противника.
«Служба была тяжелая, — признается Сергей Никеров. — Кроме боевого дежурства — учеба. Организовали радиокласс: пульт, микрофоны, старый магнитофон М-64. И учили, проверяли бойцов на скоростной прием. Заставляли солдат тренироваться, чтобы не теряли форму.
Физподготовка — дело обычное. Хотя на этих ребят больно было смотреть: тощие, худенькие. Кормили-то нас первые годы плоховато, надо прямо сказать. Суп из консервов в томате, на второе — порошковая картошка. Стучишь по ней ложкой, а она отскакивает, как от резиновой. Ну и кисель.
Донимали болезни, желтуха. У меня в роте процентов 10–15 переболели гепатитом.
Да и само место, где мы располагались, было 1800 метров над уровнем моря. Там минут 15 в футбол поиграешь, дыхалка сбивается.
И политзанятия, конечно, проводили, конспекты писали.
Тяжко, но ничего, люди не отчаивались. Все были настроены на работу, на добывание информации».
Что же касается другой роты, то ею в этот период командовал капитан Геннадий Белозеров. Радиоразведчики вели интенсивный поиск в диапазоне УКВ с целью выхода на ближайшую радиосеть бандформирований. Начинали с Кабула, однако столица ожидаемых результатов не дала. И тогда маневренные группы роты стали выезжать на боевые операции наших войск.
Разумеется, те, кто организовывал радиосвязь моджахедов, понимали, что им противостоит наша радиоразведка. Даже на УКВ диапазоне открытых текстов было немного, радиопередачи закрывались шифром, хотя и не очень сложным. Однако без опыта и знаний и такой шифр мог служить преградой для его вскрытия. Существовала и еще одна болезненная и практически не решаемая в тех условиях проблема. Поистине, бесценный опыт, который накапливался за два года службы в Афганистане, с увольнением солдат в запас, по сути, исчезал.
Заменялись в Союз и офицеры-разведчики, а на их место приходили новые, как говорили в Афгане, «не обстрелянные». И все начиналось заново.
Кстати, фронтовики — ветераны Великой Отечественной в беседах с автором книги часто обращали на это внимание. Действительно, разве можно было сравнить радиоразведчиков 1941 года и, к примеру, 1943-го. В начале войны они мало что знали и умели, а через два года, как сказал генерал Шмырев, «немецкую радиосвязь читали, как открытую книгу».
Увы, «за речкой» дело обстояло иначе. Однако все познается в сравнении. Если в Афганистане офицер служил год, полтора, то в Чечне смена происходила намного быстрее. Как правило, он задерживался здесь на несколько месяцев. И этого было достаточно, чтобы нахлебаться настоящей фронтовой жизни. Поэтому подавляющее большинство офицеров, прапорщиков, естественно, хотели быстрой ротации. По-человечески их можно понять, если бы не одно обстоятельство: от коротких командировок конечно же страдало дело.
Говоря о радиобатальоне, нельзя не вспомнить и о ротах радио— и радиотехнической разведки 5-й, 108-й и 201-й мотострелковых дивизий. Руководство 6-го управления ГРУ понимало, что опыта ведения разведки ни у офицеров этих рот, ни у личного состава нет, и потому было принято решение разместить их рядом с радиобатальоном и пеленгаторными центрами. Так они скорее могли обрести боевой опыт.
Что, собственно, и произошло, например, с радиоразведчиками 108-й мотострелковой дивизии. Через год она была переведена в Баграм и там успешно работала.
Не плохо показала себя и рота 201-й дивизии, пока дислоцировалась рядом с пеленгаторным пунктом в Джелалабаде. Однако после передислокации ее в Кундуз, где располагался штаб дивизии, эффективность ее работы значительно снизилась.
Рота радиоразведки 5-й мотострелковой дивизии, к сожалению, в ходе марша из Кандагара в Шиндант понесла серьезные потери и с поставленными задачами впоследствии справлялась с трудом.
Скажу сразу, что это не моя оценка, как автора книги, а руководства радиоразведки ГРУ.
Справедливости ради надо сказать, что 6-е управление ГРУ в 60-е — 70-е годы старалось выстроить единую систему дивизионной тактической радиоразведки. Генерал Петр Шмырев неоднократно говорил мне, что он любил дивизионную радио— и радиотехническую разведку. Так оно и было. По сути, Петр Спиридонович явился и инициатором ее создания. И в данном случае война в Афганистане стала очередным, пусть и весьма важным, этапом оптимального поиска выстраивания этой системы.
В свое время 6-му управлению удалось развернуть в радиополку Центральной группы войск батальон тактической разведки, куда сводились все роты дивизии. Правда, эксперимент шел недолго, и тем не менее он подтвердил правильность теории Шмырева.
Успешная деятельность радиороты 108-й мотострелковой дивизии в Баграме — еще одно тому подтверждение.
«Таким образом, — напишет в одной из своих работ генерал Шмырев, — опыт боевого применения рот радио— и радиотехнической разведки дивизий в Афганистане убеждал нас в том, что роты должны являться составной частью единой системы радиоэлектронной разведки армии. Они должны входить в состав армейского полка, в нем учиться, получать оперативное и техническое обеспечение. Офицеры дивизионных рот должны видеть перспективу службы в армейской и фронтовой радиоэлектронной разведке, а не бежать из дивизионной роты на первую открывшуюся вакансию, чтобы не остаться на многие годы взводным командиром».
Что и говорить, старый, опытный генерал зрит в корень. Через много лет в Интернет-пространстве в одном из блогов появится запись, на мой взгляд, человека весьма профессионального, у которого также болит душа за нашу тактическую радиоразведку. Запись эта была сделана в 2005 году неким «Эстом». Хочется привести отрывок из нее.
«Советская радиоразведка, — пишет “Эст”, имеет два “крыла”. Большая — бригады, полки, центры ОСНАЗ — почетное и во многом привилегированное крыло. И малое — тактическая радиоразведка, роты при общевойсковых и танковых дивизиях.
Для офицера-радиоразведчика служба в ОСНАЗе (“большой” разведке) была намного привлекательнее. Это почти гарантированная возможность попасть за границу (группы войск, Куба, Сирия и т. д., правда, включая и Монголию). Эти части подчинялись ГРУ, а это особый статус, в том числе и для кадрового продвижения.
Они укомплектовывались бойцами с особыми требованиями. В рамках одной структуры (той же бригады) была возможность пройти кадровый путь от лейтенанта до полковника (не было кадровых тупиков). Плюс статус выполняемых задач — разведка особо важных объектов вероятного противника. “Большой” ОСНАЗ во времена холодной войны решал задачи раннего предупреждения, т. е. выживания страны в случае крупного военного конфликта. ОСНАЗ был заточен на задачи стратегического уровня (в крайнем случае — оперативного). ОСНАЗ был блатным (в хорошем смысле) или лучше сказать благодатным местом для радиоразведчика.
Другое крыло — малая радиоразведка, роты при дивизиях. Назначение выпускника военного училища в такую роту считалось не самым удачным началом служебной карьеры. Тоже, разумеется, радиоразведка, но в подчинении у сухопутных войск. Это значит, что путь от взводного до ротного можно пройти быстро, но потом кадровый тупик. Дальше рост как радиоразведчика проблематичен. Большие сложности при поступлении в военную академию. А ведь именно в малой радиоразведке
