? Вот и мне кажется, что кто-то лукавил!
Вы себе можете представить, чтобы в сталинский период кто-нибудь рискнул укрыть от учёта убийство в то время, когда по «закону о колосках»[87] можно было схлопотать расстрел с конфискацией всего имущества (при смягчающих обстоятельствах заменявшийся лишением свободы на срок не менее 10 лет с конфискацией имущества)?!!! Вот и я не могу.
И не только я. Ознакомившись в свое время с документами прошлого, бывший Генеральный прокурор России В. Казанник[88], в сталинизме не уличённый, писал в «Известиях» (13.10.93): «Я убедился, что тогда законность в строгом смысле слова не нарушалась…»). Обозреватель газеты «Известия» Юрий Феофанов, являющийся юристом по образованию и демократом по убеждениям, утверждал: «Сталинские репрессии» отнюдь не были беззаконными, они осуществлялись в полном соответствии с законами, защищавшими советскую власть» («Известия», 10.03.93).
***
Быть может, не к месту, но не могу удержаться от маленькой исторической справчонки.
Современные криминологи утверждают, что «воры в законе» — это специфическое для СССР (в дальнейшем для России и стран СНГ) преступное объединение, не имеющее аналогов в мировой криминальной практике, образовавшееся в 30-х годах XX века и характеризующееся наличием жёсткого кодекса криминальных традиций, а также исключительным уровнем закрытости и конспиративности.[89]
Что касается аналогов мировой криминальной практики — спорить не стану. А вот с тем, что эта каста профессиональных преступников сформирована чуть ли не под личным руководством товарища Сталина — согласиться не могу. Ибо Иосиф Виссарионович едва успел поступить в первый класс Горийского православного духовного училища, как приват-доцент Одесского Императорского Новороссийского университета Шеймин Пётр Николаевич с кафедры вещал и о структуре профессиональной преступности, которая, по его мнению, была многим совершеннее структуры современного сыска, и о тогдашних паханах,[90] прототипах нынешних воров в законе, даже об организованном ими рэкете…[91]
***
Да, цифири и цитаты эти стреляют как орудия! Но давайте не станем зацикливаться на грохоте этой канонады, а послушаем, что по данной проблеме говорят и другие знающие люди.
Так, в апреле 2006 года член Комитета по безопасности Государственной Думы РФ Александр Гуров[92] на заседании «круглого стола» довёл до коллег, что в 2005 году было зарегистрировано 30 800 убийств и покушений; 18 000 человек умерли от причиненных им тяжких телесных повреждений; 14 000 погибло в криминальных дорожнотранспортных происшествиях; 15 000 — при пожарах; 20 000 — пропали без вести; обнаружено более 40 000 трупов, личность которых не была установлена. Всего за 2005 год зафиксировано 140 000 криминальных смертей; к ним еще можно прибавить 50 000 самоубийц, совершивших суицид, «часто связанный с моральным и политическим насилием».[93]
Объяснять причины столь стремительного роста криминальных смертей и обострения криминогенной обстановки в стране оставим политологам и криминологам. Цель нашего исследования — уяснить роль и место субъектов оперативно-розыскной деятельности в искоренении преступности как таковой.
Начнём с того, что оперативно-розыскная деятельность в Российской Федерации осуществляется ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств, для:
— выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений, а также выявления и установления лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших;
— осуществления розыска лиц, скрывающихся от органов дознания, следствия и суда, уклоняющихся от уголовного наказания, а также розыска без вести пропавших;
— добывания информации о событиях или действиях (бездействии), создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности Российской Федерации;
— установления имущества, подлежащего конфискации.[94]
Большая часть указанных задач может быть решена посредством агентурно-оперативных, то есть секретных, способов получения информации.
Большая, но не вся. Значительное количество сообщений о преступлениях поступает в правоохранительные органы в виде заявлений граждан. И здесь будет уместно до исследования процесса получения и реализации агентурно-оперативной информации о преступлениях посмотреть, как реагируют органы правопорядка на официальные обращения граждан.
Динамика регистрации и рассмотрения заявлений граждан о преступлениях в 2006–2009 годы[95] показывает, что число сообщений о совершаемых преступлениях неуклонно растёт (это один из индикаторов роста преступности в стране в целом). На этом фоне странно выглядит утверждение Генерального прокурора России Юрия Чайки, который на коллегии в июле 2008 года отрапортовал: «За последние полгода уровень преступности в России сократился почти на 9 %!!!».
