Кит Гринберг - 8 декабря 1980 года: День, когда погиб Джон Леннон

Посвящается Дженнифер

«Дыханье — это жизнь моя,

его прервать не смею я»

Из стихотворения Джона Леннона,

написанного для школьного журнала.

Статуя индейца-лакота внимательно разглядывает высокие фронтоны, терракотовые стены, желтые такси и толпы народа, выливающегося из метро на Семьдесят второй стрит. Под ее неусыпным взором Джон Леннон носится вокруг Дакоты и на ходу строчит записки. Несмотря на то, что его последний альбом во всех чартах идет в гору, бывший «битл» теперь не столько музыкант, сколько отец и муж. Домашние хлопоты — такая штука, если не помечать их в блокноте, обязательно что-нибудь да забудешь. Джон и Йоко, родители пятилетнего сына, просыпаются в восемь утра и перед завтраком составляют список дел на день. В свои сорок лет Леннон относительно здоров. Остались в прошлом шумные попойки, которыми отмечена его ливерпульская молодость и гамбургский этап карьеры «Битлз». Давно закончился пятнадцатимесячный «Потерянный Уикенд», едва не стоивший ему брака. Среди рок-н-ролльщиков, выросших на «Битлз», считается, что встречать 1980-е надо на кокаине. Но Джон свое уже отторчал и теперь в завязке.

По официальной версии он теперь и сахар не ест. Однако в студии тайком предается, пожалуй, самому безобидному из своих пороков. Джон и Йоко прошли через фазу вегетарианства и переключились на макробиотику, теперь они питаются цельными овощами и рыбой с рисом. Тем не менее, журналист из «Плейбоя», встречавшийся с Джоном в Дакоте, заметил, что тот до сих пор курит «Синие Голуаз», крепкие французские сигареты, пользующиеся популярностью на Ближнем Востоке.

— Макробиотики не верят в рак, — сказал Джон в интервью. Судя по дальнейшим словам, он вполне отдавал себе отчет, что это самообман. — Мы не согласны с тем, что курить вредно. Но если курение нас убивает, значит, мы были неправы.

Тема смерти часто всплывает в разговоре с Ленноном. Как музыкант, он призывает слушателей не верить в то, что земными делами можно заработать место в раю. Однако, лишившись этого утешения, он явно боится умереть раньше срока. Практически в каждом интервью Леннон упоминает о смерти, хотя бы для того, чтобы подчеркнуть, что надеется жить долго и счастливо.

Раньше он любил побить непослушных подружек и зарвавшихся коллег, но уже более десяти Джон исповедует пацифизм. Он говорит, что если завяжется драка, он убежит с криками о мире. Но он отмечает, что Махатма Ганди и Мартин Лютер Кинг младший тоже отказались от насилия, а их все равно убили.

Семье Леннонов принадлежит квартира в Дакоте, примечательном здании в стиле северно-германского ренессанса, расположенном на улице Централ-Парк-Уэст. Устав быть заложником собственной славы, Джон с 1975 года живет уединенно, большую часть времени проводит дома, не как отшельник, но как простой человек. Ведь и после распада «Битлз» популярность Леннона ничуть не пострадала. Поначалу ему казалось, что посвятив столько сил индустрии звукозаписи, теперь он обязан поддерживать имидж «битла» Джона. Но за пять лет творческого отпуска, как он сказал одному репортеру, «невидимый призрак» исчез.

Первый раз Джон женился, когда «битломания» в Англии набирала обороты. Брак был обречен с самого начала: его уничтожили наркотики, фанатки и слава, а так же печальный семейный опыт, усвоенный с детства. Старшему сыну Леннона, Джулиану, как раз исполнилось семнадцать лет, он начал собственную музыкальную карьеру. Но лишь когда тяготы звездной жизни остались позади, Джон начал общаться с ним в муниципальной квартире в Манчестере, или в таунхаусе в Балтиморе. Только вот упущенные годы уже не наверстать. Узнав в начале 1975, что Йоко в сорок два года забеременела, Джон поклялся, что ошибок прошлого не повторит.

Поскольку ему не нужно зарабатывать на жизнь, Джон все время проводит с близкими, занимается с младшим сыном Шоном. Однако, что бы там ни думали люди, он не перестал быть собой. Он следит за современными стилями — нью-вейвом, реггей, даже диско, пишет музыку, решает вопросы. Но там, где Мик Джаггер выходит в люди, Джон сидит дома.

Так лучше для семьи.

Для тех, кто не понимает, все объясняется в новом альбоме Джона и Йоко, «Double Fantasy».

