По словам Наталии Разлоговой, ревнивым Цой тоже не был. Ревновать без повода он бы не стал. А если бы появился повод, то не стало бы темы.
Если одни пытаются низвести Цоя до уровня «обыкновенного парня», то другие стараются вознести его до небес. К возвеличиванию склонны, как правило, впечатлительные и подверженные влиянию эзотерических и религиозных текстов фанаты. Они поднимают личность Цоя до уровня святого или пророка, ниспосланного свыше, считают его проповедником идей той или иной религии (как правило, той, которую исповедует сам такой фанат). К этому приводит склонность к мистицизму вкупе с потребностью поклоняться кумиру, а также неосведомленность поклонников. Ведь большинство мистически настроенных людей живет в мире мечтаний и снов, не подвергая их критическому анализу. У каждого такого человека своя картина мира. У каждого свои герои, символы и ассоциации. Эти люди – параллельные миры.
Первъм Цоя «Пророком» объявил Тальков в своей песне «Памяти Виктора Цоя» (написана в августе 1990-го). Этот «художественный образ», мало общего имеющий среалънъм Цоем, некоторые поняли слишком буквально. В результате возникла странная книжка «По следам пророка света», авторства 3. Кадикова, в которой песни Цоя были весьма оригинально трактованы, а сам Цой объявлен воплощением библейского Илъи-пророкака. Идею этого автора подхватили Л. Соснин и А. Овчанов. У многих поклонников творчества Цоя их безумные теории вызвали негодование, в результате чего на сайте Сирота.ру разгорелась настоящая словесная баталия между «традиционалистами» в лице О. Лехтонен и А. Дамера и последователями теории Илъи-пророка. А Дамер объявил Соснина и Овчанова «сектой цоепоклонников», представляющей опасность для общества. Именно как сектант Соснин попал в передачу «Пусть говорят», где всерьез обсуждал тему «Цой – пророк». Все это можно было бы счесть шуткой и провокацией из разряда «Ленин – гриб», если бы авторы теории не относились к ней со всей серьезностью.
«Пророческую тему» разрабатывали и продолжают разрабатывать не только люди, считающие себя христианами, но и приверженцы оккультизма. Люди эти совершенно безобидны, просто ищут некий сакральный смысл в каждой строчке «великого пророка». Разбирая его тексты по словам, они всему приписывают значение, которое хотят видеть, и «переводят» стихи на сложный «духовный» язык. Такое благоговейно-трепетное отношение, увы, является отголоском трагедии двадцатилетней давности.
И вот что любопытно: не только обожающие фанаты доходят до таких крайностей, но даже БГ назвал его носителем высшего духа, хотя сам Цой говорил, что не хочет быть ни пророком, ни воспитателем масс, но высказывание БГ все же внесло свою лепту в создание теории «пророка Ильи». Зная БГ, можно предположить, что это тонкая ирония, но фанаты этого не видят, хотя Гребенщиков не раз озвучивал, что Цой исписался и играл для бандитов по заказу Айзеншписа.
Виктор Цой:
Мне не нравятся люди, которые считают себя пророками и думают, что в состоянии научить других, как жить. Я пою о своих проблемах, увлечениях и никого учить жить не собираюсь. Если песни кому-то нравятся, то этому, конечно, рад[1033].
Чуть менее брутально, но не менее курьезно смотрятся попытки выставить Цоя «великим поэтом» и «великим композитором». Его нередко сравнивают с исполнителями совершенно другого плана и стиля: Высоцким, Окуджавой, Шевчуком. Многие переоценивают текстовую составляющую творческого наследия Цоя и даже поступают на филологический факультет, чтобы научиться делать литературоведческий разбор текстов его песен. Вообще многие фанаты «русского рока» страдают синдромом поиска глубокого смысла. Потому что сама концепция так называемого русского рока, разработанная идеологами типа Троицкого, предполагает, что в нем якобы важнее текст. А о силе слова мы знаем еще из Библии. Поэтому чаша «толкователя песен» не миновала многих «киноманов». Цой же не любил, когда его называли поэтом и композитором. Он интуитивно понимал, что песня – это и не инструментальная музыка, и не стихотворение. Часто определяющей является интонация, с которой Цой поет тот или иной текст. Об этом забывать нельзя. Иначе теряется половина смысла в его песнях.
