Шоколад - Тася Тараканова

Знала ли я что-нибудь об аномальных зонах? Нет. Этот вопрос меня не интересовал. Знала ли я что-то о женских колониях? Тоже нет. Зачем законопослушной домохозяйке, матери шестилетнего сына думать об этом.

Я — домашняя девочка из благополучной семьи, любительница средневековых английских романов, укрытая супругом от финансовых проблем, спрятавшаяся в скорлупе семейной жизни, попала в колонию — поселение, расположенную в окружении тайги и болот. Теперь я знаю, что аномальная зона — это ни рассказ из журнала «Чудеса и приключения», которые выписывали родители много лет подряд, ни выдумки телевизионщиков, из пальца высасывающих сенсации про необычные места и явления. Это страшное место, а я та про кого говорят, не боец.

Ради кажущейся безопасности много лет я терпела властного супруга, чтобы в одночасье по его же воле очутиться в преисподней. Муж заплатил за этот лагерь, чтобы срок с двух лет уменьшился до двух месяцев. Дома ждал сынок, и я, конечно, согласилась. Два года без матери для ребёнка могли превратиться в два года кошмаров и слёз. С таким как у него отцом и врагов не надо.

Два месяца в особом лагере — это недолго, уговаривал он меня, уговаривала я себя. Всё это ненадолго. Увы, я не знала, на что подписалась. Как шепнула мне мрачная женщина, покидающая колонию.

— Добро пожаловать в Шоколадный ад!

Шел четвертый день пребывания в лагере. Меня немного успокаивало то, что здесь отбывали наказание женщины, совершившие преступление по неосторожности, а также те, кто впервые совершил преступления небольшой или средней тяжести. Такие дуры, как я, наверное, тоже были, но разговаривать и делиться своими историями у нас особо не было возможности. Через два месяца я покину это место, надо немного потерпеть. Мысли сворачивали к сыну, ради благополучия которого я очутилась здесь.

В окрестности лагеря нас доставили на вертолёте, что сразу заставило насторожиться. В пассажирском отделении было примерно тридцать женщин и три охранника с автоматами. Разговаривать при шуме винтов было невозможно, поэтому я закрыла глаза и постаралась уснуть, как и все другие. Не познакомиться, не рассмотреть друг друга — все женщины казались серыми и утомлёнными.

Вертолёт приземлился, и мы, подгоняемые окриками, вышли на небольшой аэродром — брошенную взлётку, на краю которой приютилось древнее строение. Между бетонных плит повылезла трава, деревья подступали со всех сторон к взлётной полосе, и никакого ограждения вокруг.

Нас встречала группа женщин в сопровождении трёх человек и черный автомобиль тойота тундра. Машину подогнали к входу вертолёта, откуда в открытый кузов пикапа парни слаженно начали выгружать коробки с продуктами. Женщины остались без охраны, и две группы неожиданно смешались друг с другом. Охранники закричали на нас, требуя разойтись.

Сердце сжалось от вида женщин, покидающих это место. Они выглядели какими-то потухшими, словно ещё не осознали, что летят на свободу. Охрана из вертолёта выгрузила коробки и принялась за узниц. Женщины торопливо исчезали в черном брюхе самолёта, я с тоской провожала каждую, мечтая очутиться на её месте.

Наша группа сбилась в кучу, жадно наблюдая за молодыми парнями в черных куртках с нашивками ФСИН на груди, распределявшими коробки в кузове. Они помахали командиру вертолёта, двое из них сели в машину, и она отъехала на безопасное расстояние. Мы, подгоняемые третьим охранником, двинулись вслед за автомобилем. Не успели оглянуться, как вертолёт взлетел над лесом, увозя счастливиц на волю.

Охранник велел построиться парами. Я оказалась в последней паре с высокой брюнеткой примерно моего возраста с огромными наращенными ресницами, широкими модными бровями и надутыми губами. Меня она игнорировала, пытаясь привлечь внимание охранника.

— Скажите, — крикнула она ему, — а рюкзак можно в машину? У меня очень тяжёлый.

Другие женщины тоже забеспокоились. Многие были навьючены рюкзаками и сумками, не хуже ослиц.

— Нет! Там некуда. Несите сами.

Охранник глумливо ухмыльнулся, оглядев наши разочарованные лица.

— Не можете нести, выкидывайте на дорогу.

Девушка рядом со мной что-то прошипела сквозь зубы. Её крупные черты лица дрогнули, губы недовольно скривились, а черные ресницы захлопали как опахала.

Мы вышли на грунтовую дорогу и потопали к лагерю. Моей напарнице приходилось туго, она то и дело поправляла лямки, поддёргивала рюкзак, стирала пот с лица, натужно дышала. Мне хотелось рассматривать её долго, как интересную картину, тянуло познакомиться, поговорить пусть и о пустяках. Мы так долго летели в молчаливом сумраке под грохот винтов, что моя нервозность превысила все допустимые пределы. Услышать доброе слово, успокоить растревоженный разум, почувствовать отклик в человеческом сердце — я хотела совсем немного.

— У вас такие духи приятные. Стойкие. Иду и всё время принюхиваюсь.

Морщинки на лбу девушки разгладилось, она улыбнулась хоть и через силу.

— Спасибо.

— Меня Майя зовут. А тебя? Можно на ты?

Выражение лица напарницы смягчилось на секунду.

— Романа.

Ей не хотелось общаться, но от меня не так просто отделаться, когда я на нервах и хочу поговорить. Значит, Романа будет первая, с кем я сведу знакомство.

— Ох, какое необычное красивое имя. Это родители придумали? У меня в подъезде живёт пенсионерка Альбертина Афанасьевна, её мама — деревенская женщина придумала такое имя. Не подумай, не в честь кого-то, а просто захотелось красоты, чтобы не Маша и не Катя.

— Романа — французское имя.

— А я думала оно производное от Рима. Итальянцы же говорят Рома, это женское имя.

Люди почти всегда охотно рассказывают о себе, отвечают на простенькие вопросы, поддерживают беседу, при этом совершенно не интересуясь личностью собеседника. Но сегодня Роману я не смогла разговорить, видимо, из-за её слишком большого рюкзака, давившего на плечи. Моя нервная болтовня только добавила дровишек в костёр её злости. Наша пара отстала от группы. Я могла бы идти быстрее, но чувствуя себя чем-то обязанной (интересно чем), плелась рядом с Романой.

— В кузове авто было место для рюкзаков. Они специально не взяли. Хотели показать, что мы не на курорт приехали. Нас тут за женщин не считают, а многим ещё рожать. У тебя есть дети?

Риторический вопрос повис в воздухе.

— У меня сын. В сентябре в первый класс пойдёт, я как раз успею…освободиться.

— Привал! — закричал сопровождающий. Все остановились, а он неторопливо двинулся к нам, подошёл и посмотрел на Роману. — Выброси, если не можешь тащить, и не отставай от колонны.

— А то что?

Романа ожгла