Ах да, уважаемый читатель, этот посыл, вероятно, основан на том, что число регистрируемых преступлений снижается, зато увеличивается количество отказов в возбуждении уголовных дел… Однако на коллегии по итогам всё того же 2008 года Юрий Чайка отметил, что его ведомство за отчётный период выявило 1 млн 800 тыс. необоснованных отказов в возбуждении уголовных дел. Из этих двух выступлений Генерального прокурора страны непонятно: вырос или снизился в 2008 году уровень преступности в России?!!!
В декабре 2009 года МВД России рапортовало: в текущем году на 5 % меньше зарегистрировано тяжких и особо тяжких преступлений; число убийств и покушений на убийство сократилось на 10,8 %; на 3,3 % — число преступлений с умышленным причинением тяжкого вреда здоровью; на 18,7 % — изнасилований; на 12,4 % — разбойных нападений; на 14,6 % — грабежей; на 17,7 % — краж.[96]
На коллегии Генпрокуратуры России по итогам работы за 2009 год Дмитрий Медведев, давая оценку подобным реляциям, изрёк: «Не знаю, насколько эта статистика является точной… У нас миллион преступлений — туда, миллион — сюда, непонятно, что вообще происходит…»[97]
Вероятно, соответствующими должностными лицами выводы сделаны не были. И в январе 2011 года лидер «Единой России» Владимир Путин потребовал, чтобы в регионах партия откликалась на каждое обращение граждан. Надо полагать, что аналогичные требования председатель Правительства страны высказал и кабинету. Как бы там ни было, но 27 апреля 2011 года председатель Следственного комитета России Александр Иванович Бастрыкин потребовал от руководителей региональных следственных управлений «уделять особое внимание вопросам работы с письмами и обращениями граждан, не допуская невнимательного и некорректного к ним отношения».[98]
Вспоминается поговорка: «Главное вовремя прокукарекать, а там хоть не расцветай».
А как у нас с раскрываемостью преступлений — основным показателем деятельности оперативно-следственно-надзорных органов?
Старший оперуполномоченный по особо важным делам Главного управления уголовного розыска СКМ МВД России полковник милиции Ашот Айрапетян в июне 2004 года рапортовал «Независимой газете»: раскрываемость убийств в 2003 году составила 78,6 %.[99] Да и судя по динамике зарегистрированных и раскрытых тяжких и особо тяжких преступлений против личности в 2004–2009 годы,[100] прогресс налицо!
Показатели: зарегистрировано, раскрыто, раскрыто в %.
Как видим, процент раскрываемости этих преступлений неуклонно растёт и в недалёком будущем, если будет сохранена отмеченная тенденция, достигнет 101 %!!! Однако
Генеральный прокурор не разделил этого оптимизма и на вышеуказанной коллегии 2008 года сетовал: «Формально раскрываемость преступлений выросла до 56 %. Но в абсолютных цифрах количество нераскрытых преступлений увеличилось на 1,5 %, а по тяжким и особо тяжким — почти на 7 %».[101]
Но так ли это? К примеру, по данным Четвертого обзора ООН, раскрываемость преступлений за последнюю четверть века в США не превышала 21–22 %, в Англии — 3240, в Германии — 45–46, в Японии — 60 %.[102] А ведь экономическое положение этих стран, оснащённость их правоохранительных органов да и тамошний «уровень доносительства» не ровня нашему.
В ноябре 2010 года Президент страны, давая оценку деятельности оперативно-следственных органов, констатировал: «Раскрываемость преступлений снизилась почти на 10 %. Хотя последний показатель требует отдельного анализа. Статистика у нас лукавая. Веры в нее нет! Брехня это зачастую!»[103]
Директор ФСБ России Александр Бортников, вероятно, не приняв во внимание настрой Дмитрия Анатольевича, рапортовал о снижении в Чеченской Республике и Ингушетии по сравнению с предыдущим годом преступлений террористической направленности в два (!!!) раза и сокращении в результате проведенных чекистами профилактических мероприятий общего количества террористических преступлений в Северо-Кавказском федеральном округе на 20 %!!!
