Я не стану вносить себя в непомерно раздутый «список друзей Виктора Робертовича Цоя», скорее мы были хорошими знакомыми, немаловажно и то, что я был значительно моложе Виктора, к тому времени группа «КИНО» уже была очень известной и многие, мне кажется, понимали, что это только начало. Так что я и не помышлял о том, что когда-нибудь, хоть и недолго, мне доведется сыграть с ними на одной сцене.
Виктор мне казался и кажется до сих пор человеком с исключительным чувством юмора и всегда полным доброй иронии. Я сейчас не говорю о том, каким он казался людям, приходящим на концерты «КИНО», каким его видела пресса или коллеги-музыканты рок-клуба, а исключительно о том, каким он был в своем кругу, не на публике. Это нормально, когда человек с такой степенью узнаваемости становится слегка закрыт для общения, так что вполне возможно, что он, да и все музыканты «КИНО» коллегам по цеху казались «молчаливыми одиночками». Однако мы частенько хохотали, комментируя те или иные музыкальные события Питера или Москвы. Виктор умел одной фразой описать свои ощущения об услышанном и увиденном, припоминаю, как он охарактеризовал документальный фильм Алексея Учителя «Рок» и ту его часть, где главный герой – БГ – рассказывает о музыке и жизни андеграундного музыканта: «Слишком много „не хочешь писать, Глеб?“» (в кадре БГ возится со своим ребенком, продолжая рассказ на камеру)…[1069]
Я не уфолог и не мистик, чтобы судить о том, казался ли Виктор окружающим человеком «внеземным». Парнем «из нашего дворика», как можно себе представить, слушая первые альбомы «КИНО», он не был точно. Все «киношники» слушали очень много актуальной западной музыки. Мне кажется, это жизненно необходимо музыканту – знать, «где и что происходит». Хорошая песня – это не плод внезапного озарения замурованного в себе гения, а как раз результат осмысления всего, что творится в музыкальном мире и вокруг тебя.
Приглашение присоединиться к «КИНО» в очень коротком туре (кажется, пять или шесть концертов) в Москве, в рамках премьеры фильма «АССА», поступило мне не лично от Виктора, хотя, думаю, это было его решение. Мне позвонил Юрий Каспарян. До этого у нас был опыт совместных выступлений в «Поп-механике» Сергея Курехина. Алексей Вишня, Виктор Цой, Юрий Каспарян, Игорь Тихомиров, Григорий Сологуб, Виктор Сологуб, Георгий Гурьянов, Андрей Крисанов, я составляли «электрогитарную группу инструментов» в мегапроекте Сергея. Это было по-настоящему весело – играть всем вместе «А олени лучше», имея в качестве фронтмена Кола Вельды в соболиной шубе, или дружно унисонить романс «Две гитары» с Борисом Штоколовым. Виктора не было в городе, и некоторое время мы просто репетировали гитарные партии у Юрия Каспаряна дома, моя роль как гитариста сводилась к дублированию гитарных риффов, таким образом Юра добавлял все остальные партии – так было ближе к студийному звучанию песен. Потом последовала неделя репетиций в ДК пищевиков на улице Правды (сейчас улица Достоевского). В Москву мы выехали с большущей компанией друзей, и еще больше присоединилось к нам в Москве. Группа играла сет из известных песен, уже вышедших в альбомах, было несколько новых – «Следи за собой», «Перемен!». Сами же гастроли выглядели в режиме вечеринка – концерт – потом опять вечеринка. Когда концерты завершились, часть группы вернулась в Питер. Потом, где-то через месяц, «КИНО» стало готовиться к концертам в Крыму, но я уже в них в качестве гитариста не присутствовал. Думаю, что Виктор все-таки органичнее себя чувствовал на сцене с гитарой в руках, и надобность во втором гитаристе отпала. Может, были другие причины – мы не говорили об этом, в конце концов, я не был, так сказать, «официальным» членом группы. Не скрою, мне было приятно, когда в одном интервью на вопрос: «Зачем в группе появился второй гитарист Игорь Борисов?» – Виктор ответил: «Мы просто подружились». Вот такая история…
…15 августа 1990 года история «КИНО» закончилась. Осталась музыка, фильмы, воспоминания, фотографии. «КИНО» не запишет более ни одного альбома. Но то, что осталось, потрясает! Как ребята с окраины за пять лет превратились без чьей-либо помощи в группу № 1 в нашей стране? Думаю, ответ прост, – они были и остаются чертовски талантливыми музыкантами. Вот весь секрет. Мы не так уж часто видимся в последние годы – все в непрерывных разъездах: Юрий Каспарян в турне с «Ю-Питером», я давно уже не играю на гитаре – занимаюсь совершенно иной электронной музыкой как диджей, Георгий Гурьянов – профессор Новой академии изящных искусств и художник с мировой известностью, Игорь Тихомиров – саунд продюсер, – но когда это происходит, нам есть что сказать друг другу, мы даже слушаем «КИНО» иногда. И знаете, песни Виктора и звучание «КИНО» по-прежнему трогают, они по-настоящему хороши. Время вынесло свое решение. Будет очень жаль, если в России больше не появится группа, которая пусть по-своему, но сможет «дотянуться до звезд, не считая, что это сон…».
