Ознакомительная версия.
А вот Ринго до сих пор играет в эти игры! Когда он со своим «плавающим» составом All STARR Band приезжал в Россию, мы были на этом концерте вместе с Заблом, и он даже всплакнул, когда Гэри Брукер, лидер группы Procol Harum, запел свою знаменитую Whiter Shade of Pale…
Обратите внимание, по отбору «замен» в команду и по отношению к ним отцов-основателей всегда можно понять, творит группа или уже просто «чешет по городам и весям», зарабатывая заслуженное бабло.
Когда на место неожиданно офигевшего от собственной звездности Мика Тейлора The Rolling Stones взяли Рона Вуда, у них все было еще впереди, и Вуд стал полноправным членом группы, кстати, и визуально дополнив образ команды. А вот когда Билла Уаймена, не желающего посыпать рок-подмостки старческим песком, сменил супертехничный Дэррил Джонс, его даже не включили в списочный состав группы, оставив на правах сайдмена! Джаггер с Ричардсом, кстати, уже имели такой опыт: клавишник Иэн Стюарт работал с «камнями» три десятилетия, но был слишком «благообразен» и не вписывался в общий разгульно-хулиганский образ, а посему в списочном составе также не значился…
С Дэррилом Джонсом, правда, было сложнее. Он, знаете ли, чернокож, а посему все вокруг очень быстро заговорили о расизме Джаггера и Ричардса, но потом все стало понятно: дело даже не в том, что на фотографиях он не смотрелся бы в ряду остальных «уродцев», а просто с новыми музыкальными идеями в группе явно не катило…
А вот и родной пример. В нашей «Машине Времени» кроме приджа-зованно-каэспешного Макара в творческом процессе всегда участвовали несколько человек: сначала отец-основатель, вдумчивый Сергей Кавагоэ, потом отвязно-блюзовый Гуля, поп-роковый Кутиков, консерваторский умник Зайцев, безумно музыкальный гороховый шут Петька… Вот и была российская СУПЕРГРУППА!
А сейчас… Кава уехал, а потом и вообще умер, с Зайцевым все тоже очень плохо закончилось, Петьку выгнали, потому что всех достал, Гуля сам ушел, потому что все достало…
Державин, хоть и побрился налысо, но Подгородецкого так и не заменил, а Игоря Хомича, сменившего Женьку Маргулиса, в результате долгих размышлений сделали «российским Дэррилом Джонсом», не включая в списочный состав и не помещая на афишные фотографии.
Саша Кутиков, конечно, старается вовсю, но на фоне полного спектра активности Андрея Макаревича всего этого явно не хватает. Вот и стала «Морщина в темени» составом, аккомпанирующим Макару в одной из его ипостасей, теперь уже, судя по всему, и не главной…
Еще более показательна история со свердловской группой «Наутилус Помпилиус». Там вообще, было четыре лидера – Вячеслав Бутусов, Илья Кормильцев, Дмитрий Умецкий и Алексей Могилевский, причем каждый отвечал за свое направление! Бутусов – мелодист и фронтмен, Кормильцев – идеолог и поэт, Умецкий – создатель внешнего образа и бас-гитарист, Могилевский – аранжировщик и клавишник. Собственно, этой коллективно-продуктивной творческой кухней и объясняется потрясающий успех, пришедший к «НАУ» во второй половине 80-х.
Только… у всех медалей есть оборотная сторона.
Этот самый «Второй», наличие которого просто необходимо для возникновения настоящей рок-группы, со временем обязательно становится проблемой… Потому что объективно оценить вклад каждого из идеологов в результат, то есть в популярность коллектива, в принципе невозможно! Каждый, естественно, думает, что он делает больше другого, а публика… естественно, направляет свое обожание в основном на фронтмена!
В «НАУ» первым почувствовал дискомфорт Дима Умецкий, и это чувство с удовольствием и мастерством подогревалось его женой Аленой, ее даже и называли в тусовке «Йоко Оно для бедных».
В «Воскресении» обошлось без женщин: Сначала Романов, а потом и Никольский решили, что второй фронтмен им только помеха…
На эту же тему я долго пытался раскрутить Гэри Брукера, с которым нас судьба столкнула через несколько лет за одним столом, но он отзывался о Мэтью Фишере с исключительным, хотя и несколько натянутым, уважением. Да и РикУэйкман о пенисометрии в группе Yes рассказывать категорически не захотел.
Так о чем это я так долго распространяюсь? Ах, да! Мы же тут о «Секрете»… Так вот: когда на рубеже 70-80-х годов на актерском курсе Додина-Кацмана в ЛГИТМиКе встретились Максим Леонидов и Дима Рубин, разговора о лидерстве вообще не было.
Дмитрий Рубин:
– Наш дуэт сложился совершенно естественно. Макс был уже готовым профессиональным музыкантом, все-таки Музыкальное училище при капелле, а я писал стихи и хотел, чтобы их слышали люди!
