Так же осторожно, одними кончиками пальцев, Морозов «прослушал» затем каждый снаряд, вынул из тротиловых шашек взрыватели. Теперь без особого труда можно было снимать остальные устройства.
Вытащить фугас саперной кошкой из своего склепа, извлечь лежащие штабелями снаряды для саперов было делом нескольких минут. Но прежде чем это сделать, Морозов собрал группу у обезвреженного фугаса, и каждый сапер повторил операции, которые выполнил командир. Предстояло снять еще десять опасных устройств и несколько десятков снарядов.
Наконец Морозов отошел в тень скалы. Разогнулся, хрустнули онемевшие суставы. Всем его телом вдруг овладела хмельная сладкая слабость. Он стянул тяжелый бронежилет.
Подошли афганские солдаты, дехкане. Подполковник Кабир Наби молча, без слов, долго жал его руки. Потом вдруг притянул Морозова к себе и обнял:
— Ташкор! Святослав, спасибо!..
...Солнце клонилось к закату — скалы отбрасывали длинные тени, когда вертолеты взлетели. Прежде чем лечь на курс, машины на бреющем прошли над знакомым изгибом дороги. Морозов, а за ним и подполковник Кабир Наби, прильнули к иллюминаторам: внизу, в клубах серой пыли, шли к Асмару первые машины с продуктами. Морозов не знал, что видел Мохамеда последний раз, что его афганский друг вскоре геройски погибнет — взорвет себя на мине вместе с окружившими его душманами.
Сумерки торопливо затопляли дымным мраком ущелье. И вертолеты вскоре стали невидимыми, как первые вечерние звезды.
Александр Олийник Афганистан
В книге «Томбукту Таинственный» французский путешественник Феликс Дюбуа еще в прошлом веке писал: «Огромное и блистающее небо, блистающая и огромная земля и, отделяя одно от другого, изящный и длинный силуэт — так возникла передо мной Королева Судана, образ величия в безграничности».
...И действительно, такого огромного неба я никогда в жизни не видел. Может быть, силуэт города, описанный Дюбуа, и отделил бы небо от земли, но здесь, казалось, вообще нет линии горизонта. Пыльное небо сразу переходило в пыльную землю, а едва намечавшийся в желтизне диск солнца скорее напоминал луну в тумане. Зато воспетую французом безграничность я ощутил в первые же минуты, когда шофер такси запросил за семикилометровый проезд от аэропорта до города такую сумму, которой хватило бы, чтобы проехать полстраны.
Почему же Томбукту Таинственный? Почему с легкой руки Дюбуа и сегодня так называют в Мали этот город у южной оконечности Сахары? Ведь о существовании его было известно в Европе давно. Есть предположения, что первые европейские купцы побывали в Томбукту еще во второй половине XV века, хотя никаких достоверно-документальных свидетельств этого не сохранилось. Лишь когда европейцы всерьез занялись исследованиями внутренних областей Африки, в 1826 году англичанин Лэнг дошел до Томбукту. Француз Рэнэ Кайе опубликовал подробный дневник своего путешествия в 1828 году по Западному Судану. Дневник содержит интереснейшие наблюдения о Томбукту, описания нравов и обычаев народов, населяющих сегодняшние Сенегал и Мали (это и называлось Западным Суданом). Чтобы обеспечить успех своего путешествия, Кайе переоделся арабом и исправно следовал всем мусульманским установлениям, хотя уловка эта могла стоить ему жизни.
Предполагают, что название города произошло от «Тин Бокту», что означало на берберском диалекте «место Бокту». По одной версии «Бокту» — название колодца, по другой — имя чернокожей женщины, жившей возле него. Долгое время употреблялся в исторической и географической литературе вариант названия города Тимбукту. В конце концов стадо употребляться Томбукту — так произносят это слово в Мали.
В сухой сезон возле колодца разбивали лагерь туареги. И хотя, дождавшись дождей, они снова откочевывали в пустыню, именно их считают основателями города.
Первые жилища оседлого населения появились вокруг колодца около 1080—1100 годов. Но лишь два века спустя Томбукту действительно превращается в город. К тому времени Дженне — самый близкий крупный город — развивается в торговый центр на речном пути. Потому Томбукту становится важным перевалочным пунктом, и его население быстро растет.
Дальнейший расцвет Томбукту связан с империей Мали. Сюда стекаются купцы из Магриба и мусульманские ученые. Исламский законовед, автор «Истории Судана» Абдарахман ас-Сади, родившийся в Томбукту в 1596 году, писал, что арабские путешественники уже в XIV веке восхищались познаниями здешних ученых людей.
