А в самом имении Рериха, расположенном вблизи города Нагхара, растет даже несколько лип. Их посадил Николай Константинович, и они прекрасно прижились. Когда же подходишь к имению, тебя встречают яблони — тоже редкость для здешних мест. Справа от дома Рерихов и метров на пятьдесят выше — два здания института гималайских исследований Урусвати, основанного Николаем Константиновичем в 1928 году.
У калитки усадьбы нас ждет Урсула — ее хранительница. Европейское лицо, сари, глубокий, как бы обращенный внутрь взгляд. Урсула — уроженка Восточной Пруссии, перед войной она работала на конном заводе, откуда и была мобилизована в германскую армию. Попала в советский лагерь для военнопленных, но бежала из него в союзническую зону оккупации. Через некоторое время судьба привела ее в одну из британских миссионерских организаций, действующих в Индии. Здесь она познакомилась со Святославом Рерихом, который произвел на нее огромное впечатление. Имение Рерихов пустовало с начала 50-х годов, и вот три года назад, узнав, что дом фактически остался без присмотра, Урсула выразила желание стать его смотрительницей.
Она и проводит нас по дому, знакомит со служанками Умой и Майной Деви. Майна помнит еще старших Рерихов. В галерее, под которую отведена часть дома, находится около 30 картин Николая Константиновича. Это горные этюды, выполненные темперой на картоне. Между картинами у стен расставлена деревянная домашняя утварь жителей Тибета. Обычно дальше туристов не пускают (из-за хрупкости конструкции дома) — так что мы получаем редкую возможность пройти по его внутренним помещениям. Урсула рассказывает историю дома. Он был построен неким английским полковником в начале века, Рерих приобрел его уже после своего знаменитого трансгималайского путешествия.
Удивительно, но дом, долгие годы необитаемый, сохранил свою атмосферу, чего так часто лишены тщательно оберегаемые музейными работниками дома и квартиры многих великих людей. Все вещи, книги выглядят так, как будто их только что касалась рука хозяина. Урсула показывает нам богатейшую семейную коллекцию, каждый предмет в которой говорит о незаурядности собиравших ее людей. Тут и образцы редких минералов, и холодное оружие — рапиры, кинжалы и даже одно копье, монгольские луки. На стенах — старинные ковры и танки — дзен-будцистские иконы. Из окон открывается прекрасный вид на долину и горы. Со второго этажа спускаемся спиной, то есть задом наперед — такова традиция дома, и связана она с тем, что любой гость не должен покидать этот дом навсегда, а должен возвращаться сюда снова и снова.
Вокруг дома Николай Константинович расставил каменные изваяния работы местных художников, изображающие персонажей индийской мифологии. Пуджар, служитель храма, ежедневно обходит их, моет, точнее сказать, совершает омовение и отмечает красной точкой и желтым лепестком середину лба каменных богов. Возле изваяния Гуги Гохана любил фотографироваться Николай Константинович. Это великолепное изваяние, полное внутренней экспрессии. Гута Гохан — персонаж многих гималайских легенд. Сын раджастанского князя, он был вынужден покинуть свою родину и поселиться в этих краях. Несмотря на свое благородное происхождение, он не гнушался никакой работой, даже самой тяжелой. Люди смеялись над ним, но он любил их и помогал всем, чем мог. После смерти Гуту стали считать покровителем долины Кулу и почитать как бога.
А неподалеку — место самаджи (кремации) Николая Константиновича. Здесь лежит большой камень, доставленный, как завещал Рерих, из Тибета. Вокруг полукольцом растут те самые знаменитые, как редкость этих мест,— липы. Это было любимое место всей семьи Рерихов, где они часто проводили вечерние часы.
И вот настал день, когда мы взялись за работу по частичной реставрации комплекса. Одновременно вели разборку нескольких упакованных, но не вывезенных ящиков с книгами и рукописями. Ящики оказались очень тяжелыми — вчетвером не смогли поднять ни один из них, а только с трудом передвигали по полу по направлению к выходу. На улице крышку поднимали. Постепенно перед нами предстала уникальная библиотека Юрия Николаевича Рериха. Поразила широта его интересов. В библиотеке были книги на всех основных европейских языках, а также на тибетском, китайском, хинди, и относились книги, наверное, ко всем отраслям знаний. Сравнительно мало попалось нам художественной литературы, но ведь в ящиках была только случайно оставшаяся в усадьбе часть рериховской библиотеки.
