Раз ты готов.
— Ты против этой затеи, муж? — Мали повернулась к нему.
— Да.
— Мири видела…
Он отмахнулся от этих слов:
— Я не доверяю видениям сестры. Они нередко ложны, потому что она видит лишь часть нитей. Вся правда видений будет ей доступна лишь с нитями той стороны. После открытия двери. Но не раньше.
— Ты считаешь, что я делаю это ради своей выгоды, брат? — спокойно спросила Мири.
— Нет. — Он посмотрел ей в глаза. — Я так не считаю. Если бы это предложила Мерк, возможно, я и искал бы подоплеку в её действиях. Она могла к такому стремиться, чтобы наконец-то получить дар, стать как мы все. Но ты — нет. Говорю лишь о том, что твои видения часто бывают неточны, а наш риск велик. Так что я против.
— И я, — сказал Милт. — Во всяком случае сейчас. Вот так. Второпях. Надо действовать наверняка.
— У нас нет времени. Асторэ на пороге решения, — напомнил Мальт, начавший сердиться. — Хорошо. Я готов. Убейте меня.
Миерон снова усмехнулся, взял лютню, подумал, но играть не стал.
— Нет. Не ты.
— Я, — сказала Мали. — Это буду я. Нет риска, муж. Мерк справится. Я уже все обсудила с Мири. Уже давно. Я знаю о том, что вы видели, раньше вас всех, еще когда принесла часть гвина. Только у меня есть шанс вернуться, потому что я вижу нити. Найду дорогу домой. Обратно.
— Мири тоже видит.
— Я более талантлива, чем она. У меня больше возможностей услышать зов Мерк. Ты прекрасно знаешь, что я права.
— Нет! Хватит слушать ее!
— Да. Иначе мы все погибнем.
— И все же я бы не торопился, — поддержал Миерона Милт. — Мы ничего не знаем о той стороне. И о том мире. Его законов и правил. Полезем вперед бездумно, словно слепые котята к огню, и нас обожжет. Будет больно.
— Он прав. — Миерон сжал кулак, разжал, пребывая почти в смятении. — Это целый мир. Он существует эпохами, и вы хотите выбросить в него гвинов, заблудившихся, части волшебства асторэ. Не думали, как отреагируют те, кто живет там?
— Если кто-то живет.
— Помолчи, Мальт! Это война. Последствий которой мы не знаем. Они будут сопротивляться, попытаются уничтожить нас.
Мали накрыла своей рукой его руку:
— Ты думаешь о будущем. Подумай о настоящем. Наши жизни, возможно, вот-вот подойдут к концу. Жизни всех людей. Не лучше ли сражаться с бедой, живя, чем не встретиться с ней, умерев? Если асторэ справятся с виной за то, что убили нас, то и я справлюсь с тем, что забрала их силу. Гвины погибли, но они заслуживают возмездия. Они оставили в наших руках способ совершить справедливость — так давай же не будем мешкать.
— А что делать с асторэ? — спросила Мерк. — Что они скажут, когда поймут, что лишились всего?
— Выбросим их туда. Заберем силу и выбросим. Иначе они найдут способ отомстить! — предложил Моратан.
И никто не произнес ни слова.
Вокруг башни кипело небо. Бурлило, закручивалось воронкой из облаков, пестрило падающими звездами. Ветер нес дождь, который становился снегом, а тот — пламенем. Огненные снежинки летели на опустевший город, насквозь прожигая камень, уничтожая хрупкие, прекрасные строения асторэ, навсегда лишившиеся хозяев.
Калав-им-тарк дрожали от вершины до самого основания. Содрогались в агонии, путая пространство и время, обертываясь в нити прошлого и будущего. Хоровод солнц и лун безумствовал, вертясь вокруг шпилей, сжигая не успевших улететь птиц.
Мир был свободен от заблудившихся, свободен от асторэ и гвинов. Новый, странный, непривычный, он только что появился и не мог привыкнуть к этому перерождению.
Потолок из двух крестовидных балок исчез. Они вращались столь быстро, что глаз не мог рассмотреть, и лишь ветер в волосах напоминал об их существовании.
Черная непроглядная клякса двери на ту сторону висела в центре зала.
— Пора закрывать! — крикнул Мальт, находясь ближе всего к ней, прячась от воя другого мира за щитом. — Больше нет времени, Мири! Закрывай!
Моратан лежал без сознания, Милт, завернувшись в плащ, пошатывался.
— Закрывай! — вновь крикнул Мальт, но Мири словно не слышала его, напряженно глядя на Мерк.
Та стояла на коленях перед телом Мали, с искусанными губами. Её левая рука по локоть сияла белым светом, Миерон смотрел с надеждой, которая гасла в его глазах.
— Прости. — Она наконец-то приняла страшную правду. — Я… не могу найти её. Там нечто другое. Столько всего.
Она совершила одну попытку до этого, но вместо Мали появилось нечто, едва не убившее Моратана, и лишь алый луч из щита отбросил это создание назад. В черную бездну.
— Мне не хватает опыта. Прости. Та сторона уничтожает все привычное. Её нет. Сестра?!
Мири плакала и не прятала слез:
— Я ошиблась. Я так ошиблась! Я видела, что все получится!
— Закрывай! — Мальт держал щит наготове, если кто-нибудь еще появится.
Проем начал медленно затягиваться.
— Нет! — Миерон вскочил на ноги.
— Закрывай!
— Ты! — Он с яростью указал на Мири. — Ты это все устроила! Ты видела! Знала!!
— Я спасала наш народ!
Он лишь ожег её взглядом, схватил лежавший на полу посох жены.
— Мне придется исправить все, что мы натворили! Я найду ее!
Мерк вскрикнула, Милт бросился наперерез Миерону, но тот прыгнул в бездну, и дверь на ту сторону захлопнулась.
Башня перестала вздрагивать, и Мерк, взяв мёртвую сестру за руку, склонила голову, не желая смотреть вокруг. Не желая думать о том, что случилось.
— Все, — сказал Мальт, устало опуская щит. — Кончено. Мы поступили правильно.
Лицо у Милта было такое, словно он хотел ударить брата. Он вздохнул тяжело и сел рядом с Мири, спросив:
— Что ты видишь в будущем теперь? Для нас? Для людей?
Та вытерла слезы, но потекли новые, и она уже не стала их трогать, коротко ответив:
— Надежду.
Паром плыл, опережая рассвет.
Прогоняя туман, через фьорд, в открытое море, вдоль побережья, в Нимад. Шлепал колесами по воде, обходил мели. Хрюли, довольные прекрасной погодой и намечающимся тёплым днем, энергично перебирали лапами в беговом круге, вращая водяные колеса, заставляя паром двигаться вперед. То один, то другой зверь счастливо похрюкивали и шумно, совершенно по-человечески вздыхали.
Ручной альбатрос криками указывал паромщице, стоящей у штурвала, правильный путь до тех пор, пока туман не рассеялся и риск угодить на камни или затопленные здания прошлой эпохи не исчез. Тогда он возвратился к девушке с двумя смешными короткими косичками, получил должную награду и уселся в глиняное гнездо, позволив надеть на лапку цепочку.
Паром был полон пассажиров — множество из них
