или другую информацию. Прогнозировали возможные каналы ее утечки. Утечка информации происходила, чаще всего, по причине элементарного разгильдяйства и недисциплинированности.
Например, в сообщении сотрудников «СМЕРШа» высшему руководству страны указывались причины расконспирирования наступательных операций на участке Брянского фронта [27]. Здесь начальник артиллерии 61-й армии генерал-майор Егоров, несмотря на строжайший запрет, 27 мая раздал наступательные планы нижестоящим командирам, приказал занять огневые позиции и провести пристрелку на местности. Тем более, сосредоточение войск в районе намеченных боевых действий проходило без должной маскировки. Колонны солдат и транспорта продвигались в район дислокации в дневное время суток. А укрепления и инженерные сооружения не маскировались должным образом. Немецкому командованию не составило труда просчитать возможные действия Красной Армии и нанести ей на этом участке фронта существенный урон. За подобные действия к лицам применялись суровые меры военного времени.
Настоящую «головную боль» органам «СМЕРШа» доставляли паникеры, предатели и изменники Родины. На Центральном фронте за июль 1943 г. было задержано 4 501 человек и вновь направлено в боевые части 3 303 человека. В аналитических справках «СМЕРШа» в разгар Курской битвы отмечалось резкое увеличение членовредительства. Если в июне подобных лиц было выявлено 32, то в июле 118. Но одновременно сокращалось количество дезертиров с поля боя. Если в июне из частей дезертировало 239 человек, то в июле — около 200 человек [28].
Приведенные цифры говорят о достаточно тщательном анализе причин ареста лиц. Огульного зачисления арестованных во «враги народа» не было. Командиры могли понижаться в звании. Материалы передаваться военному прокурору для дальнейшего разбирательства и возможности привлечения к уголовной ответственности. Характеризовались положительно лица, числившиеся ранее на оперативном учете в качестве «антисоветских элементов». Сообщалось об их героизме и мужестве, стойкости в борьбе с фашистами. Они представлялись к боевым наградам, в том числе рекомендовались к представлению на звание Героя Советского Союза, наградам орденами Ленина и т. п. Стереотипы у сотрудников «СМЕРШа» отсутствовали. Вечного клейма на подобных лицах не было.
Достаточно широко использовал «СМЕРШ» новую форму борьбы с противником, получившую кодовое название «Инсценировка «Измена Родине». Готовились небольшие группы военнослужащих, якобы желавших перейти на сторону противника. Нередко в состав групп входили «штрафники» — военнослужащие из штрафных рот. За участие в подобных операциях с них снимали клеймо «штрафника», судимость. Главными критериями отбора служили их личные качества — смелость, решительность, физическая выносливость. Смысл операции заключался в том, что, имитируя коллективный переход на сторону немцев, они усыпляли их бдительность. Подходили вплотную к окопам и забрасывали их гранатами, нередко вступали и в рукопашные схватки. Затем, под прикрытием артиллерийского и пулеметного огня, стремительно возвращались в свои войсковые части.
Операция явилась настолько эффективной, что немцы перестали принимать в плен группы солдат. В листовках, забрасываемых в советские войсковые соединения, они уже не призывали переходить группами (как агитировали ранее), а только поодиночке [29]. Как правило, подобные операции сотрудники «СМЕРШа» проводили в расположении тех войсковых единиц, где боевой дух солдат был недостаточно высок, имели место факты дезертирства, самострелов, переходов на сторону противника. Немцы переставали принимать изменников Родины, стали расстреливать их при приближении к боевым порядкам. Фактически руками немцев смершевцы боролись с предателями.
В период напряженных боев, в целях предотвращения паники, за войсковыми соединениями устанавливали группы заграждения и заслоны. Подобные жесткие действия оправдали себя. Отряды выполняли не только «расстрельные» функции, как это утвердилось и в научно-исследовательской литературе. Например, из сообщения сотрудников «СМЕРШа» Воронежского фронта о работе подобных подразделений отмечалось, что за период 5-10 июля 1943 г. было задержано 1 870 человек. Но в процессе разбирательства было выявлено и арестовано: дезертиров 6 человек, членовредителей — 19 человек, трусов, паникеров, бежавших с поля боя — 49 человек. А остальные были вновь возвращены в боевые части [30]. «Возвращенцы» даже получали награды в течение нескольких последующих боевых дней. Они стремились оправдать полученный кредит доверия.
Наибольшую трудность представляло выявление шпионов и агентов. Здесь немецкая разведка не знала моральных границ, вплоть до привлечения детей в возрасте от 14 до 16 лет. После небольшой подготовки, их зомбирования, они забрасывались в тыл Красной армии с целью подрыва поездов, железнодорожных путей, сбора информации о расположении воинских частей. Только случайный арест одного из таких подростков на территории Курской области позволил арестовать сотрудникам «СМЕРШа» около трех десятков диверсантов, где более половины, после первых арестов, сдались добровольно [31].
Одновременно и органы «СМЕРШа» забрасывали в тыл врага собственную агентуру, а также создавали сеть агентов, осведомителей в советских войсковых частях. Их «тихая» работа и в современных условиях скрыта «от глаз и пера» исследователей по этическим соображениям. Здесь можно отметить только следующие неоспоримые факты: осведомители находились на передовых рубежах военных действий непосредственно в рядовой солдатской массе.
Экипировка немецких диверсантов: фонарик, финский нож и красноармейские знаки различия для погон. Справа немецкая подделка красноармейских звезд для погон
Документы архива приводят многие десятки фактов, когда подобные «осведомители» заменяли собой убитых командиров взводов и рот, содействовали прекращению панических действий, увлекая за собой в атаку дезорганизованных и отступающих бойцов. Поэтому утвердившийся негативный стереотип о подобных лицах, как только об «осведомителях и доносителях» не совсем корректен. Они своевременно выявляли и пресекали паникерские настроения и действия, проявляя при этом героизм и смелость.
Как отмечалось выше, даже в современных условиях, по этическим соображениям, эти документы широко не рассекречиваются [32]. В конечном итоге они были поставлены государством для выполнения возложенных на них государственных функций. Очень сложно (невозможно) представить, что государство может существовать без органов разведки и контрразведки, тем более в условиях войны.
Другим важнейшим направлением работы подобной агентуры являлась проверка лиц, которые теряли доверие вышестоящего руководства. Важное внимание уделялось выявлению и анализу морально-психологического состояния военнослужащих как в период подготовки и проведения Курской битвы, так и после ее завершения. С этой целью использовалась как перлюстрация писем, посылаемых с фронта в тыл к родным, так и специальные сообщения внедренных агентов.
Подобная информация служила основанием для пересмотра и отмены дел в отношении красноармейцев. Стереотипы о том, что человек, однажды попавший в поле зрения секретных спецслужб, обязательно отправлялся в лагеря, или подвергался иному наказанию — не выдерживают никакой критики.
Важнейшим направлением деятельности секретных органов являлась дезорганизация тыла противника. Именно до начала Курской битвы развернулась настоящая рельсовая война в тылу противника. Только в период 9 апреля — 20 мая 1943 г. спецгруппы НКГБ пустили под откос 20 военных эшелонов с техникой и живой силой [33]. Это направление войны с фашистами получило еще больший размах после победы в Курской битве, когда боевые действия приблизились к территории Белоруссии. Партизанские отряды, руководимые из единого центра, фактически