Император Мали Канку Муса в 1325 году распорядился построить в Томбукту большую мечеть (на языке сонгаи — Джингарей бер). Строительство велось под руководством архитектора и поэта ас-Сахили, которого император привез из своего паломничества в Мекку. С тех пор мечеть неоднократно перестраивали и подновляли — обычное явление в глиняной архитектуре,— но нынешнюю Джингарей бер справочники все же относят к XIV веку.
В средневековье Томбукту был, несомненно, крупным центром просвещения: здесь появились медресе, библиотеки, сохранившие до наших дней драгоценные манускрипты, привезенные из Северной Африки.
В Санкоре был открыт исламский университет, где преподавание вели ученые, прибывшие из Северной Африки, из арабских стран Азии, Испании.
Ученый и путешественник Лев Африканский, побывавший в Томбукту около 1507 года, описал его как центр бойкой торговли, где можно было купить даже ткани из Европы. Рынок в изобилии предлагал продовольствие, соль из Тагаззы. Платили за товары золотым песком, а за мелкую монету шли ракушки-каури.
В 1591 году в Томбукту обосновались марокканцы, продержавшиеся здесь до конца XVIII века.
В 1893 году город захватили французы. Из-за развития морских путей Томбукту к тому времени утратил свое значение важного торгового центра. Город пришел в упадок, население его заметно сократилось.
И время остановилось на пыльных улочках Столицы Песков, Томбукту Таинственного. В этом мнении сходились все источники и очевидцы.
Оставалось увидеть все своими глазами, а это оказалось немногим легче, чем сто лет назад. Рейсы государственной авиакомпании «Эр Мали» на Томбукту были крайне нерегулярны. Иногда туда летал военный транспортный самолет, но он не подчинялся никакому расписанию. Добираться до Томбукту на машине по дороге, значительную часть которой переметают пески, даже опытные водители не рискуют: застрянешь, а помощи ждать неоткуда.
В мае 1984 года обеспечивать местные линии взялась авиакомпания СТА, и Томбукту вновь стал более-менее досягаемым.
В свое время путешественники, да и нынешние туристы, были весьма разочарованы видом столицы пустыни. Роскошный по описаниям город-легенда встречал путника блеклыми глиняными коробками, разделенными лабиринтами кривых улочек.
И все-таки легенда о Томбукту жива. И потому люди едут сюда, чтобы потрогать обмазанные глиной блоки старых стен Санкоре, прочувствовать огонь песка, прожигающий подошвы уже в одиннадцать часов утра, вдохнуть прохладу ночной Сахары, послушать ее космическую тишину.
Впервые я был в Томбукту десять лет назад, в апреле, когда из Сахары возвращались «азалаи» — соляные караваны. На песчаной площади становились на колени верблюды, нагруженные связками искрящихся на солнце ослепительно белых плит. Караванщики, закутанные в литамы — длинные платки, обмотанные вокруг шеи и лица, прекрасная защита от горячего солнца и колючего песка и в то же время необходимый атрибут мужского достоинства сахарца,— развязывали лоснящиеся веревки. Возле неторопливо прохаживались толстые торговцы. Это был живой город.
Теперь я приехал в Томбукту в конце мая, в мертвый сезон. Где-то на юге уже шли первые дожди, а здесь смена погоды выражалась в тучах пыли, затмивших небо. За неимением клиентов закрылся на несколько месяцев отель для туристов «Азалай». Не менее удручающим было известие, что в здешнем кемпинге заняла все комнаты какая-то экспедиция. Осталось выбрать любой «номер» в сводчатом серале. Там я оказался единственным клиентом. Я разложил свои вещи и включил вентилятор, едва шевеливший душный воздух.
Раннее утро. Город отдыхает от ночной духоты. Кажется, все население высыпало на улицы и уселось на песке возле домов. Одни, наверстывая бессонную ночь, дремали, другие тихо созерцали рассветные тени. Школьники раскладывали на остывшем за ночь песке учебники.
С рассветом начинают дымить по всему городу печи. Небольшие лепешки наклеивают на внутренние раскаленные стенки маленькой лопаткой с длинной ручкой. Лепешки быстро запекаются, и через минуту-другую их вынимают и кладут на расстеленный у печи платок. Сероватый хлеб, пачкающий руки пеплом, вкусен, но и в нем, когда жуешь, скрипит песок.
