уставились на показавшую на крыльце девушку. Лет шестнадцати или семнадцати. Стройная, симпатичная, в простом синем платьице и аккуратном белом передничке. По всем признакам — химера в энном поколении с длинной, почти как у меня, черной косой и совершенно отчетливой желтизной в гневно прищуренных глазах.
Она стояла, высоко вскинув подбородок, и с яростью смотрела на вожака, требуя от него немедленного ответа.
Аму Нарин при виде нее тяжело вздохнул.
— Ана… мне сейчас не до тебя, честное слово. Прошу: не лезь в то, чего не понимаешь.
— Что-о?! Да как ты мог?! — выкрикнула девчонка, буквально слетев с крыльца и накинувшись на старика с кулаками. — Ты убил его! Убил, понимаешь?!
— Ана… — перехватив ее руки, попытался оправдаться мрон. — Перестань. Сейчас не время для споров.
— Он же в первый раз, забыл?! — рявкнула юная химера в голос, продолжая осыпать плечи деда градом неумелых ударов. — Он никогда этого не делал! Даже ты за столько всю стаю никогда на себя не брал, да еще вот так, сразу! А у него даже опыта никакого нет!
— Ничего. Опыт — дело наживное…
— Да что ты говоришь?! Ты хоть понимаешь, что это значит для него?! Из-за тебя он сойдет с ума! Он погибнет там, внизу, а ты… ты даже не попытался его остановить!
— Он принял решение, — возразил аму, наконец-то справившись с буйной внучкой. — И был в своем праве — я ведь действительно уже стар. Рано или поздно это все равно бы случилось.
— Да, но не сегодня, Саан вас всех забери! Он к этому не готов!
Девчонка в силой раз ударила его кулачками в грудь и вдруг так же неожиданно разрыдалась.
— Я не хочу, что он умира-а-ал! — провыла она, уткнувшись деду лицом в грудь. — Без химеры он сла-аб, а с ней убьется еще быстре-е! И остальных за собой утащит, потому что она сведет его с ума-а-а! Она его поглотит! А потом поглотит всех остальны-ы-ых! Ты сам говори-и-ил!
Аму Нарин бережно погладил черную макушку.
— Ничего с ними не случится, глупенькая. Адан сильный, он справится. Хоть с химерой, хоть без. Да и помощники у него достойные. Дядя Орвин, дядя Ноэн… если что, они его удержат. Втроем они сильнее даже меня.
— Ты — не Адан, — хлюпнула носом девушка. — Его линия чище твоей. Это все знают. Поэтому даже ты не можешь ему противостоять. Что ему тогда твои Ноэн с Орвином? Сомнет и не заметит. Тем более теперь, когда у него есть зверь.
— Все будет хорошо, милая. Не плачь. Адан знает и умеет все, что положено знать и уметь вожаку. Он вернется… А откуда ты узнала, что и кому я говорил?
— Я подслу-ушала! — снова хлюпнула носом девчонка. — Еще вчера, потому что Адан обещал ко мне зайти и не прише-о-ол! Я его искала! Весь вечер у дверей карау-у-улила! А теперь ты его на верную смерть отправи-и-ил, и я его больше не увижу-у-у! Как ты мог, деда-а?!
Я неловко кашлянула.
Вот ведь… похоже, у мастера Миррта нашлась преданная поклонница. А то, может, и невеста. Да еще такая эмоциональная. Хотя, признаться, после всего случившегося даже мне было не по себе.
Что там произошло, внизу? Как много нежити на этот раз пришло к барьеру? Мастер Миррт сказал, что в подземельях уже давно беспокойно. А сегодня, наверное, там совсем беда случилась, раз он счел необходимым воспротивиться приказу аму Нарина, взять власть в свои руки, да еще так бесцеремонно, и забрал все боеспособное население Норна, оставив женщин и детей под прикрытием скал.
— Пф, — сердито фыркнула Злюка, деловито усевшись у меня в ногах.
— Кто это? — тут же встрепенулась Ана и, оторвавшись от рубахи деда, торопливо закрутила головой. Увидев нас, она на мгновение замерла, поспешно вытерла слезы, а потом заметила Злюку и почему-то шепотом спросила у аму Нарина: — Это она, да? Деда, это химера Адана?
Старик почему-то виновато на меня покосился.
— Да. Это тот самый зверь, который не послушался даже меня.
— А кольцо? — возбужденно раздула ноздри девушка. — Ари не могут носить украшения. Но тогда где оно? Адан отдал его тебе, да?!
— Ана…
— Отдай! — внезапно потребовала она. — Я его сберегу для Адана!
— Тебе никто и ничего не обещал, — попытался отвертеться аму Нарин. — И мы с тобой на эту тему уже говорили: не надо торопить события, твое время еще придет. И необязательно оно будет связано именно с Аданом.
Но девчонка даже слушать ничего не захотела и, топнув ногой, сердито выдала:
— Я сама решу, с кем связать свою судьбу! Кольцо Адана должно быть у меня! Отдай! Он никому больше его бы не доверил!
Ник с Ланкой выразительно переглянулись, а я опустила глаза, медленно раскрыла ладонь и с сомнением уставилась на смирно лежащий на руке перстень. Тот самый, золотой, поразительно широкий и с затейливой гравировкой. В первый раз мрон продемонстрировал его еще в лагере. Я тогда подумала: какое неудобное кольцо. Слишком широкое, слишком толстое, наверняка в кожу краями впивается, если посильнее сжать кулак. Потом, если честно, не присматривалась, поэтому не помню, носил он его или нет. А вот сегодня…
Кольцо, загадочно блеснув на солнце, мгновенно притянуло к себе все без исключения взгляды. Ник при виде него как-то хитро прищурился. Ланка озадаченно поскребла затылок. Нэла Арти грустно улыбнулась. Аму Нарин вздохнул еще тяжелее. Тогда как Ана… Ана внезапно побледнела, ее глаза, наоборот, потемнели, расширились, а с губ против воли сорвался горестный стон:
— Нет!
Она вскинула голову и уставилась на меня с таким выражением, что мне отчего-то стало неуютно. Была в ее взгляде и обида, и боль, и целая гамма чувств, какая только может возникнуть у разочаровавшейся в своих надеждах женщины.
— Вот оно как, — помертвевшим голосом уронила она, глядя мне в глаза. — Значит, он уже выбрал.
— Ур-р! — предупреждающе заворчала Злюка.
— Да, — совсем сникла Ана. — Я поняла: выбор был твоим. Ему оставалось только его принять, и он, судя по всему, только что это сделал.
Она постояла, горестно прикрыв глаза. Помолчала, время от времени хлюпая носом. А затем гордо вскинула подбородок и, с трудом сдерживая набегающие слезы, подчеркнуто спокойным шагом поднялась обратно на крыльцо. Однако у самой двери все-таки не выдержала — обернулась и, кинув в мою сторону еще один долгий взгляд, тихо добавила:
— Береги его, сестра. Он еще очень неопытный вожак. Если останется со стаей один на один, то умрет, и ты никогда себе этого не простишь. Так же, как не прощу и я.
