Женщина коротко помолчала в трубке, оценивая его благородство. На самом деле Влад и вправду забыл на лавочке зонтик, купленный сегодня по пути на свидание, когда небо вдруг стало угрожать пятнами черноты.
Покончив с вопросом о зонтике, Наталья потребовала немедленно прояснить ситуацию о двух Тарасах Балашовых. Хозяин выпрямился, подал Владу успокаивающий знак ладонью и в дальнейшем дирижировал, немо нашептывал рыбьим ртом, круто взмывал большим пальцем… В итоге запланированное объяснение состоялось и прошло с неожиданной легкостью.
Они условились встретиться завтра, но, для разнообразия, не у Пушкина, а у Герцена.
Встреча на «Кропоткинской», как выяснилось на следующий вечер, была не случайной: Наталья увлекла Влада в ближайший музей, смотреть картины. Вот чего он больше всего на свете не любил и не понимал! Так называемый импрессионизм вызывал у него лишь усмешку. Эти господа просто не умели рисовать, но пиар и технологии промывки мозгов исправно работали даже в прошлые века.
Это было глубокое убеждение Влада, но в данной ситуации надо соответствовать и надувать щеки. Не получилось. Теперь уже рассмеялась Наталья:
— Ну уж, не прикидывайся. Скажи-ка лучше, Тарас номер два Балашов! Настоящий-то писатель в шоу-бизнесе трудится, а ты кем работаешь?
— Я это… Менеджер в автосалоне.
— И где же твой автосалон?
«Да так, в Казани…» — тем же жалким тоном мог бы сказать Влад, и это прозвучало бы очень смешно — по крайней мере, для него самого.
Он живо представил себе, как рассказывает Наталье про увлекательное путешествие на джипе через всю российскую Европу, про кресло в тенистом подвале…
— На Окружной, — определил Влад местоположение автосалона, полагая, что в любом городе есть какая-то Окружная дорога или улица, правда, в Москве это оказалось не совсем так:
— Платформа «Окружная»! Это ж так далеко тебе ездить…
— Зарплата компенсирует, — с напыщенной серьезностью сказал Влад.
— Ну, ладно, Тарас номер два. Давай смотреть картины. Будем с тобой дружить, хоть ты и не тот совсем.
Эту тему она продолжила после, когда они сидели в маленьком ресторане, расположенном на той же улице, что и музей. На сей раз инкерманское красное было в наличии, и женщина чуть ли не мурлыкала, посасывая свое любимое вино.
— Выпьем за трагическое несовершенство нашей реальности, — предложила она.
— Это в каком смысле?
Наталья опрокинула свой бокал и протянула его над столом: налей-ка еще.
— Дело вот в чем. Я, понимаешь ли, чуть было не влюбилась в одного виртуала. Ты не знаешь такого? Его зовут Тарас Балашов.
Влад неуверенно улыбнулся, кивнул.
— Он писал мне такие теплые, нежные письма. Я читала такую теплую, нежную прозу в инете. И внешне он мне очень даже нравился, — она оглядела Влада снизу доверху, с его крупных рук, лежащих на столе, до светлых, уже достаточно пьяных глаз. — Признаться, я была счастлива аж целый месяц, предвкушая встречу со своим виртуальным мужчиной.
Руки Натальи так же лежали на столе, прямо напротив рук Влада. Тонкие, изящные пальцы. Они непреодолимо тянули его. Влад накрыл их своими ладонями, сказал:
— Так за чем же дело стало? Встреча состоялась в реале.
— Не совсем, — Наталья медленно вытащила руки. — Дело в том, что образ слегка разрушен, образу чего-то не хватает. Гарный хлопец, который писал мне письма, сидит передо мной. Теплые, нежные письма. А вот такой теплой и нежной прозы этого хлопца — нет. Потому что ее писал не тот гарный хлопец, а другой. В чем как раз и есть трагическое несовершенство нашего бытия. За что мы с тобой и выпьем, Тарас.
Наталья подняла бокал, они чокнулись. Вино действительно было хорошим. Влад довез Наталью домой на такси. Приглашения не последовало.
— В человеке, как сказал Чехов, все должно быть прекрасно: и одежда, и душа, и мысли. — Наталья легонько нажала Владу пальцем на кончик носа. — А вот в тебе, мой оживший в компьютере мужчина, отсутствует один из этих компонентов.
Влад оглядел рукава своего костюма.
— Одежда? — дурашливо спросил он, прекрасно понимая, что женщина имеет в виду другое.
— Ну, ничего. Надеюсь, что со временем, с большим старанием и прилежанием, ты наверстаешь упущенное. На той недельке встретимся. Позвони.