Евгений Титов:
«Свинья» вот часто говорил неконкретно, «образно», так сказать, с некоторым под…бом. Цоя это тоже касалось. Он это тоже умел. А к примеру, какой-нибудь Житинский трактовал это так, как ему хотелось. Ведь часто бывает, что говорят одно, но только по интонации понимаешь, что все наоборот. Когда тебе скажут или спросят какую-нибудь глупость, то смешнее бывает согласиться с этим, чем долго что-то объяснять, почему ты не согласен, – объяснять бывает бесполезно, веселее поддержать и усугубить до маразма[1034].
Тексты цоевских песен задевают людей из самых разных слоев общества именно потому, что очень он образно и обобщенно выражался. Например, спетая им фраза «Мы ждем перемен!» и сегодня очень актуальна, хотя не имеет никакого политического подтекста.
Однако за 20 лет выросло новое поколение, которое получило в наследство интерпретации текстов Виктора в евангельском ключе. По сути – это новая секта, где есть свои проповедники и адепты.
Но есть и такие, которые не только не считают Цоя пророком, но даже признают «еретиком», который так и не понял истинную суть православия и которому путь в рай закрыт навсегда.
Одно из таких мнений:
А вообще смысл песни очень хорошо выражен в ее названии. «Звезда по имени Солнце». В песне отражено языческое представление о природном солнечном цикле. Светлый, солнечный бог (Кришна, Геркулес, Озирис, Адонис, Митра, Персей, Аполлон) борется, совершает подвиги, умирает, воскресает и торжествует над врагами. Потом опять умирает (тот же самый дуализм) и т. д. Солярная языческая религия. Кажется, Рыбин говорил, что они с Цоем одно время хотели назвать группу именем славянского бога Солнца – Ярило. Вся необычность этой песни в числительном: «две тысячи лет война». Это очевидное заимствование из песни БГ «Вавилон». То есть само христианство Цоем тоже воспринимается как дуалистическая религия, наравне с древними языческими мифами[1035].
Портрет Виктора Цоя. Неизвестный художник. Фото из архива Виталия Калгина
С одной стороны, это обычная интерпретация образов, используемых художником, с другой – скорее похоже на завуалированную проповедь. А ведь сам Цой едва ли думал о подобной интерпретации своих песен. Вернее, точно не думал. Каждый творец использует в качестве материала образы, взятые им из культурного поля. А потом каждый критик их понимает по-своему. Это как материал сновидения. Он берется из впечатлений дня, а что обозначает – рассказывает психиатр. Который может и ошибиться. Любая литературная критика подразумевает трактовку «откуда что взялось». Но важно другое – каждый находит в творчестве любимого художника что-то свое. Девочке кажется, что слова «закрой за мной дверь – я ухожу» или «ммм, восъмиклассница» адресованы ей. А кому-то кажется, что Цой мыслил христианскими образами. Этим спорам посвящено много разделов на разных интернет-форумах.
Константин Кинчев:
Двадцать восемь – опасный возраст. Переживешь его или нет – это уж как Богу угодно. С Цоем я чем дольше живу, тем больше ощущаю родство душ, как это ни парадоксально. Нам с Цоем было очень кайфово, когда он ко мне приезжал. Все его последние тексты были христианские и до боли глубокие. Я Цоя и Башлачева на один уровень ставлю. Цоя я слушаю все время, а Башлачева только читаю. Потому что его невыносимо слушать… Цой – это простые слова, заезженные рифмы, но когда все вместе – они несут глубину и понимание всего мироздания, в котором вращаемся все мы, люди[1036].
Рашид Нугманов:
Я не приветствую обожествление Виктора, ведь для меня он живой, близкий человек. Но и осуждать никого не берусь. Если это помогло кому-то в жизни, ради бога. Ну а если помешало… увы, вины Виктора в этом нет. Виктор был далеко не святым и уж тем более не относился к себе как к пророку[1037].
Смысл песен Цоя улавливается на подсознательном уровне, фибрами души. Но отдельные люди делают вывод, что христианство у него лежало на одной полке с язычеством, хотя и не утверждают, что Цой выбирал образы осознанно. Ведь любой человек, создавая произведение, использует некие блоки-образы. Берутся они из того, что он знал, слышал, читал. Поскольку ничего нельзя доказать, любая версия имеет право на существование. Существует же версия о том, что Цой был слабым, застенчивым человеком, которого Марьяна нашла на помойке, отмыла и сделала человеком. И никто ничего не может с этим поделать. Каждый волен интерпретировать мир в соответствии со своей его картиной и будет подбирать себе компанию по степени совпадения этих интерпретаций. И дело не в возрасте инее знании, ведь самые сомнительные характеристики Цою давали именно те, кто его «знали».
