руками. После обращения она оказалась обнажена, однако вовсе не смущение вынуждало ее закрываться, а те самые шрамы, что она стыдилась показывать. Шрамы, оставившие намного больший след на душе, нежели на теле.
— Вот, возьми, — сказал Глэд, протянув девушке покрывало.
Та с благодарностью приняла его, закутавшись едва ли не по самые брови и, кажется, почувствовала себя немного лучше. Затем взяла в руки чашку с отваром, глубоко вздохнула и сделала первый глоток.
— Я положил несколько листьев омелы, росшей на дубе, — пояснил сид, и, увидев удивленный взгляд девушки, добавил. — Было не легко их найти, но, в последние месяцы, жизнь в Эрине стала совершенно невыносимой. Мертвые поселения, мертвые люди на улицах, покинутые сидхе. Начинало казаться, что весь остров вымер, из-за чего я старался больше времени проводить в Скафе, занимая себя поисками трав и ценных пород деревьев. Там ведь все время движение, жизнь, отчего не возникает такого чувства одиночества.
— Такая омела редка, — тихо проговорила Мельтия.
— Мне все равно не с кем ей поделиться, кроме как с тобой. А ее целебные свойства уж точно нам не повредят.
Девушка ничего не ответила, но этого и не требовалось. Сид достаточно хорошо ее знал, чтобы без всяких слов почувствовать благодарность и также замолк, наслаждаясь прекрасным вкусом и ароматом. Так они и сидели вдвоем, в тишине, глядя на огонь. И вроде бы все вокруг оставалось тем же. Все также шелестели волны, все также закатное солнце бросало лучи на землю, также танцевало пламя. Однако чувство одиночества исчезло, и тревожные мысли больше не терзали душу Глэда, сменившись глубоким умиротворением.
К сожалению, долго такой настрой не продержался. Мельтия допила отвар и начала беспокойно оглядываться. Сид хорошо знал это состояние подруги, оно всегда предшествовало бегству девушки в тело птицы. Ее и выманить удалось лишь потому, что клювом было неудобно пить и вовсе невозможно прочувствовать аромат и вкус отвара. Теперь же повод оставаться в нынешнем состоянии у Мельтии исчез, и она готова была ухватиться за любой предлог, чтобы вернуться в свое «безопасное» состояние. Странно, обычно девушка была спокойнее. И говорила больше.
— Что-то случилось? — спросил Глэд.
Ответом ему стала тишина, но сид являлся очень терпеливым фейри. Он умел ждать, такая уж у него была профессия и образ жизни. А в разговоре с Мельтией этот навык и вовсе являлся самым необходимым. И, в конце концов, его терпение было вознаграждено. Прошла минута, другая, а затем девушка заговорила:
— Этот приказ. Собрание в Круге друидов. Они готовят что-то опасное. Захотят, чтобы ты и другие рискнули жизнью. Я не хочу остаться одна. Я хочу отправиться с тобой.
Голос Мельтии был тихим, прерывистым, порой снисходившим до шепота, но все же Глэд смог уловить суть. Однако, давать обещание, не зная в чем заключается опасность, ему не хотелось. Стремясь немного оттянуть неизбежное, сид спросил:
— А в чем заключается риск. Ты знаешь?
— Они направят экспедицию. Прошлая не вернулась.
— Куда?
Молчание. Теперь оно означало, что у Мельтии не было ответа на этот вопрос. Однако девушка ожидала слов Глэда. Ее глаза смотрели прямо в душу, требовательно, настойчиво, не отрываясь. За годы знакомства она очень редко что-то просила. Сид мог припомнить всего два случая, и каждый из них являлся для Мельтии очень важным. Так мог ли он отказать ей сейчас? На самом деле мог и даже хотел этого, однако Глэд хорошо знал свою спутницу и прекрасно понимал, что ее никакие препятствия и опасности не испугают. И если она решит, то пойдет за ним хоть в саму Круговерть душ. Так что же ему было ответить?
— Сначала я должен узнать, куда нас желают отправить.
— Возможно это путь в один конец, пойми, — добавил Глэд, увидев настойчивый взгляд Мельтии. — Тебе вовсе незачем умирать вместе со мной. Да и я сам еще ни на что не согласился. Не говоря уже о том, что ты могла ошибиться, и нас решили собрать совершенно по иному поводу. Возможно, потребуется принять участие в каком-то обряде и более ни в чем ином.
Девушка вздернула бровь и наклонила голову влево.
— Да, да, ты права, я не слишком силен в области ритуальной магии. Но может быть у них просто нет в распоряжении никого, кто был бы лучше?
— Между прочим, я не настолько плох в этих чарах, — с возмущением заметил Глэд, увидев, что взгляд Мельтии стал еще более скептическим. — Многие фейри владеют ими еще хуже.
— Феи? — предположила девушка.
— Не только они! — раздраженно ответил Глэд, но затем не выдержал и рассмеялся. На лице Мельтии также показалась слабая улыбка. Всякое желание расстраивать девушку исчезло, и потому сид проговорил, глядя ей прямо в глаза:
— Мельтия, если задача, которую поставит передо мной Совет, окажется безнадежной, я откажусь. Не стану рисковать своей жизнью. Если же риск будет приемлем, а важность цели высока, я буду рад пройти этот путь вместе с тобой.
Кажется, Глэд выбрал правильные слова. По крайней мере, услышав его ответ, девушка заметно расслабилась. Ее плечи опустились, из тела ушло напряжение. Улыбка вновь мелькнула на губах. Беспокоящее чувство покинуло Мельтию, и она оставила желание вновь сбежать в птичий облик, вместо этого удобней устроившись у пылающего костра.
Сид заварил еще отвара, предложив одну из кружек спутнице. И девушка с благодарностью приняла напиток. Она обхватила чашку обеими руками, медленно сделала первый, маленький глоток, и погрузилась в созерцание огня, танцующего между обугленных веток. Тишина повисла над поляной. Однако это была не та давящая атмосфера, которую хочется нарушить любым способом, а уютное, блаженное состояние покоя. Глэд хорошо знал разницу между двумя этими состояниями. Он путешествовал по Эрину восемь лет, большую часть лишь в сопровождении верного коня, и успел в полной мере насытиться одиночеством. Оставалось лишь удивляться тому, как сильфы могли предпочитать подобные вечные странствия жизни в родном сидхе. Сам Глэд, если бы не долг, никогда бы не выбрал для себя подобную судьбу. Но что взять с этих фейри, у них ведь один ветер в голове!
Улыбнувшись собственной шутке, сид подбросил еще веток в костер, ощутив усилившийся жар. А затем приступил к приготовлению ужина, воспользовавшись взятыми из опустевшего сидхе припасами. Во вновь наполненный котелок с водой упали сушеные травы и овощи, вяленое мясо, соль. Глэд был не самым лучшим поваром, однако походная жизнь научила его вполне сносно готовить. Так что результат, получившийся спустя час, не заставил разочароваться. В сгустившихся сумерках они отдали должное ужину, а затем приступили к устройству на ночлег,