Макс и Дима. Пока еще абсолютные единомышленники
Получается, что это были два совершенно равноправных партнера, чьи музыкальные вкусы совпадали, а творческие способности дополняли друг друга. К тому же оба были до неприличия смазливы, что на корню снимало вопрос о поклонницах их дуэта. Один делал музыку, другой – стихи, один пел первым голосом, другой вторым, причем иногда это чередовалось… Ну, нечего было тогда им делить, и не о чем спорить!
Собственно, так все всегда и начинается. Уже потом, вместе с успехом и звездным статусом возникают неудовлетворенные амбиции и материальные претензии.
Самое серьезное разногласие в команде обычно возникает между идеалистом и материалистом. Идеалист мечтает как можно полнее выразить чаяния свои и наиболее продвинутой части публики, даже в ущерб рейтингам и, соответственно, гонорарам. А материалист четко знает, какую тему развивать, какого стиля придерживаться, и о чем петь не следует, дабы получить зеленый свет у людей, «решающих вопросы», и завоевать максимальную популярность у стадообразного большинства.
Именно эти разногласия, пусть и не сформулированные четко, кстати, и пролегли солидной трещиной в группе «Битлз». Можно с уверенностью утверждать, что именно между Джоном Ленноном и Полом Маккартни зародилась та трещина, которая через несколько лет расколола молодежный музыкальный мир на «рок» и «попсу». Степень таланта здесь, кстати, не обсуждается.
Может быть, дело в возрасте? В той самой «детской болезни левизны»? Может быть.
Валерий Сюткин:
– Когда мой «Телефон» перешел в профессионалы, и я попал на первое профсоюзное собрание Кировской филармонии, меня там аж подбросило! Я вскочил и начал выступать: «О чем вы все тут говорите? Ставки, коэффициенты, премии, как так можно? Нужно об аппаратуре, о свободе творчества, как вам не стыдно?» Все вокруг очень странно молчали, а потом ко мне подошел один седой саксофонист и спросил: «Вам, юноша, сколько лет, двадцать пять? A-а… тогда пока можно. Мы все такими были».
Ну, ничего страшного там не случилось, через несколько лет, как мы все видели, Валера совершенно выздоровел.
Но вернемся к «Секрету». Здесь, в понимании большинства музыкантов, образовался тот самый раскол, причем ныне практичный Леонидов, как ни странно, в тот раз оказался на стороне идеалистов, а Рубин попытался стать прагматиком!
Макс с Фомой и Муриком были готовы и дальше «работать за идею», а Дима устал ждать достойного вознаграждения за свой сладкий голос, красивый профиль и правильные рифмы. Алибасов пообещал ему это «здесь и сейчас». Дима и клюнул.
Но…
Бари Алибасов:
– Он, вообще-то, умный парень был. Все сам понял. У меня же был фантастический состав, я имею в виду по технике инструменталистов! Такого состава в СССР больше ни у кого не было. Я дал ему бас-гитару, мы пару недель порепетировали, попробовали… И тут он сам понял, что не тянет, и я его отпустил. Песню «Привет», кстати, мы у него купили и очень долго исполняли! Пришлось, правда, для телевидения там некоторые слова изменить, в сторону оптимизма, но ты сам понимаешь, такое время было!
К процессу «исправления» стихов был привлечен поэт Игорь Шаферан. Ну, что вам сказать про этого поэта… Да ничего не буду. Вспомню только народную частушку конца 70-х:
Вопрошает шах Ирана:
– Где же песни Шаферана?
Отвечает Хомейни:
– Не поем такой фигни!
Если вы не согласны с народной оценкой творчества известного поэта-песенника, то я вам ее не навязываю. Можете просто послушать версию песни «Привет», сделанную группой «Интеграл» как раз в описанное время[3].
А что касается Димы Рубина… Это ж какая психологическая трагедия, а? Вот так – сделать выбор, «кинуть» друзей-соратников и… Сразу же получить по носу, обломаться по всем направлениям. Да, не хотел бы я тогда оказаться на его месте.
Макс:
– Жалел ли он потом? Не знаю. Мы с ним об этом никогда не разговаривали. Я бы жалел!
Я долго искал Диму, и, когда все-таки уговорил его на интервью, он мне рассказал несколько иную версию всей этой истории.
Дмитрий Рубин:
– Да нет, конечно, я не жалею. Это просто было не мое. Я с самого начала не был настроен на сценическую работу. Я, в общем, автор, чем сейчас и занят, а ребят тогда вообще тянуло в клоунаду! В общем, Алибасов меня тогда принял именно как автора, что мне и было нужно. Мы с ним написали несколько очень приличных песен… Да и ребятам нужен был совсем другой музыкант! Мы сейчас очень дружим, я хожу на их концерты, и мне крайне приятно, что мои песни исполняются до сих пор, и приличные «авторские» капают на сберкнижку.
Ознакомительная версия.