Его выход — большой успех продюсера Дэвида Геффена, руководителя лейбла «Геффен Рекордз», дочерней компании «Уорнер Бразерс». Тот, кроме бывшего «битла», сумел подписать договоры с Элтоном Джоном и Донной Саммер. Как и Джон, он начинал, не имея за душой ничего: родители его были беженцами из Палестины, мать владела магазином одежды в анклаве евреев-хасидов в Бруклине, в Боро-Парк. Но заряд энергии, помноженный на способность предугадывать вкусы покупателей музыки, и даже бросать им вызов, позволил ему переплюнуть многих отпрысков богатых фамилий. Причем «Double Fantasy» ушел далеко от таких абстрактных экспериментов, как «Glass Onion», «I Am the Walrus» и «Revolution 9». Джон больше не старался провоцировать слушателей, он хотел просто общаться с ними. В песнях альбома читается простота той жизни, которую Ленноны создавали в Дакоте, прославление доброты, романтики, детства.

Что важнее, утверждает Леннон, ему больше не к чему соревноваться с Элвисом Костелло или «Карс». Достаточно выражать через музыку собственную личность и чувства.

С выходом альбома Джон распахнул двери Дакоты, открывая свою жизнь для прессы и всего мира. Фанаты Джона пришли в восторг — за три недели «Double Fantasy» разошелся тиражом в 700 000 копий. Бывший «битл» выпустил первый сингл 1975 года «(Just Like) Starting Over», не потому что видел в нем большой коммерческий потенциал, а потому, что его смысл — возвращение домой, новое начало — лучше всего выражал его текущую позицию. 8 декабря 1980 года песня вышла в США на третье место.

В прошлом Джон Леннон редко бывал доволен плодами своей работы, он постоянно жаловался на качество собственных песен. Как-то раз, когда Джордж Мартин, легендарный продюсер «Битлз», сказал ему, мол, твои песни — настоящее сокровище, Джон возразил: «Если бы я мог их переписать, я бы обязательно это сделал».

Подобная неудовлетворенность преследовала Джона во всех его начинаниях, душевное смятение питало его творческий потенциал, но мешало радоваться жизни. Но к радости фанатов Джона Леннона в «Double Fantasy» его талант сияет всеми гранями. Более того, его искусство словно приобрело новое измерение. Он готов делиться не только болью, но и ликованием. Как можно судить по названию первого сингла, он начинает с чистого листа — и в личном плане, и в профессиональном. Прошлое забыто. Словно не было ничего: ни «Битлз», ни саморазрушения рок-звезды, ни попыток правительства США выслать его из страны. «У меня такое чувство, будто я сегодня впервые открыл глаза», — сказал он в интервью для радиосети RKO.

Джон включает магнитофон и слушает «сырой» микс «Walking on Thin Ice» — танцевальная песня, над которой сейчас работает Йоко в студии «Рекорд Плант», расположенной на Сорок второй стрит, где в 1971 году он записывал «Imagine». Ее основатель Гэри Келлгрен изначально хотел создать такую студию, которая будет похожа не на залитую белым светом лабораторию, где строгают записи, а на гостиную дома у музыканта.

Получилось удачно. На «Рекорд Плант» родились «Electric Ladyland» Джими Хендрикса, «Born to Run» Брюса Спрингстина, «Destroyer» группы «Кисс», «Toys in the Attic» «Аэросмитов». Джон с Йоко уже подготовили там демо-версию альбома из тех песен, которые не вошли в «Double Fantasy». Более того, они уже обсуждали и третий альбом. После пяти лет заточения чета готовилась к мировому турне.

Джон знал, что будет дальше. Вокруг будет увиваться толпа народу: подхалимы, усталые капризные музыканты, организаторы сомнительных моральных качеств. Но он — исполнитель, ему нужна энергия живых концертов. Теперь все будет не так, как раньше. Занимаясь воспитанием Шона, Джон окреп духом. А если его занесет на повороте, Йоко уверенной рукой наведет порядок. Другой мужчина взбунтовался бы против того, что его ограничивает жена. Джону же нравилось. Он прилюдно называл Йоко «матушкой» и, по собственным словам, считал ее не равной, а даже лучше себя.

«Матушка» не только писала вместе с ним музыку, но и преумножала их состояние. В 1980 году Джон получил отчислений примерно на 12 миллионов долларов, а его имущество оценивалось в 235 миллионов. Среди прочего жена приобрела: 250 голштинско-фризских коров молочной породы, дающей самые высокие надои, поголовье целых четырех молочных ферм в штатах Вермонт, Вирджиния, Делавэр и Нью-Йорк, стоимостью больше 66 миллионов; два поместья у себя на родине, в Японии; дома на Палм-Бич, в Лорел-Каньон и в старой деревне китобоев Колд Спринг Харбор на Лонг-Айленде. Самопровозглашенный «герой рабочего класса», Джон и не думал извиняться за подобное стяжательство, поскольку чета ежегодно жертвовала десять процентов дохода на благотворительность.