Из-за угла покореженного дома с гудением выплыл аппарат, похожий на танк и дирижабль одновременно, и стал разворачиваться, нацеливая на меня круглое отверстие.
В этот момент ручка, пробормотав: «злостное несоблюдение температурного режима», с жужжанием втянулась в дверь. Я прикрыла глаза и подумала, что падение — самая мерзкая часть любого сна.
Тут воздух вокруг перестал свистеть. Я осторожно разжмурилась. Тело опутывала сеть упругих лучиков, которые тянули меня обратно внутрь здания.
Моим спасителем оказался робот, напоминавший вешалку для одежды. Трубки тела составлены в подобие человеческой фигуры, туловище облачено в серый комбинезон.
— Разрешите представиться, — проскрипел робот. — Ру-17. Робот-уборщик коридорной зоны блока апартаментов № 2367.
— Ру!.. — Я постаралась совладать с дрожью в голосе. — Как… мило!
Вдруг — снова вдруг — в окно ударил слепящий свет. Угадав за ним очертания танка-дирижабля, я распласталась на полу.
Ру, умница, непринужденно засвистел и начал обрабатывать ковер хитроумным приспособлением, извлеченным из воздуха.
— Сдавайтесь! — прогремел усиленный мегафоном человеческий голос. — Вы окружены. Оказание сопротивления ужесточит наказание…
Я облилась холодным потом.
— Разрешите представиться, — ни с того ни с сего заскрипел Ру, — Ру-17. Робот-уборщик коридорной зоны блока апартаментов № 2367.
Я поднялась, не спуская с робота глаз.
— Спасибо, Ру. Вы мне жизнь спасли. Может, объясните, что здесь происходит?!
Ловко выпущенным шлангом Ру подхватил меня под локоток и повлек по одному из коридоров.
— Я узнал вас. Вы с верха. Опять незаконные эксперименты?
— Понимаете, — с чувством понесла я околесицу, я легла спать на своем диване четвертого июня две тысячи шестого года в Москве, а проснулась здесь… Дверь открылась прямо в пропасть…
— Ого, — сказал Ру. — Обычно вы прибегаете с воплями о том, что заснули на другом континенте.
— И что я обычно делаю… чтобы вернуться в нормальное состояние?
— Идете в лабораторию. Это недалеко.
На стене обозначилась и отъехала в сторону дверь.
В открывшемся проеме колыхалась человеческая фигура. Я пригляделась. Толстая тетенька на пороге пригляделась ко мне.
— Ах-ха! — произнесла она торжествующе. — Вы! Из верхних апартаментов? Имя! Впрочем, я знаю: Екатерина Захарьина-Пински. Возвращайтесь к себе.
Ру подмигнул мне кристаллом и коротким проводком указал вправо. Я сделала ручкой ему на прощание.
«Раз Екатерина предвидела эту ситуацию, то наверняка оставила еще какие-то подсказки», — думала я, сбегая по лестнице и на ходу извлекая из кармана очередную карточку. «На всякий случай. Блок апартаментов № 2366, спросить Гектора Лесных. Осторожно».
Я вывалилась на улицу. Горели фонари, хотя, задрав голову, я разглядела наверху клочок яркого неба. На мой вопрос о местонахождении блока № 2366 робот, похожий на горшок-переросток, указал в сторону ближайшего небоскреба.
Я огляделась — «дирижаблей» не было — и побежала вдоль стены по пыльному тротуару. Мимо ковыляли роботы, немногочисленные люди проплывали по воздуху в люльках. Я преодолела почти половину пути, когда одна из люлек вильнула в мою сторону, преграждая дорогу.
— Катя, какого черта… — раздраженным голосом начал мужчина, в котором я — больше по запаху, чем по внешности — признала капитана Сахарова. Недолго думая, я нырнула под люльку и со всех ног кинулась к блоку № 2366.
— Стой! — понеслось мне вслед. В то же мгновение из-за небоскреба показался «дирижабль» и выхватил меня из толпы знакомым лучом. Раздался женский визг.
— Лечь! — загремел в мегафон пилот. — Вы на прицеле…
Словно по заказу на поверхности тротуара передо мной возникло круглое отверстие. Я кинулась туда, уцепилась за хрупкую лесенку и захлопнула над собой крышку. Рядом шарахнул очередной залп, и я поспешно поползла вниз, на свет.
Через минуту я спрыгнула в широкую трубу и, прикинув направление, заторопилась, хлюпая по застоявшимся лужицам. Пахло аквариумом. Взрывы утихли, зато стала прибывать вода.
Я заметалась, заглядывая в боковые проходы — но там было темно, а мне отчаянно не хотелось возвращаться тем же путем, которым я сюда попала. Наконец наверху сверкнула металлом новая лесенка.
