— озадачился я. — Может быть я смогу выспаться?
Диктор, словно и не услышал моего вопроса. Просто проигнорировал и продолжил трещать про свои лекарства. Я встал, недовольный таким игнорированием, подошел к коробке и начал шлепать по ее верхней части.
— А ну, сволочь неумолкающая, говори! Что мне даст эта таблетка? Где ее взять?
Но тот ничего мне не ответил, словно меня никогда здесь и не было. И что было самым неприятным, эта тварь резко переключилась и начала говорить о чем-то другом. Затем, в коробке появилось две… две половины девушек, и одна была уж совсем миниатюрная:
— У вас горе в семье? Вы не знаете, почему рушится ваш брак?
— Какая семья, какой брак? — озлобился я. — Что с моей таблеткой?
— Вы считаете, что ваш отец много пьет?
— Ты че? — прорычал я. — Верни мне моего врача!
— У вас проблемы с агрессией?
Ах так⁈
Я подошел к подоконнику, раздвинул шторы и толкнул окна, раскрывая их. В лицо и глаза тут же ударил солнечный свет.
— Сволочи, уже день, а вы меня разбудили своими лекарствами и стуками!
Стук, к слову, тут же повторился. Я обернулся, понял, что в мою дверь никто не долбится и стук идет из ящика, и даже не стук, а какой-то звон и… подошел к этой чертовой говорилке.
Наплевав на то, что живые существа внутри, могут быть против моей идеи, обхватил ящик двумя руками и потащил в сторону окна. За ящиком, потянулась какая-то длинная, черная ерундовина, похожая на веревку.
— Ага, значит вас специально привязывали? — догадался я. — Бывший владелец тела тоже вас заставлял умолкать таким действенным способом? Ну, — улыбнулся я им поставил говорящий ящик на подоконник. — Моя совесть чиста. Завтра вас заберу обратно.
Поднял ящик над головой, посмотрел на дерево, стоящее в трех метрах от дома… высокое такое, зеленое. И, кинул эту адскую ерунду вперед.
Послышался дрязг, затем какой-то непонятный звук и наступила кромешная тишина. Даже птицы, которые утром решили исполнить тираду, которую я услышал лишь открыв окна, замолкли. А веревка, которой был привязан этот ящик, отправилась вслед за ним. По инерции.
Ну… ладно, потом спущусь и заберу.
— Чудесно!
Я вернулся к постели, прилег, и только было накрыл ноги одеялом и задремал, как появилась долбежка, но уже однозначно в мою комнату из не из ящика.
— Рик! Рик твою мать! — голос Нины был ужасен своей громкостью. — Открой эту чертову дверь!
— Не мешай спать, — громко ответил я, зарываясь головой в подушку.
— Рик, негодяй ты эдакий! — голос стал истеричным. — Быстро, сволочь, открыл эту чертову дверь!
Да что с этими женскими особями не так?
Недовольно пыхтя про себя, встал с постели, накинул на голое тело местную ткань и подошел к двери.
— Никого нет дома, — попытался схитрить я. — Приходите вечером.
— Слышь, шутник, — злобный голос Нины показал мне, что она чем-то недовольна. Странно. — Открой дверь!
Я пожал плечами, провернул встроенный ключ, и распахнул дверь. В нос тут же ударил запах чего-то горелого, а глаза зацепились за вымазанное то ли углем, то ли пеплом, лицо Нины.
— О, — улыбнулся я. — Углевые маски очень хорошо впитываются в лицо…
— Ты скажи мне на милость, — она пыталась держаться. — Какого хрена ты выкинул в окно телевизор? — она сделала шаг в сторону, убедилась, что на тумбе не стоит этот злостный ящик и посмотрела внимательно мне в глаза. — Я тебе его специально поставила из своей спальни, чтобы ты смотрел вакансии по каналу. Какого черта?
— Так, это… — я замялся, понимая, что этот ящик она назвала телевизором. А как тогда зовут людей внутри него? Это какая-то особая раса лилипутов? — Человечки внутри не реагировали на мою просьбу замолчать. Мешали.
— И ты решил вместо того, чтобы выключить звук или выдернуть провод из розетки, просто выкинуть его? — на ее лице читалось удивление.
Я же… почувствовал от нее какую-то злобу. Она явно хотела меня обвинить в содеянном. И что-то мне не хотелось идти на конфликт. А то, опять замучает своими разговорами и не даст спокойно отдохнуть.
— Так, этот телевизор… сам! — уверенный в своей правоте, ответил я. — Человечки вышли из этой коробки, и потащили свой дом к окну. Я пытался их остановить, но они сказали, что им душно и нужен свежий воздух.
Судя по ее реакции, я чуть-чуть переборщил с историей. То ли с тем, что они сами его потащили, то ли с тем, что они сказали, мол им душно.
Странный мир со своими странными законами.
— А теперь, быстро пошел на улицу, затащил телевизор в дом и молись, чтобы он работал!
Работал? Меня чуть не вывернуло от этого мерзкого слова.
— Может, сама их попросишь? — предложил я. — Сами же прыгнули, вот пускай сами домой и идут.
— Рик! — взвизгнула она, да так, что ушам стало неприятно. — Ты меня совсем за дуру держишь?
— За двуногую, противную, женскую особь, — пробормотал сам себе под нос, обходя ее. — Надеюсь, ты успокоишься и отстанешь от меня, когда я верну его домой.
Вышел на улицу, недовольно поежился от палящего солнца, посмотрел на Алю, которая крутилась вокруг телевизора и недовольно поплелся в его сторону. Девочка тем временем, очень внимательно рассматривала его, что-то бормоча себе под нос.
Я же, желая поскорее избавится от гнетущей старшей сестры, подхватил эту коробку, оценил, что она целая и невредимая и пыхтя от неудобства, затащил ее в дом.
Нина встретила меня чуть дальше порога, в коридорчике.
— Вот, занес, — отчитался я. — Дальше, пускай сами добираются.
— Телик в комнату к себе занеси! — рявкнула она. — И, если ты еще раз его выкинешь, полетишь вслед за ним?
Хм. Угрожает? Нет, деточка. Сил у тебя не хватит. А если попробуешь, то пиши-пропало. Разговор будет другим.
Тем не менее, телевизор поднял обратно, поставил на тумбу и понял, что людей внутри я случайно убил. Стекляшка словно погасла и не издавала никаких звуков.
— Вот и слава богу, — улыбнулся я, обнимая подушку на кровати. — Всех благ вам, люди из телевизора и земля пухом… как-то так.
Тело обмякло, сознание затуманилось и… я уже спал в своем
