На осколках памяти (СИ) - Татьяна Анатольевна Катаева

Сегодня мой самый не любимый день в году. Я осознаю это, даже не открывая глаза. Вот даже сквозь сон чувствую, что рассвет ещё не наступил, а уже боюсь просыпаться.

Десять лет прошло, а я каждый раз вздрагиваю, когда слышу свист тормозов. Вот и сейчас лежу в общаге, соседка храпит на всю комнату, а у меня мурашки по коже. Как будто снова вернулась в тот день, который мне казался самым счастливым днем в жизни сестры.

Я маленькая, а она взрослая. Она заменила мне с бабушкой маму, которую я не помню. Знала, что она умерла, но не понимала как. Уже когда выросла, узнала всю историю смерти матери, и отца, и ещё больше поверила в то, что все проблемы создают женщинам мужчины.

У нас сестрой разница в 15 лет, и поэтому я смотрела на неё как на идеал. Идеал красоты, поведения. Она была моим идеалом во всех известным мне сферах, на тот момент. А после её смерти, во мне как будто все перезагрузилось. Вместе с ней и умерли все идеалы. Пришлось строить свой мир в одиночку. С нуля. Ну что я могла сделать?! Мы вернулись с бабушкой назад домой, где меня ждали старые воспоминания и боль.

Меня пришлось записать к психологу. И к нему я проходила долгих три года. Но я всегда говорила ему спасибо, ведь он спас тогда, мою детскую психику, не давая закрыться внутри себя.

Бабушка умерла, когда мне исполнилось 11. Горевала ли я? Ужасно. Единственный человек, который верил в меня и поддерживал, отправился на небеса. Вот тут и была моя вторая волна замкнутости в себе. Я до ужаса боялась вернуться в детдом. Мне хватило раза, чтоб запомнить весь страх и боль в тех стенах. В первый раз меня спасла моя Оли.

Второй раз меня спас Лисицкий. Узнала я об этом в 15. До этого мне говорили, что меня содержит государство. Я училась в школе интернате. И лишь иногда, примерно раз в полгода, ко мне приезжала моя далёкая тетка, которая привозила чек школе, и мне давала деньги. То, что она мне вручала, для меня было внушительной сумой, и хватало чтоб ни в чем себе не отказывать в школе. Но я копила, собирала. Боялась, что однажды меня выкинут на улицу, как ненужную собачонку.

Открыла глаза, и посмотрела на часы. Пять утра. До восхода осеннего солнца, ещё больше двух часов. Но мне не хотелось уже спать. Я и так, слишком сильно погрузилась в воспоминания былых дней.

В окно с силой ударялись ветки березы. Вой ветра проникал в душу, до жути напоминая какой день. Всё в осени напоминает о сестре. И дождь, который сейчас за окном тарабанит. И листва жёлтого цвета. И поздние рассветы. Какое настроение, такая и погода. Укуталась сильнее в одеяло, свернулась клубочком и закрыла глаза. Не хочу ничего чувствовать!

Даже не поняла, как уснула. Разбудил меня голос соседки. Она бегала по комнате, и кричала.

— Катя, чего орёшь?

— Соня, мы проспали в универ.

— Я не проспала. У меня нет первых пар. Так что говори за себя.

Смотрю на Катьку, и смеяться хочется. Бегает по комнате, с одной натянутой штаниной, свитер на половину одет, и находу красится. Да, жизнь общажная она такая.

Эта девчонка, не сирота, у нее живые, но бухающее родители, которых лишили прав. За учебу её платит дедушка, который не может уже взять ее к себе. Но Катя не парится. Ей здесь нравится больше, чем дома. Я никогда не видела, чтоб она плакала, или грустила за своими родителями.

Почему я так не могу?! Почему каждое воспоминание о сестре, лезвием режет душу? Я часто представляю нашу с ней жизнь, если б она тогда не погибла. Если б не уехала в столицу искать деньги, и если б мама не умерла. В мечтах все так просто. Дорисовать сюжет счастливой жизни, и вытереть слезы, улыбнуться и забыть все как страшный сон.

Сон, который преследует меня периодически, не давая забыть. Глаза Егора горящее ненавистью ко мне, и боль в его черных глазах, которая тогда меня добила ещё сильнее. На каждом сеансе у психолога я плакала навзрыд, утверждая и доказывая ему, что не виновата в смерти сестры. Я выросла, и с возрастом пришло осознание того, что действительно не виновата. Но тогда, мне казалось, наоборот. Что Егор мог спасти Леру, если б не понес меня на руках в противоположную сторону от происходящей драмы.

Встала с постели, и пошла проверить есть ли очередь в душ. Ну конечно, вся общага собирается в институт на пары. Зашла на кухню, сделала растворимый себе кофе, села на стул и натянула на колени, до того, уже растянутую футболку. Снова посмотрела в окно. На кухню вошла Катя. Тоже сделала кофе, и села рядом.

— Едешь сегодня на кладбище?

— Да, вот только не знаю, как добраться. Автобусом очень долго, опоздаю на пары. Такси дорого.

— Почему не купишь себе машину, у тебя же есть деньги?

— Я не хочу брать от него подачки. Он думает сможет деньгами меня купить? Не получится.

— Соф, я знаю, ты злишься на него. Но это не означает, что должна отказываться от всего, что он тебе даёт.

— Он это делает, потому что Лера перед смертью просила его смотреть за мной. Я его обуза, и другого статуса у меня нет.

На кухню вошёл Денис. Мы с ним вместе ходим на тренировки по боксу. Красивый парень, спорить с этим нет смысла, и иногда мне кажется, что я ему нравлюсь. Он старше меня, ему 22. Учится уже на четвертом курсе. Но он лишь друг мне, коллега по рингу.

— Привет, напарница. На треху сегодня идёшь?

Он хлопнул слегонца меня по плече.

— Привет. У меня сегодня пары до вечера. Наверное, пропущу.

— Но у тебя через неделю важный бой, ты не можешь пропускать.

— Слушай, Деня, а ты ездишь ещё на своем мотоцикле?

— Ну, конечно.

— А сможешь свозить меня в одно дело, где-то через час?

— Запросто. Я всё равно планировал прогулять сегодня пары.

— Тогда я побежала собираться. Через час жди меня внизу.

— Ок.

Сползла со стула, отдергивая футболку. Он как-то странно посмотрел на меня. Наверное, мой полуголый вид его озадачил.