Кроме книг, мы нашли и дневники спутников Рерихов по экспедициям, в частности, врачей Рябинина и Портнягина. На обычной тетрадке с карандашными записями рукой Портнягина было помечено, что дневник ведется по заданию Ю.Рериха и после обработки ему передаются все права на использование материала, за что автором получено 195 долларов.
Мы заглянули в рукопись. Чтобы судить о том, насколько эти записи ценны, необходимо, разумеется, прочесть их от начала до конца, составить какую-то цельную картину из тех, на первый взгляд малозначимых подробностей, которые попались нам на глаза: поехали туда-то, сторговались о продаже мулов за такую-то цену и так далее. И все же на один любопытный эпизод мы наткнулись однажды. Отъехав от лагеря в поисках, как всегда, гужевого скота, Портнягин увидел в небе светящийся летательный аппарат сигарообразной формы, который пронесся над землей и скрылся за горизонтом. Когда он добрался до ближайшего селения и рассказал о случившемся, то оказалось, что это явление наблюдали и местные жители. Ему объяснили: ничего необычного, это прилетал к далай-ламе гонец из Шамбалы, и у них все давно к этому привыкли, никто не удивляется.
За несколько недель мы обновили крышу над Урусвати и установили флагшток с рериховским Знаменем Мира перед картинной галереей. Свободным временем, строго говоря, в эти недели мы могли считать только время сна. Ведь после тяжелой физической работы мы открывали этюдники и папки для эскизов. Да и продукты для повара гостиницы, в которой жили, мы чистили и резали сами.
Совершили несколько походов по окрестностям Нагхара. И снова маршрут наш шел от храма к храму. Рядом с нашей гостиницей находились храмы Кришны и Шивы. Благодаря своему цвету (они сложены из серого камня) и отсутствию вычурности, появившейся позже, они производили изысканное впечатление. Здесь нам удалось увидеть ничем не нарушаемое стилевое единство всех частей произведения храмового искусства, что встречается, поверьте, очень редко.
Интересно, что храмы Нагхара не имеют строгой ориентации по сторонам света. Так, храм Шивы был развернут на север, а Кришны — на запад. Некоторые храмы имеют капитальные деревянные крыши, как зонтики, защищающие строение от влаги. Другие отличают богатый орнамент, изображения различных мифологических персонажей. Некоторые сцены носят откровенно эротический характер. Но есть храмы, все украшение которых — только каменная кладка.
В селении Румси, расположенном за рериховской усадьбой, мы встретили еще несколько храмов, более скромных, но интересных своим деревенским колоритом. Один из них — небольшой теремок, прячущийся под лиственницами потрясающей величины. Толщина их стволов достигла пяти обхватов. Но приблизиться к самому храму нам не дали жители деревни: видимо, он как-то связан с культом мертвых и подземных сил. К другим четырем храмам в этом же селении нас допустили совершенно спокойно. Здесь мы увидели резные галереи со сценами, изображающими людей и животных, эротические сцены, попадались фигуры, курящие кальян.
Все эти наши путешествия по храмам чудесным образом совпали с праздником, который длился целый месяц. В первый же его день мы наблюдали такую сцену: на открытой площадке перед одним из храмов поставили три огромных чана, в которых варился рис. К вечеру стали собираться местные жители. Они рассаживались на земле в ряд в форме спирали. Начинаясь от центрального столба, спираль как бы раскручивалась против часовой стрелки. Это прочитывалось столь ясно, что, конечно, не могло быть случайностью. Известно, что спираль — древний магический знак, изображающий солнце. Возможно, мы столкнулись с некоей реминисценцией этого культа. Перед каждым из сидящих лежал широкий лист, на который накладывали рис. Трапеза при свете костра длилась до глубокой ночи.
А в заключительный день праздника с утра начались всяческие пиротехнические чудеса, с наступлением же ночи треск от разрывающихся петард не прекращался ни на секунду и носился по ущельям, многократно усиливаясь от горного эха. То тут, то там взмывали ракеты. На другом конце долины даже взорвалась целая пиротехническая лавка, и дым от нее поднимался до горных вершин.
Почему-то, когда приехали автобусы из Дели, чтобы забрать нас, память настойчиво возвращала к этому дыму... Было грустно, и в то же время мы испытывали эмоциональный подъем. Потом я понял — побывав здесь, пройдя череду индийских храмов, мы, кажется, получили в этой стране самое ценное, чем она способна одарить,— прониклись ее духом. Тем самым, который питал и Рерихов.
