Жаль, конечно, что гремлинов вычислили и пристрелили практически сразу, но нескольких человек убить они успели. Правда, этого я уже не видел, так как отправился спать. Пока что им не до меня, все носятся вокруг и ищут демонов, а судя по разговорам, многие уверены, что гремлины каким-то образом выбрались из подвала.
Сразу после нападения начались разбирательства, часть сил отправили охранять подвалы, а я смог спокойно отдохнуть и расслабиться. Теперь у меня есть немного энергии, и жизнь начала налаживаться.
Следующий день я провел во сне и медитации. Ведь одно из главных дел — запасы энергии, и это важно. Но состояние организма чуть ли не важнее. Помимо восстановления, занимался сбором информации. Слушал, о чем переговариваются люди, внимательно изучал поведение бойцов, поглядывал на улицу и продумывал пути побега.
Правда, за это время случился один неприятный инцидент. В палату принесли раненого в живот бойца. Он попал под обстрел гремлинов и никак не хотел делиться со мной энергией. И мало того, когда первый шок спал, люди уже перестали быть такими доброжелательными.
— Слышь, новобранец! — обратился он ко мне, когда врачи ушли и оставили нас в палате. — Принеси попить!
— А медсестру позвать? — удивился я.
— Ты не понял, что должен делать, когда к тебе обращается старший? — нахмурился мужчина. — Метнулся бегом!
Посмотрел на остальных пациентов, а те просто отвернулись, и решили не встревать.
— Ну ладно, принесу, — пожал я плечами и отправился на кухню.
Но этого человека запомнил. И принес даже воду, а не мочу демона-писаря. Разумеется, их так прозвали совсем не из-за умения вести записи.
А ночью этот наглец умер от удушья. Врачи почему-то посчитали, что у него начался отек легких, а может тромб забил легочную артерию. Я особо не прислушивался, и просто наслаждался потоком энергии. На самом деле, есть и второе предположение, но оно уже лично мое. Возможно, этого наглеца ночью задушил тощий чёрт. И я бы ставил на второй вариант, но врачи не стали разбираться.
И вот, незаметно наступил третий день моего пребывания здесь. И на этот день у меня большие планы, ведь больше ждать нельзя. Почему? А потому, что поступила информация, что сюда едет аристократ, владелец этой самой лаборатории. И с собой он привезет свою личную гвардию, чтобы провести полный разбор полетов.
Некоторые из местных даже пытались уйти отсюда без рапорта, но их поймали в лесах и закрыли в темнице, так что теперь все вокруг ходят злые и какие-то нервные. Будто бы есть за что их наказывать. А еще сегодня ночью привезли двух бродяг и отдали оставшимся сектантам. В эту ночь я так и не смог уснуть из-за ужасных криков в подвале. Да, они были далеко, но этот вой… Причем бойцы спали спокойно, они к этому давно привыкли.
Я, Высший Демонолог, не привык, а они привыкли! Нет, я тоже многое повидал, но времена таких методов в моем мире давно прошли.
Чем отличается демонолог-недоучка от такого, как я? Недоучка преклоняется перед демонами и мучает подобных себе. А Высший становится кошмаром для демонов и защищает от них простых людей.
Правда, местный аристократ и его свита к простым людям не имеют никакого отношения, потому встречаться с ним лично я не хочу. Так что с наступлением вечера, как обычно, я отправился на прогулку и забрел в кладовую. Туда, где уже призывал гремлинов.
Отодвинул ковер, посмотрел на иссякшие пентаграммы и стал чертить заново. Много, очень много… Но так нужно. Ведь я собрал достаточно информации об этом месте, а значит — пора.
Часа четыре у меня ушло только на начертание, после чего принялся распределять энергию между пентаграммами. Кстати, чертить было тоже довольно весело. Я спрашивал у соседей по палате, где взять мел или уголь, но они не могли понять, зачем мне это. Даже чуть не проговорился, но смог выкрутиться и сказал, что мне нужно написать письмо. Так что меня снова назвали дураком и вручили фломастер. Предлагали ручку или карандаш, но фломастер мне понравился куда больше. Потому теперь буду рисовать им. Казалось бы, в нем нет никакой магии, но при этом работает он куда лучше, чем любой артефакт.
Прошло еще немного времени, и энергия начала втягиваться в пентаграммы, запуская необратимый процесс призыва. Всего пятнадцать небольших кружков, и в каждом из них появился небольшой черный ножик. Да, можно было призвать еще демонов, которые бы орудовали этим демоническим оружием, но не факт, что так было бы лучше. Я и сам далеко не слабак, а за эти дни успел немного восстановиться. Плюс, с таким запасом энергии кого-то сильного призвать было бы сложно.
Собрал ножики и раскрыл небольшое окошко под самым потолком. Всё же ритуал призыва демонического оружия всегда сопровождается едким запахом серы.
— Эй! Чем тут воняешь? — окно не помогло. Так как стоило мне выйти из подсобки, столкнулся лицом к лицу со стражником. Он ходил по коридору и принюхивался, но не мог понять, откуда так тянет серой.
И я уже видел этого стражника, даже оставил отметку в памяти по поводу него. Он пнул бродячую собаку, когда патрулировал периметр особняка.
— Да вон, насерили в подсобке, — указал за дверь, и тот скривился. Но всё равно пошел проверять.
Стражник лишь мельком увидел то, что осталось от пентаграмм, и не успел даже обернуться, так как я всадил ему нож под лопатку. Красная вспышка и, не издав ни единого звука, мужчина провалился в демонический портал. Удачи там, попробуй собаку пнуть. В демоническом плане они не такие безобидные.
После вспышки не осталось ни единого следа. Даже капли крови, которые успели упасть на пол, и те исчезли. Так что не осталось мне ни денег, ни оружия. Зато и улик тоже нет, а небольшая часть энергии перетекла в мое хранилище.
Демонологи — не маньяки. Ну, многие из них — вполне нормальные люди. Я, например, вполне нормальный. Относительно… Скорее всего… В общем, с такими же нормальными людьми я бы никогда так не поступил, ведь у попавших в демонический план незавидная судьба.
Отправился на кухню и стал набивать свой живот, но вскоре и туда заглянул довольно крупный стражник. Сразу стало понятно, почему он такой большой. Ведь иначе, кроме как расхищая запасы стражников по ночам, таким не вырастешь.
Он не заметил меня, и сразу раскрыл холодильник, принявшись ковыряться там.
— Это не твой нож? —
