Лиза
Чёртова зима. Почему у нас не может быть тепло двенадцать месяцев в году? На весну и осень я ещё, может быть, согласна, но зима — это уже перебор! Очевидно, я должна была родиться какой-нибудь мулаткой и жить у океана, но в системе произошёл сбой и меня забросило в Подмосковье. Причём в самый огромный сугроб.
У меня даже день рождения летом! Когда всё цветёт и пахнет, когда на улицу можно выходить с ощущением радости, а не с желанием повеситься на новогодней гирлянде. Меня даже Новый Год не радует. Только выходные и возможность не высовывать на улицу нос дают право не ненавидеть праздничные дни. Но когда праздники заканчиваются…
Я бегаю по квартире как ненормальная, пытаясь собраться в кратчайшие сроки. Режим в праздники пошёл по одному месту, поэтому проснуться на первую пару в понедельник было самым сложным заданием за все мои девятнадцать. А если учесть то, что зимой мне на сборы надо в три раза больше времени из-за количества одежды, я вообще должна была встать на полчаса раньше обычного, а не на сорок минут позже. Ко второму курсу так и не привыкла выходить из дома вовремя. Вечно лечу на пары, как сумасшедший гном. Гном, потому что мои метр шестьдесят как-то разительно отличаются от неожиданно высоких сверстников. А сумасшедший, потому что на мне столько слоёв одежды, что я больше похожа на огромный бегающий пельмень.
Не знаю, как люди выживают на Северном полюсе. Я в наши минус пятнадцать и довольно сильный снегопад надеваю шарф под куртку, на куртку, натягивая его до глаз, шапку и сверху меховой капюшон. Меня даже не видно из-за всех этих манипуляций, но это и к лучшему. Народ, знающий меня только по учёбе, никогда не разглядит в этой куче одежды свою однокурсницу Лизу Гаврилову. Потому что, стаскивая с себя всё, что меня хоть немного спасает в морозы, я становлюсь похожа на сумасшедшего гнома уже немного меньше.
Алиса всегда стоит и ждёт меня у своего подъезда: мой самый верный друг. До универа идти как раз через её дом, поэтому мы встречаемся и топаем вместе. И, когда опаздываем из-за меня, она даже не ворчит. Ну золото, а не человек.
— Боже, Лиз, ты на Северный полюс собралась? — хохочет Алиса, подходя ко мне и обнимая. Обычно мы целуем друг друга, но вряд ли она сможет докопаться до моей щеки сейчас. Хмурюсь и показываю язык подруге, который она тоже из-за шарфа не видит, уже сама смеюсь своей нелепости. Но что я сделаю, если холодно?
— На Северный полюс я даже под страхом смерти не поеду, — бурчу в шарф, поправляя его ладонью, упакованную в тёплую варежку. — Когда там уже весна? Всё, уже пора, я на зиму насмотрелась.
— Да время быстро пролетит, вон уже середина января. Оглянуться не успеешь, как снег растает.
К слову, Алиса выглядит как нормальный человек рядом с сумасшедшей мной, но от одного взгляда на неё по мне бегут мурашки: ну как ей не холодно? Мало того, что без шапки, в одном капюшоне, так ещё и ноги в одних только колготках: Нежнова не изменяет своим коротким юбкам. Я тоже люблю, конечно, да и фигура позволяет, но, пока снегопады не закончатся, я из обожаемых тёплых джинсов не вылезу, не-а. Ни за что. Зимой я не красивая девушка, зимой я ограбивший магазин одежды снеговик.
— Слушай, а пошли на каток? — внезапно говорит Алиса, и я задумываюсь, не сошла ли подруга с ума. Потому что я последний человек, которого можно позвать на каток. Там же лёд. Там холодно, чёрт возьми. — В парке недалеко от универа прям на улице залили, и коньки в прокат взять можно.
— Лис, — хмурюсь и уже задыхаюсь от тяжёлой ходьбы по снегу, — ты шутишь?
— Нет, — Лиска качает головой, и я вижу, что она грустит. Что случилось? — Просто гулять хочется, а мне не с кем. Мы как с Серёжей расстались, я как старая бабка дома сижу. Как будто мне не девятнадцать, а семьдесят шесть.
— Лис, ты же знаешь, март наступит, и я вся твоя. Любые парки, клубы, да что твоей душе угодно. Но не переношу я всё, что связано с зимой.
— Да знаю я, — Лиска снова нахмурилась, глядя под ноги на сияющий снег. — Просто подумала, что было бы здорово погулять вместе.
Блин.
Лиска встречалась с Серёжей аж с девятого класса. Никогда мне не казались идеальной парой, но целых три года пробыли вместе. На выпускном он ей даже предложение сделал, правда свадьбу пообещал через пару лет, но кольцо подарил, как полагается. Они ездили летом на море, почти свадебное путешествие, их родители были знакомы и уже успели подружиться, но пото-о-ом… Потом студенческая жизнь захлестнула примерного Серёженьку настолько сильно, что уже через полгода обучения на первом курсе он переспал со своей одногруппницей на одной из вечеринок, в чем сразу признался Алиске. Благо, что учатся они в разных универах и видеться каждый день не пришлось, Лиска не пережила бы, она очень страдала. Она даже напилась в первый раз сильно после их разрыва, полночи обнимаясь с унитазом в моей квартире. Благо родители были в очередной командировке и не видели их «вторую дочь» в таком состоянии. Мы с Лиской с рождения вместе, наши мамы дружат со школы, и видеть свою крестницу пьяной до синих соплей моей маме лучше не стоит. Пусть и дальше называет Лисоньку любимым ребёнком, так будет всем проще.
Серёжу мы вместе забывали долго и нудно, и, вроде как, процесс завершился успешно. Было только одно «но». Лиса не подпускала к себе парней, держа всех на приличном расстоянии. На красивую подругу всегда засматривались парни, но каждый после Серёжи был послан на всем известные весёлые буквы. Она перестала верить мужскому полу из-за такого предательства, и я прекрасно её понимаю. Мы с моим вообще не расставались. Он просто свалил учиться в Питер, и наше общение сошло на нет. Предложений он, конечно, мне на выпускном не делал, за что ему огромное спасибо, но всё же. Лёха был на два года старше, он учился на втором курсе, когда я заканчивала одиннадцатый класс. Да я в универ-то этот только из-за него поступала, чтобы почаще рядом быть, а он: «Прости, крошка, перевожусь в Питер. Там возможностей больше, да и у отца