— Спасибо, — просипела я, оттолкнувшись посильнее, уцепилась за лесенку. Откинув крышку люка, я выбралась в подвал, оттуда — в коридор. Первое, что попалось на глаза, была табличка: «Добро пожаловать в блок апартаментов № 2366». А под табличкой метался лысеющий уже щуплый мужчина.
— Быстрее, — приказал оп сквозь зубы и поволок меня за собой. — Эта растяпа Катя решила, что может начать новый опыт сама. Вам ведь уже рассказали о…
— …переносе сознания? Да.
Лесных втолкнул меня в очередную комнату и с такой яростью швырнул на пол чемоданчик, что я прикрыла голову, по привычке ожидая взрыва.
— Вчера вечером Екатерина, не спросив меня, начала новый опыт. Еще и несчастного Сахарова… того. «Забыла предупредить. Думала, наверное, что с утра смешно будет… вы из какого года?
— Две тысячи шестого, — буркнула я.
— Ого!
Лесных, весь в красных пятнах, поворочал рукой в стене и извлек оттуда чашку кофе, указал мне на низенький диванчик и сел сам.
— Она оставила мне короткое сообщение. Я прослушал его только утром… а тут начались эти… бомбежки! — он махнул рукой. — Впрочем, не в первый раз.
Я нахмурила Катины брови:
— Я легла спать на своем диване четвертого июня две тысячи шестого года в Москве, а проснулась днем шестого, но не нюня, а августа, да к тому же две тысячи сто тринадцатого.
— …в Москве — столице Конфедерации. Видите ли, здесь много чего успело произойти. Самое главное — русскими учеными было установлено наличие в атмосфере особого вида электрических зарядов. Их скопления в головах людей способны хранить и передавать информацию. Еще более выдающимся стало изобретение переноса этих зарядов в нематериальное тело. Так была создана система электронных дворецких. Правительство внедрило их по всему миру — слегка очеловеченные машины, слегка автоматизированные люди… Используя этих безобидных помощников, государство неслыханно укрепилось, — глаза Лесных бегали по сторонам. — Видите ли, создать искусственный разум сложнее, чем засунуть в машину готовый.
— Значит, и роботы-уборщики, и все… — …когда-то были людьми. Точнее, их разумным началом. Память у них не сохраняется, так, немного соображения.
Мне все-таки снится, отчаянно подумала я.
— Но какое отношение к этому имеет перемещение во времени?!
— Никакого! В том-то и дело. По-моему, вы — новое слово в науке. Понимаете, это не полноценный перенос, скорее, переориентация зарядов с настоящего на более раннюю информацию, то есть на сохранившиеся в них воспоминания.
— Но… это же не означает, что Екатерина очнулась сейчас в две тысячи шестом в моем теле?
Лесных фыркнул:
— Конечно, нет! Выдернули тот фрагмент вашей памяти, когда вы, ничего не подозревая, легли спать в две тысячи шестом. Но поскольку ваша настоящая жизнь тихо закончилась много лет назад, по возвращении Кати вы возвратитесь в небытие.
Мне требовалось время, чтобы переварить это. Ведь для меня четвертое июня было только вчера, и мне вся эта полунаучная белиберда безразлична. И вообще мне всего семнадцать, а это, согласитесь, не лучший возраст для того, чтобы удаляться в небытие.
Мне вдруг стало понятно, почему новое правительство наложило запрет на исследования в данной области. Лесных и его шайка — настоящие преступники. Что же — позволить Лесных провести необходимые действия, чтобы Катя вернулась в свое тело с триумфом?
Видимо, череда этих мыслей отразилась на моем лице, поскольку Лесных торопливо отпер следующую комнату, где стоял аппарат, похожий па большой черный холодильник.
— Давайте по-быстрому… — волновался он. — Настройки я не менял… давайте, а то еще арестуют… Я оглядела щуплого Лесных.
Послушаться его значило отречься от жизни. Не получить всех тех лет чудесной возможности дышать, падать с сотого этажа, скрываться в чуланах и просыпаться где попало, которые у меня отняли таким хитроумным способом.
Остаться? Не будет ли это так ужасно, что даже небытие покажется пикником?
Но ведь любое что-то лучше, чем ничего.
Решение пришло мгновенно. Я молча набросилась на Лесных, втолкнула его в кабинку и захлопнула дверь. Кнопок на пульте было много, но горела лишь одна большая, зеленая. Недолго думая, я ударила по ней.
«Подготовиться к аресту?» Я метнулась к чемоданчику, тому, что Лесных отшвырнул еще в начале разговора. Оттуда выпали два паспорта — с фотографиями Екатерины и его самого, но на чужие имена, кредитные карточки странного вида и другие, с надписью «Аэрокомпания «Конфедерат» желает приятного полета»…
