Вообще-то раньше Феррари были моей любимой маркой. Однако, если успешные люди продаются, то стремятся покупать Феррари. Так что я эти машины просто возненавидел.
На Феррари очень трудно ездить — их трудно водить. Поэтому только среди тех, кто купил себе Феррари, потому что продался, есть отвратительные водители.
Когда я приехал в Токио, я действительно это почувствовал. И все, кто водил Феррари, стали казаться не такими уж крутыми, скорее наоборот. Для тех, кто искренне любит Феррари, это непростительно.
Приняв все это во внимание, я решил для себя, что мне больше всего подходит американская машина. Не немецкая, не итальянская, а американская.
Мне кажется, что стандарты, на которые я ориентируюсь при выборе машин, очень похожи на те, которыми я руководствуюсь при выборе девушек. Машина, которая мне понравится, будет очень похожа на девушку, которая мне будет нравиться.
Эгоистичная, храбрая и дерзкая, с великолепным телом. Вот такая девушка. Иногда, когда мне грустно, не хочется даже разговаривать. Однако если я чувствую нежность, мне хочется, что эти чувства были взаимными. Именно так я ощущаю американские машины.
Японские машины скучные. Они похожи на примерных девушек.
Я не очень часто катаю девушек. Можно сказать, что моя машина сама по себе немного девушка. И если я подвожу девушку, мне кажется, что у машины из-за этого портится настроение. Возможно из-за того, что машина такая капризная, на пассажирском месте чаще оказываются парни.
С машиной мне больше всего нужна романтика в отношениях. Другими словами, машина для меня очень важна.
Однако большинство девушек этого не понимают. Поэтому мне не хочется, чтобы они ехали рядом со мной.
Когда они видят мою машину, не задумываясь говорят: «О, какая прелесть!»
«Для них сказать „прелесть“ ничего не стоит», — думаю я про себя.
Мне не хочется, чтобы они обращались с моей машиной так небрежно.
А затем они с силой захлопывают дверцу! Если они так делают, я мысленно принимаю решение: «Больше она в мою машину не сядет!»
Я хочу, чтобы они обращались с машиной как с чем-то ценным. Она очень важна для меня. Когда я аккуратно, со щелчком, закрываю дверь, она как бы получает от меня благодарность.
Мой отец тоже любил дорогие машины. Когда я был ребенком, если я с силой захлопывал дверцу, он заставлял меня снова и снова закрывать ее. Из-за этого я очень чувствительно отношусь к тому, как люди закрывают дверцы машины.
Я могу определить, что собой представляет человек по тому, как он или она закрывает дверцу машины.
Допустим, я провожаю девушку домой на машине.
Она аккуратно, со щелчком, закрывает дверцу. Когда она выходит из машины, я вижу в окно, как она что-то говорит. Я опускаю стекло, и она говорит: «Береги себя», машет рукой и улыбается.
С мыслями: «Она просто великолепна», я завожу машину и уезжаю. Разворачиваясь, я стараюсь проехать около ее дома, а она все еще там, машет мне.
«Снова хочется ее проводить», — думаю я.
Но таких девушек удивительно мало. Обычно они говорят: «Пока, береги себя, спасибо!» и как только выбираются из машины, хлопают дверцей изо всех сил и сразу уходят.
Такое отношение я не прощаю. В то время как ее рука еще на ручке дверцы, у меня в голове появляются темные мысли: «Переехать ее что ли…»
Хотя, возможно, причина в том, что она не разбирается в машинах, но если девушка не знает, как пользоваться ремнем безопасности и с шумом продолжает его тянуть, она, по правде говоря, выглядит простушкой. У меня были девушки, которые понятия не имели, как застегнуть ремень безопасности.
Хотя вполне можно было спросить меня, они не спрашивали. А бывали даже девушки, которые пристегивали свой ремень с моей стороны, на стороне водителя.
Но больше всего меня злит, когда девушка, сидя на пассажирском месте справа от меня, наклоняется вперед и смотрит направо, когда я поворачиваю. Я действительно не понимаю, зачем это нужно, но они постоянно так делают.[24]
Мне хочется закричать: «Твоя голова закрывает обзор. Не делай так!»