«…Картина работы Цоя очень понравилась самой Катрин Денев…»
…Году в 1982-м я как-то приехал в гости к Гене Зайцеву, отцу всех ленинградских хиппи, а у него уже были гости. На полу сидели два каких-то молодых парня, и играла музыка. Неплохая довольно-таки музыка. Спрашиваю: а что за группа играет? Гена мне и говорит, а вот эти парни и играют. Цой и «Рыба». Дуэт. Им Гребенщиков помогал записываться, и у них получилось… Вот так и познакомились. С Цоем я потом как-то редко довольно общался. А вот с «Рыбой» мы дружили, часто тусовались и проводили время вместе. Потом он даже попросил меня стать его крестным отцом, когда креститься задумал. Так что он мой крестный сын…
Я очень люблю Крым. И часто ездил туда отдыхать. И вот как-то поехал в Алушту и встретился там с «КИНО». Музыканты приехали туда концерты давать – «Звуки Му», Курехин, «КИНО»… Мне постоянно встречался на пляже кто-нибудь из рокеров, то из Москвы, то из Питера. Ну вот, в общем, я подумал, поеду-ка я к питерским. И поехал. Стал с ними тусоваться. Там была большая компания. Человек пятнадцать. Все «КИНО» и их сопровождение… После фестиваля у них были гастроли, и вот я побывал с ними на гастролях… Мы встречались, тусовались у Игоря Бушланова, раз даже жили вместе (нам «Лицедеи» оставили особняк на территории закрытого пионерлагеря «Кипарисное»)… Помню, как-то загорали на пляже, и вдруг кто-то сказал, что в районе Адоларов были замечены дельфины. Мы с Каспаряном схватили матрасы и к скалам. Приплыв, мы заняли круговую оборону, расположившись «лицом» друг к другу, дабы исключить возможность неожиданного нападения сзади, но дельфины так и не нарисовались…
…В 80-е годы в Питере, на Загородном проспекте, 40, находилась мастерская замечательного художника и человека Андрея Медведева. Клубов в то время не было (кроме «Сайгона» и рок-клуба), и все выдающиеся деятели современного искусства бывали частенько в этой мастерской, а некоторые и вообще сутками оттуда не вылезали. Я не буду перечислять имена, нет смысла. «КИНО» были также частыми гостями, как в составе, так и поодиночке. Однажды внимание Виктора привлек разворот какого-то венгерского журнала по искусству, в котором была реклама авиакомпании «Малев», так родилось желание поживописничать. Андрей выдал загрунтованный холст на подрамнике (этого добра было в достатке), краски-кисти, и процесс пошел. Рекламка была разлинована на квадратики, изображение переносилось на холст карандашом, потом маслом, претерпевая значительные изменения, и через часик-другой Виктор, насытившись процессом, решил, что, может быть, продолжит потом. Но потом не получилось: не нашлось времени. Было это в 1988 году. Картинка долгое время так и висела на кухне мастерской.