И она скрылась за дверью подъезда: в смыкаемую щель скользнула ее длинная лиловая юбка, тень ее косы за стеклом наискось поднялась по облупленной стене. Влад чувствовал щемящую, всего его переполняющую нежность…
Хозяин ждал дома, прохаживаясь из угла в угол по комнате.
— Ладно, мой дорогой, — сказал он, выслушав отчет. — Главное, что ты ее зацепил. А там посмотрим.
— Ей ничто не угрожает? — спросил Влад, несмотря на запрет вопросов.
— Нет, — быстро ответил Хозяин — столь быстро, что Влад усомнился в его искренности.
— Что же мне делать дальше?
— Да ничего нового. Звони ей по вечерам. Когда надумает, встретитесь опять. Вот еще что… — Хозяин нахмурился. — Завтра ты мне будешь нужен где-то в середине дня. Небольшое, но важное дело. Заеду за тобой.
На том и расстались. Весь следующий день Влад тщетно прождал Хозяина, но тот не появился. Вечером позвонил ему, но аппарат абонента был выключен. Затем позвонил Наталье, и они довольно весело поболтали.
В точности то же самое повторилось и на другой день: от Хозяина не было никаких вестей, его аппарат не отвечал, часов в десять Влад позвонил Наталье, и результатом их общения стала встреча, назначенная на следующий вечер.
Теперь Влад уже молился, чтобы Хозяин не позвонил за эти оставшиеся часы со своим небольшим, но важным делом.
Он не позвонил, хотя Влад, вовсе не желая этого, ждал до последнего и на свидание прибыл с опозданием. На столике в кафе, где ждала Наталья, лежала газета. В пол-листа — портрет Хозяина. Над портретом надпись: «Загадочная смерть почти олигарха».
— Ты опоздал изрядно! — с возмущением воскликнула Наталья. — Пришлось даже газету со скуки читать.
Да, Влад был не в ладах со временем в последние дни. Теперь выяснилось, что человек, о внезапном звонке которого он думал с содроганием, поскольку звонок может сорвать эту встречу, уже два дня никуда позвонить не мог. Труп был найден в доме, куда Влада привезли из Казани. Самоубийство. Как эффектную деталь обстановки репортер сфотографировал кресло для казней. Надпись гласила, что причудой хозяина особняка была коллекция старинных орудий пыток.
И современных, мысленно добавил Влад, рассматривая газету. Он просто не мог оторваться от этого бледного, с плотно сжатыми губами лица, от образа того, кто совершил с ним непонятную сделку, вернее, и совершить-то не успел, поскольку никаких денег получено не было. Впрочем, добраться до Казани он сможет и на карманных, придумать что-нибудь о похищении, скажем, какими-нибудь азиатами, для работы на плантациях, а паспорт на имя Тараса Балашова сжечь…
— Что ты так задумался? — спросила Наталья, проследив направление его взгляда. — Такие люди, как он, не должны жить. Они уничтожили страну, которую я любила.
— Человек все же… — пролепетал Влад, думая о своем. — Зачем-то оборвал собственную жизнь. Может быть, на самом интересном месте…
— Знаем мы, какие у бандюков бывают интересные места.
— С чего ты взяла, что он бандюк? Написано, — Влад ткнул пальцем в газету, коснувшись ненароком лба своего бывшего хозяина, — что известный бизнесмен, депутат, почти олигарх. Вон, — Влад завладел газетой и стал читать: «Он руководил многими фирмами, но одна из них, самая крупная, специализировалась на…»
— Да какое нам до него дело?
— «…железнодорожных перевозках», — закончил Влад. — И вправду; никакого, — добавил он, поймав строгий взгляд Натальи.
Разумеется, ему-то уж больше всех, сидящих в уличном кафе и идущих рядом по улице, было дело до судьбы этого человека, поскольку от нее зависела и его собственная судьба.
Вечер прошел не столь весело, как предыдущие.
— Представляешь, — сказала Наталья. — Никак не могу настроить мобильник, чтоб выходил в интернет.
— О, это проще простого! — воскликнул Влад, радуясь, что может помочь, и поманил пальцами, предлагая передать ему аппарат.
Впрочем, вскоре он радоваться перестал: получив новую игрушку, Наталья полностью углубилась в нее и весь вечер поминутно хватала телефон. Разговор не клеился. Тема велосипеда была полностью исчерпана. Влад решил перейти на детские воспоминания, для чего прибегнул к хитрости: соврал, что дедушка с бабушкой жили в Казани и все лето он проводил в этом чудесном городе. Тут его и понесло.
— Эх, какие там были приключения! — мечтательно восклицал он, рассказывая о плаваниях и на самодельных плотах в детстве, и на скоростных катерах в юности…