Это действительно меня злит. Хочется спросить: «Ты что, мне не доверяешь?»
Когда в машине пассажир, то необходимо сотрудничество. У меня ощущение, что я не просто кого-то везу, но что мы вместе куда-то едем. Главное — доверять мне как водителю и не мешать. Нужно быть к этому готовым, если хочешь ехать на месте пассажира.
Если я беру девушку с собой в машину, всегда начииаю замечать в ней недостатки.
Именно по этим причинам я редко вожу девушек.
Глава 4.4. Первое, на что я обращаю внимание в девушке, это ее речь
«Какие девушки тебе нравятся?»
Когда меня об этом спрашивают, первое, что приходит в голову — голос, а затем манера речи.
Когда я знакомлюсь с девушкой, то, прежде всего, обращаю внимание на две вещи. Во-первых, для меня важен тип её лица, а затем уже я обращаю внимание на фигуру. Именно в таком порядке.
Когда я закрываю глаза, то ее голос все еще звучит у меня в голове. Даже если мы больше не встретимся, то самые четкие воспоминания остаются о ее голосе.
По той же причине я прислушиваюсь к манере речи девушки наряду с ее голосом. Если сравнить это с музыкой, то темы, о которых она говорит — это слова песни, манера речи — это ритм и мелодия, а голос — инструмент, на котором все это исполняется.
Но, в общем-то, красивый голос девушки — это не единственная важная вещь.
Если ее голос и манера речи оставляют приятное впечатление, тогда я думаю: «Эта девушка действительно замечательная».
Но даже если у девушки красивое лицо, случается, что ее голос сильно разочаровывает, и я чувствую, как меня отталкивает.
Наверно речь для меня что-то типа фетиша.
Слова, которые я психологически не могу переносить, — «Я хочу есть», произнесенные в мужской форме [Гакт приводит примеры выражений, используемых только мужчинам, в женской речи они не встречаются]. Если девушка говорит такие вещи, это неприемлемо. Это все равно как если бы она сказала: «Я сейчас буду ковырять в носу ручкой». Меня это сильно раздражает.
Япония — одна из немногих стран, где мужская и женская речь отличаются.
Считать, что японские девушки классные, означает признавать эту особенность, это нечто незыблемое, что сами девушки должны сохранять.
Поэтому я предпочитаю девушек, которые умеют говорить, используя женские формы речи.
Несмотря на то, что есть настолько важные слова, некоторые девушки не обращают внимания, какие формы речи они используют — мужские или женские, и это меня сильно огорчает.
Независимо от образования, любая женщина может быть женственной при разговоре, но этому не придается значения.
Хотя у женщин есть оружие, которое помогает им выразить себя, они его не используют.
Как будто они отказываются от всего женского…
Так это выглядит с моей точки зрения. И я это просто ненавижу. Это самое худшее. Из-за этого манера их речи кажется мне очень шумной.
Например, если десять женщин со своими бойфрендами соберутся вместе, чтобы провести время, несомненно, я буду первым, кто уйдет домой.
Другие парни на это не обращают внимания, но я этого не выношу.
— Chou bikkuriii~![25]
— Te iu ka~ Terebi to chou issho~[26]
— Kore tte, chou oishikunaa~?[27]
Произносимое с растяжкой или громко, слово «chou» так и висит в воздухе.[28] В такой обстановке мне очень не по себе.
Конечно, это слово — также часть их культуры. Но мне это всегда было неприятно.
«Kawannai te yuu ka~»[29]
Это плохо.[30] Девушка, которая так разговаривает, просто не научилась говорить.
Я сам ужасно говорил раньше.
Когда я говорил на кансайском диалекте, моя речь была очень грубой. Даже сейчас, когда я злюсь, я иногда перехожу на кансайский. Но так говорить не годится. В основном, эти слова слишком грязные…
Возможно, мои родители также на меня повлияли. Их речь всегда была правильной.
Когда я был ребенком, из-за работы отца мы часто переезжали и жили во многих городах. Окинава, Ямагути, Фукуока, Сига, Осака, Киото… Куда бы мы ни ехали, так как мои родители говорили на стандартном японском, именно так я и говорил дома. Я говорил так, даже когда мы жили в Киото. На кансайском я дома не говорил никогда.