Году в 1995-1996-м Андрей по причине финансовых проблем предложил мне, как близкому другу, приобрести эту картину. Полотно неоднократно выставлялось (Музей горскульптуры – в честь 50-летия Тимура Новикова; в 2008 году в Нарвской крепости в день рождения города; на Гатчинском кинофестивале (произведения известных, у которых изобразительность не главный предмет деятельности, то есть музыкантов, актеров, писателей и т. д.), где привлекло внимание и понравилась Катрин Денев). По мнению искусствоведов, это последнее произведение Цоя и единственное в стиле поп-арт (до этого были распространенные в 80-е годы квадратноголовые). В настоящее время картина продается, так что, если есть идеи, велком…
«…Цой сказал мне: „У тебя очень крутая бабушка…“»
Разбирая ящик, набитый древними аудиокассетами, с намерением наконец-то их выкинуть, наткнулся на бесценное сокровище. С высоты высоких технологий (простите за каламбур) цена этому добру – 10 тенге, если не меньше. Для меня же это еще одна лазейка в XX век, во времена моей отчаянной юности, когда об Интернете не мечтали даже фантасты. На чудом сохранившемся пластмассовом сэндвиче с хромированной пленочной прослойкой, не поверите, еще фирмы «Тасма» – диктофонная запись концерта группы «КИНО». Этот акт неприкрытого пиратства я самолично совершил во Дворце спорта в один из февральских вечеров 1989 года. Тогда же состоялась моя первая и последняя встреча с Виктором Цоем. История довольно смешная. Я собрался взять у Цоя интервью и для храбрости всю ночь что-то пил со своим лучшим дружком Сережкой. Зная за собой дурацкую черту в самый ответственный момент терять дар речи, мы с Сергеем написали какой-то странный манифест с претензией на шутку-юмор (помню только, что там был отсыл «в ЦК компартии и в ООН»). И с этой бумаженцией отправились в гостиницу «Казахстан». В восемь (!) утра. Под пытками не скажу, почему мы поперлись в такую рань, – очевидно, с перепою. Надо же было додуматься… 24-й этаж гостиницы, ломимся в номер люкс. Открывает дверь человек в халате, спросонья, с приятно знакомым лицом. С улыбкой говорит: «Вообще-то я еще сплю». Как будто даже извиняется. «А мы вас долго не задержим!» – говорю я сурово и вручаю Цою манифест. И еще мешок с яблоками (была у меня такая фишка – всем дарить апорт). На прощание прошу Виктора позвонить по указанному в письме телефону. Он улыбчиво кивает. «Ну-ну», – думаю… А вот дальше начинается глупость, которая едва не погубила мой грандиозный замысел. Вместо того чтобы отправиться домой, как минимум проспаться, как максимум дождаться звонка, я весь день шлялся по городу и примерно раз в три часа трезвонил из автомата своей бабушке – справиться, не спрашивал ли меня кто. И вот в один из таких проверочных звонков бабуля огорошила сообщением, что звонил какой-то Виктор. «Я ему все точно передала, чтобы ехал во Дворец пионеров, где вы будете его ждать», – гордо сообщила моя Калерия Сергеевна. У меня земля ушла из-под ног. «Куда ты его послала?» – спросил я изменившимся голосом. «Ну это же Виктор Александрович, ваш руководитель астрономического кружка? Вот я ему и сказала…» Я бросил трубку и чуть не разревелся. А счастье было так возможно, так близко… Какой позор! Потом еще выяснилось, что разговор Цоя и бабушки был продолжительным: она сообщила ему все новости из нашей домашней жизни, как я прогуливаю университет, как мне «звонят всякие подлые твари и вешают трубку»… Вечером с лицом цвета испорченной вишни я постучался в гримерку музыкантов и попытался извиниться перед Цоем. «Да, я звонил вам, – остановил своей обезоруживающей улыбкой поток оправданий Виктор Робертович. – Должен сказать, У ВАС ОЧЕНЬ КРУТАЯ БАБУШКА!» И было мне счастье. И слушал я концерт в нескольких метрах от сцены, и записывал его на диктофон. Сохранились два трека – «Камчатка» и «Транквилизатор». А потом было историческое (для меня) интервью, аудиозапись которого, к великому сожалению, не сохранилась… Качество записи было ужасное, если у кого-то есть запись лучше, я только порадуюсь за него. Главное, в конце-то концов, атмосфера[1070].
