много раз искал тех, кто прячется. Но тут мне немного повезло. Люди, находящиеся под защитой клана, есть везде. Стоило спросить одних, затем других. Эти слышали то, те это. Несколько моих коллег странным образом исчезли, так что пришлось все делать самому. Я поставил на воротах людей, заплатил всем, кому мог. Но вот это, — Шрев коснулся своего обезображенного носа и потянул воздух. — Вот это помогло мне выйти на тебя. Я знал, что ты где-то среди уцелевших районов, а мост — последнее связующее звено города. Так что надо было просто ждать.
— Терпение — добродетель воинов, — Вир повторил слова, слышанные когда-то от Катрин. На его взгляд они неплохо подходили под ситуацию.
— О, я не воин. Моя работа куда более грязна, но я научился получать от нее удовольствие.
— За этим ты здесь? Убить меня?
— Убить? — его уцелевшая бровь поползла вниз, и Вир заключил, что Шрев хмурится, недоумевая от этого странного предположения. — Получать удовольствие от работы и превращать свою жизнь в нее вещи совершенно разные, парень. Я всегда следую путем практичности. Не вижу причин так поступать с тобой.
Практичность. В глубине души Вир начинал испытывать пробуждающийся гнев. Вот, значит как. Эта самая «практичность» лишила Бланку глаз. Шрев расслабленно опирался локтями о перила и, казалось, не замечал, как напрягся его собеседник.
— Твои проступки не так ужасны. Хоть ты и забрал вещь, которая тебе не принадлежит. Колокольчик.
Ученик Нэ не стал отпираться:
— И кому же, по-твоему, он принадлежит? Неужели тебе? Это собственность Нэ.
— Нэ — лишь часть куда большего. Ночного Клана.
Вир бы мог возразить, что это Ночной Клан малая часть Нэ.
— Колокольчик должен вернуться в Пубир. Он важен для того, чтобы появлялись новые сойки, ты сам это понимаешь. И ты важен тоже, во всяком случае, пока я не найду старуху.
— Ты не найдешь ее, пока она сама этого не пожелает.
— Но тебя я все же как-то нашел, — слезящийся глаз подмигнул. — А поэтому пора возвращаться домой.
— У меня нет никакого желания отправляться в Пубир в твоей компании.
Шрев дружелюбно похлопал Вира по плечу:
— Молодые люди склонны к упрямству и дерзости. Сам был таким, но позволь сказать прежде, чем начнешь упираться снова — ты обретешь легкую жизнь. Ни в чем не будешь нуждаться. Станешь на уровень Золотых. Полная свобода в пределах города, любая прихоть исполнится, стоит тебе ее произнести. Кроме того, я замечу, ты навсегда будешь избавлен от внимания шауттов, ибо они, мой друг, ищут колокольчик. Я возьму все риски на себя. Потому что могу справиться с демонами.
— И все эти блага я получу лишь если стану рисовать на спинах новых соек. Нет. Оставь их себе.
Шрев зашептал вкрадчиво:
— Другой вариант гораздо хуже. Я засуну тебя в мешок, точно барана, привезу в Пубир, посажу в подвал на хлеб и воду. И применю все свое мастерство, чтобы ты делал то, что полезно для Ночного клана. При любом раскладе ты станешь делать, что я прикажу, так что подумай еще раз, насколько важно для тебя твое упрямство и нежелание соглашаться. Если это лишь для того, чтобы показать мне, насколько ты смел и безрассуден, то поверь, я уже оценил. Давай перешагнем через этот приятный для тебя этап и начнем беседовать, как взрослые люди.
— Как взрослый человек я вполне осознаю меру цены за свое решение. Нет. Я не стану помогать Ночному клану.
Шрев скинул капюшон, повернул обезображенное лицо:
— Всю свою жизнь я сталкиваюсь с глупостью или упрямством. Но чаще всего они идут вместе бок о бок. Знал бы ты, насколько сильно я устал бороться с вашим безграничным тупоумием. Ну объясни хотя бы ты, сможет ли твое петушиное упрямство противостоять этому? — он коснулся металлической рукояти короткого меча. — У тебя нет оружия. Даже ножа. Что за недостаток рассудка? Особенно для человека из моего родного города. Пора бы найти себе что-нибудь острое в такие непростые времена.
— Мне достаточно кулаков.
— Тогда покажи, как ты справишься.
Его движение было очень быстрым для большинства живущих людей. Возможно, лишь те, кто носил знак Золотого карпа, поняли бы, что происходит. Меч покинул ножны и устремился к шее Вира. По движению запястья, по напряжению мышц плеча, по тому, как была повернута правая стопа, ученик Нэ понял, что удар не опасен для него. Шрев остановит оружие в последний момент.
Стоило бы сдержаться, но Вир не стал. Ему надоела эта игра, беседа, человек. И поэтому он выбросил вперед кулак, который врезался в плоскость клинка.
К его удивлению, не случилось того, чего он ожидал. Меч не переломился пополам, точно тонкая птичья косточка, лишь вскрикнул высоко и звонко, словно напуганная девушка, полыхнул ярко-рубиновым светом.
Шрев, не ожидавший, ничего подобного, попытался удержать его в руке, отчего едва не вывернул себе запястье и чудом уклонился от собственного оружия, отлетевшего ему в лоб.
Оба оказались столь потрясены случившимся, что несколько мгновений смотрели друг на друга и наконец Шрев, скосив глаза на меч, протянул:
— Вот как значит…
Вир подул на сбитые костяшки, они слабо кровоточили и от них поднимался едва заметный дымок.
— Талант… Хм… Старая птица совсем потеряла разум, раз решила действовать за спиной Клана, — Шрев перебросил короткий меч в левую руку, покрутил запястьем правой, прогоняя боль. — Впрочем, ты не самый главный сюрприз нынешней ночи. А ну-ка, стукни по нему еще раз. Это меч таувина, так мне когда-то сказали. Но до сегодняшнего дня он был просто удобной железкой, не более того. А сегодня Шестеро явили мне чудо.
— Я тебе не фокусник, — Вир продолжал стоять со сжатыми кулаками, пристально следя за противником. — Убирайся в Пубир и больше не возвращайся.
— Теперь? После такого? Ты, должно быть, шутишь, — усмешка у Шрева вышла неприятная, но говорил он мягко, даже тепло. — Это как найти на земле марку и не поднять ее.
Взмах клинком. Шелест рассекаемого воздуха.
— Давай посмотрим, какой ты сойка.
— Я не сойка, — вздохнул Вир, понимая, что закончить это можно лишь одним способом. И ударил талантом.
Тем же самым, каким атаковал Лавиани во время знакомства. И с тем же самым эффектом. Вот только Шрев не использовал свои рисунки. Он просто увернулся. Хотя это было совсем «не просто». Сойка выгнулся дугой, словно вместо позвоночника у него была вода, и удар прошел мимо, угодив в статую Родриго Первого, оставив в металле сквозную оплавленную дыру.
А после уже стало не до того. Шрев напал через мгновение, насел ураганом,
