Полоний на завтрак Шпионские тайны XX века - Борис Вадимович Соколов

или получить иную коммерческую выгоду» ( http://www.rg.ru/2004/08/05/taina-doc. html). Поскольку выгоду в принципе способна принести любая информация, под понятие «коммерческой информации» в принципе можно подвести любые сведения, хотя бы, например, данные о наличии любовницы или любовника у главы фирмы. Та или иная государственная структура (а в случае с Заславскими, как можно понять из скупых сообщений ФСБ, речь идет о государственных структурах), легко может объявить задним числом те или иные сведения составляющими коммерческую тайну. Тем более, что закон определяет, что «право на отнесение информации к информации, составляющей коммерческую тайну, и на определение перечня и состава такой информации принадлежит обладателю такой информации» (ст.4, п. 1). Правда, ст. 6 и 10 требуют ставить на документах гриф «Коммерческая тайна», но нигде не говорится, что коммерческую тайну содержат только документы с этим грифом. Тем более, в сообщениях о деле Заславских нигде не фигурировало, что документы имели гриф «Коммерческая тайна», а утверждалось, что наличие в них коммерческой тайны определено с помощью некой экспертизы. Кроме того, помимо вполне уголовно наказуемых способов добывания данных, в кодексе фигурируют никак не расшифрованные «иные незаконные способы», к которым при желании можно отнести и беседу за деловым ленчем. Получается, что статьи кодекса о разглашении коммерческой тайны являются еще более универсальным средством, чем статьи о шпионаже, для того, чтобы привлечь к ответственности и посадить кого угодно. Плюс к этому следователь легко может манипулировать категорией «тяжесть нанесенного ущерба», определяя предлагаемую меру наказания — от штрафа до 10 лет тюрьмы.

В нефтегазовой сфере к коммерческой тайне относится цена, по которой собираются продавать продукцию в ближайшем будущем, а также технологии добычи. Ну, технологий, положим, в российском нефтегазовом комплексе воровать никому в голову не придет. Совместное предприятие с «Бритиш петролеум» как раз и было создано для того, чтобы применить в России передовые западные технологии. Что же касается предполагаемой цены на сырье или предполагаемой продажной стоимости тех или иных активов, то эти цифры в документах редко фиксируются до того, как они объявлены, и обладает этой информацией лишь крайне ограниченный круг лиц.

Думаю, что дело Заславских — такое же политическое, как и нашумевшее в свое время дело о «шпионском камне». У него может быть несколько целей, главные из которых — подорвать возможность улучшения российско-британских отношений при новом российском президенте, прибрать к рукам по дешевке активы ТНК-ВР и еще раз продемонстрировать, что пресловутый Британский Совет — это крыша для шпионов. А потом, когда шум уляжется, дело спокойно спустят на тормозах и даже не будут доводить до суда.

Нынешняя российско-грузинская война, при своей внешней молниеносности и успешности для России, в долгосрочной перспективе, скорее всего, является военно-политическим и дипломатическим поражением Москвы. Конечно, проще всего представить версию, что безумный, донельзя зарвавшийся президент Грузии, не способный адекватно воспринимать действительность, решил одним ударом покончить с южноосетинской проблемой, рассчитывая, что Москва не рискнет нарушить олимпийское перемирие и отреагирует лишь гневной риторикой. Ну как такого дурака грузинский народ смог сделать своим вождем в «революцию роз»? И как такой дурак вообще мог удержаться четыре года у власти в беспокойной Грузии?

На самом деле, если бы не было грузинского удара по Цхинвалу, Москва нашла бы другой повод. Скорее всего, им должна была стать операция абхазских формирований против Кодорского ущелья. На нее грузинские войска не могли бы не отреагировать, а это дало бы повод России обвинить Грузию в использовании запрещенных войск и вооружений в зоне безопасности и бросить на подмогу миротворцам соединения 58-й армии для стремительного марш-броска на Тбилиси. С моря высадился бы десант морской пехоты Черноморского флота. Скорее всего, операция планировалась всего на одни сутки. Грузинские войска безнадежно застряли бы в горах Южной Осетии и у границ Абазии. К концу этого срока российские танки были бы уже в Тбилиси, причем войска, занявшие грузинскую столицу, вполне могли бы называться абхазскими и югоосетинскими ополченцами. Саакашвили был бы свергнут, а президентом был бы провозглашен единственный пророссийский политик Грузии Игорь Гиоргадзе (недаром он сейчас в Абхазии). Ни США, ни Евросоюз среагировать бы не успели и были бы поставлены перед свершившимся фактом российской оккупации Грузии и установлением там пророссийского правительства. «Революция роз» была бы отмщена.

То, что российские войска планировали действовать прежде всего в Абхазии, доказывается, в частности, тем фактом, что в первый же день боев появилась мифическая грузинская карта с планом нападения на Абхазию, будто бы захваченная российскими войсками в Южной Осетии. Правда, все надписи на карте были почему-то по-русски. Понятно, в российском Генштабе грузинского языка не знают, а привлекать для разработки фальшивки этнических грузин со стороны было опасно из-за возможной утечки информации. Логичнее было бы захватывать в Южной Осетии грузинскую карту с планом захвата Цхинвала. Но поскольку начинать собирались в Абхазии, соответствующую карту для Южной Осетии припасти загодя в российском Генштабе не догадались.

Если же предположить, что Саакашвили — политик вполне трезвый, то его действия оказываются при ближайшем рассмотрении не только вполне рациональными, но и единственно возможными для его спасения. То, что Россия в скором времени должна вторгнуться в Грузию, у Саакашвили и его советников сомнений не вызывало. На это указывало и завершение железнодорожного строительства в Абхазии, усиление контингентов миротворцев, сосредоточение у грузинской границы под видом учений элитных российских войск и усиление южноосетинских провокационных обстрелов. Наиболее удобное время для вторжения — август и первая половина сентября. Вероятно, последним толчком для Саакашвили стала массовая эвакуация югоосетинского населения. Это показывало, что война не за горами. Скорее всего, в Тбилиси решили, что Россия постарается спровоцировать войну сразу после завершения Олимпиады, когда западные лидеры еще не успеют отойти от олимпийских страстей и не успеют быстро отреагировать на российские действия. Поэтому Саакашвили решил упредить потенциального противника и начать войну в день начала Олимпиады, на котором присутствовал российский премьер, в то время как российский президент отдыхал на Волге. В результате российские войска вместо того, чтобы немедленно вторгнуться в Грузию, вынуждены были в течение двух дней отбивать у грузин Цхинвал. В качестве «гола престижа» грузинские войска смогли напоследок разбить югоосетинское ополчение (его потери до сих пор неизвестны). Но на конечную победу Саакашвили и командование грузинской армии, разумеется, не рассчитывали. Собственно, боевые действия между российскими и грузинскими войсками продолжались всего два дня. И за это время российские потери оказались совсем не маленькими. По официальным, вполне возможно, заниженным данным, российская армия потеряла 364