Когда еще в XVII столетии брандеры сделались грозой боевых кораблей, военные моряки задумались, как найти надежный способ защиты от пловучих «факелов».
В 1655 году произошло морское сражение между английским и голландским флотами.
Англичане приготовили для противника уже много раз испытанные в боях «плавучие факелы». Но вместо сгрудившихся судов они увидели перед собой строгую линию боевых судов, точно выдерживавших расстояния между соседними кораблями. Этот строй голландцы соблюдали во все время сражения, и ни один английский брандер в этот день не мог похвастать удачей. Как ни старались англичане использовать ветер, корабли противника легко избегали встречи с плавучими факелами, пропуская их в промежуток между двумя кораблями. Кроме того, при линейном строе корабль всегда мог придти на помощь своему соседу. Бой кончился поражением англичан.
Так строй боевой линии оказался действенным средством борьбы с брандерами. Корабли выстраивались или один впереди другого – в «линию кильватера», или бортами друг к другу – в «линию фронта». В первом случае вели стрельбу из многочисленных бортовых орудий, во втором приходилось довольствоваться только носовыми «погонными» или кормовыми пушками. Первое было намного выгоднее – основное боевое средство кораблей, их бортовая, линейно расположенная артиллерия использовалась при этом наиболее полно. Поэтому уже в XVIII столетии линия кильватера постепенно была признана лучшим строем кораблей в бою.
Задача все же заключалась не только в том, чтобы выстроить корабли в одну линию.
Когда начали вести бой в линии, встретилось серьезное затруднение. Боевые суда различались тогда только по количеству пушек и по водоизмещению, а не по назначению для каких-либо специальных целей. Поэтому и в бою, и в действиях против торговых судов, и для разведки одинаково применялись все корабли флота – и большие, и средние, й малые. Во время скученного боя каждый корабль выбирал себе противника по силам. В линейном бою, когда каждая единица флота занимала и должна была сохранять свое место в строю, могло случиться, что слабейшие корабли окажутся противниками наиболее сильных. Чтобы этого не случалось, решили, что в линии должны сражаться одинаковые по силе корабли, специально предназначенные для ятой цели,- «линейные корабли». Так началось разделение боевых кораблей на классы в соответствии с их боевым назначением.
В бою при новом строе приходилось соблюдать расстояние около 100 метров между каждой парой кораблей. Если в бою участвовало 50-60 кораблей, линия растягивалась на 5-6 километров. В те времена связь между кораблями осуществлялась только при помощи видимых сигналов. Поэтому было очень трудно управлять кораблями, расположенными по такой длинной линии.
Значит, лучше было довольствоваться более короткой линией, небольшим количеством линейных кораблей. А если так, то приходилось снабжать эти корабли большим количеством пушек. Для пушек нужно было много места; корабль поэтому надо было строить большим, прочным, с тремя палубами – «деками» – для размещения орудий.
Так еще к концу XVII столетия появился линейный «двух- или трехдечный» корабль, плавающая крепость времен деревянного парусного флота. На таком корабле количество матросов, канониров и солдат доходило до 1100 человек.
По длине – 50 метров – линейный корабль был только немного больше средней триремы, но зато втрое шире. Его корпус глубже погружался в воду, борта намного выше поднимались над водой. Водоизмещение корабля выросло до 1 700 тонн, стало в 17 раз больше водоизмещения триремы.
На трех палубах устанавливалось до 100 пушек. Тяжелые пушки устанавливались на нижней палубе, а самые легкие – па верхней. Когда такой корабль стрелял одновременно из пушек одного борта (бортовым залпом), в неприятеля летело около 800 фунтов чугуна. Но в те времена меткость артиллерийской стрельбы была недостаточной и никогда не случалось, чтобы ядра всех пушек попадали в цель.
Соперничавшие на море страны стремились строить больше линейных кораблей, лучше вооруженных, более быстроходных, подвижных и прочных. После появления первых трехдечных кораблей их очертания становились стройнее; парусность больше, артиллерия мощнее, а водоизмещение увеличилось почти в три раза и перевалило за 4 000 тонн.
Когда Петр Великий начал и успешно довел до конца дело строительства сильного русского военно-морского флота, линейные корабли уже входили в состав флотов и были основным их ядром. Под конец царствования Петра I в русском флоте насчитывалось уже 48 линейных кораблей.
Большим боевым кораблям, сражающимся в линии, понадобились корабли-помощники. Такими помощниками были меньшие корабли, более легкие и быстрые на ходу. Они служили разведчиками, посыльными, охотились за торговыми кораблями противника и в свою очередь охраняли от вражеских нападений свои торговые суда. Постепенно из всех больших, средних и малых кораблей выделились три типа боевых судов: линейные корабли, фрегаты – для помощи линейному флоту в бою, для боевой разведки и для нащупывания неприятельских сил – и малые суда крейсерского назначения – галиоты, флейты и шнявы – для нападения на торговый флот противника, для конвоирования собственных торговых судов и для связи.
Трехдечный корабль
Разрез по корме трехдечного корабля
Большие фрегаты участвовали и в линейном бою, поэтому они нуждались в сильной артиллерии.
Обычно их вооружали 40 и 50 орудиями среднего калибра, а малые суда – 20 или 30 пушками небольшого калибра. Когда проектировали такие корабли, то больше всего обращали внимание на скорость и маневренность. Эти качества считались важнейшими для разведки, внезапных нападений на торговые пути противника и для быстрой связи между эскадрами.
После Петра I, в течение всего XVIII столетия, устройство кораблей и их вооружение почти не изменялись. В Чесменском бою разгромила турок русская эскадра в составе тех же линейных кораблей, фрегатов и легких сил.
Меткость и скорострельность орудий корабельной артиллерии были и в то время очень низкими. Дистанция в 70-150 метров считалась очень большой. При стрельбе на такую дистанцию из десяти ядер только одно попадало в цель. Для успешной стрельбы противникам приходилось сближаться на 30-50 метров. А такое сближение требовало смелого, искусного маневрирования и не всегда удавалось.
Плохая меткость и малая скорострельность орудий заставили морских артиллеристов задуматься: а нельзя ли добиться того, чтобы даже одно попадание могло причинить противнику решающее повреждение, выводило бы из строя или уничтожало бы неприятельский корабль? Эту задачу первыми решили русские морские артиллеристы.
В 1757 году на вооружение русской армии была принята новая пушка – гаубица «единорог», изобретенная талантливым артиллеристом Мартыновым. Возглавлявший в то время русскую артиллерию Шувалов докладывал императрице Елизавете Петровне об этой пушке: «…Не меньше от сего «единорога» и при флоте ожидать можно, ибо бомбардирует с 5 верст, действуя бомбами и брандскугелями».
До этого времени морские пушки стреляли сплошными ядрами (без взрывчатой начинки). Эти снаряды, если попадали в цель, причиняли ей только местные, не решающие повреждения. Бывало, что и десятки попаданий не топили, не уничтожали корабля. Но было ясно, что снаряд с взрывчатой начинкой – бомба «единорога», попавшая в корабль противника, не только разрушит его взрывом, но и вызовет пожар.- с одного выстрела корабль может быть уничтожен. И уже в 1761 году русские корабли вооружались «единорогами», а вскоре и другие морские державы позаимствовали у нас это орудие. В Чесменском бою именно «единороги» и зажигали турецкие корабли. А через несколько десятков лет русская идея стрельбы на море бомбами породила новое оружие морского боя – бомбовую пушку. Это новое оружие и послужило причиной очень важных изменений в устройстве боевых кораблей.
