своего отца. Тот с любовью взглянул на них и показал крылом, куда им идти. Сардолас переглянулся с Фангрэнэ, и оба направились туда, куда указал отец. Они замерли и обернулись, когда поняли, что Бэйлфар не идёт за ними, а испуганно смотрит на отца. Он понимающе улыбнулся и кивнул.
— Иди, не бойся. Каждый должен пройти сам.
Чуть приободрённый, красный малыш поравнялся со своими братьями и зажмурившись прошёл вместе с ними незримую грань. Не случилось ни потока света, ни волшебного мерцания, ничего такого: они просто исчезли по ту сторону. Трефалкир же торжественно обратился к спутнице.
— Твоя очередь, текущая песня течений. Обычно родители приводят детей сюда, но раз так вышло, я возьму на себя эту ответственность.
— Спасибо, — пролепетала она и сглотнула, испытывая такое же необъяснимое волнение как уже вошедшие в Долину драконыши.
Роулсанэ шагнула, не видя алыми глазами этот порог, но ощущая его какой-то частью души. Трефалкир подождал пару секунд в одиночестве и прошёл следом, замыкая за собой тайные ворота.
Всё оказалось иначе, чем в прежнем мире, даже воздух был чище, если такое возможно. Уже спустя минуту нахождения здесь становилось лучше, словно сила вливалась в тела, и она же успокаивала сомнения и страхи. Роулсанэ поняла, почему Трефалкир не останавливался весь день: усталость после дальнего перелёта постепенно растворялась сама собой. Причудливые деревья, казалось, цвели жизнью, казалось, смотрели на них как на давних друзей, приглашая разделить сны о древнем прошлом. Свет солнца был почти что осязаемым, таким он бывал только на мелководье, когда проходил сквозь небольшую толщу вод. Тогда ещё можно увидеть как волны заставляют причудливо танцевать прямые лучи света. Здесь было нечто похожее, почти волшебное. «Благословенный край», — зажмурился Трефалкир и не спешил идти дальше, позволяя драконышам насладиться этим чудом. Он смотрел на них и видел такое же потрясение, какое испытал сам, когда впервые попал сюда. Дети оглядывались, не зная за что ухватиться взглядом, настолько всё было завораживающим. Морская самка разделяла их удивление, граничившее с беспричинным восторгом. Дракон, дав им четверым время на то, чтобы прийти в себя, направился по чудной тропе. Наряду с травой росли и цветы самых разных форм и благоухания, но вместе они создавали общий одуряющий запах цветения. Мерещилось, что под лапами они неспешно расступаются, помогая не задавить себя, при этом лепестками поглаживали чешуйчатую кожу. Примятые травы неуловимо глазу поднимались от земли, как только вес дракона уходил с них. А более лёгких драконят они вроде слегка подталкивали вперёд. Дети шли вслед за отцом, ошарашено наблюдая за движением лепестков, которое вполне могло быть вызвано лёгким ветерком. Но только они двигались не под воздействием потока воздуха, поднимаясь вверх, отклоняясь в сторону, провожая тем самым идущих драконов. А затем вроде стремились следом за ними. Драконыши наступали очень осторожно, справедливо рассудив, что такое поведение больше напоминает живых существ, и боялись ненароком навредить им. Трефалкир знал, что беспокойство детей было напрасным — эти цветы не дадут себя задавить, даже если очень захотеть. Они шли куда-то к центру, именно такое ощущение создалось у голубой драконицы. Ветки деревьев, ломившиеся от густоты листвы, вроде бы поворачивались за ними вслед, а ветер, казалось, и вовсе шагал рядом, как шестой незримый спутник. Они прошли мимо озера, лишь ненадолго задержавшись возле него. Вода в нём была кристально чистой и такой объёмной, что ясно виделось дно и все мельчайшие камушки и песчинки. Плавали мелкие рыбы, и волны от их движений колыхали водоросли, развивавшиеся в медленном танце. К своей радости драконыши разглядели и подводные цветы, помимо лилий и кувшинок на поверхности ровной глади. На берегу росла ива, склонив ветви так, что они касались поверхности воды. Казалось, она о чем-то шепчется с озером. Если прислушаться, то, наверное, можно услышать о чем они толкуют. Трефалкир, в кои-то веки расслабленный и по-настоящему спокойный, наблюдал за своими детьми. Как они вместе с Роулсанэ смотрят на рыб, не позволяя себе нарушать покой воды, как подбегают к иве и заглядывают в её крону. Дракон чувствовал внутри безграничную любовь к своим чадам, которая может вытеснить из его души все плохие мысли и тоску. С ними он чувствовал себя живым, как никогда раньше. Вскоре они возобновили свой путь по сказочному месту и приблизились к древним развалинам огромного, даже по меркам драконов, города. Впрочем, строения давно превратились в белый камень, а белый камень превратился в прибежище для растений. Цветущие кусты крепились на домах, и корни медленно превращали массивные блоки в пыль, которая крошкой лежала на каменных плитах наряду с увядшими лепестками. Плиты же ещё были местами покрыты мхом, скрывающим узор древней дороги. Виднелись вьюны на стенах, иногда упавшие из-за того, что им не удалось зацепиться за выступы, но и на земле они продолжали виться. Только тут Роулсанэ заметила, что стоявшее высоко солнце так и осталось на том же месте. Она хотела спросить Трефалкира об этом, но взглянув на то, как он блаженно подставляет этому тёплому, а не обжигающему свету крылья и морду, решила пока не тревожить его расспросами. Они могли подождать, а вот великолепие места — нет. Они весь этот путь шли молча, наслаждаясь волшебством и очарованием Скрытой Долины. Вскоре они прошли глубже в древний город, где по ощущениям находились и другие драконы.
Трефалкир привёл их к самой высокой, более или менее уцелевшей башне, которую облюбовал как обиталище Нивервир. По дороге им встретилось несколько сородичей, и драконыши смогли ощутить на себе их не особо радостные взгляды, поэтому они старались держаться ближе к своему отцу, не понимая, чем заслужили такое. Особенно было неприятно наблюдательному Фангрэнэ, понявший, что взрослые драконы брезгливо смотрят на его сморщенную складками морду. К чернокнижнику драконы отнеслись чуть более сдержанно, наградив его приветственным вежливыми кивками, он ответил тем же. Ему не было никакого дела до них и их отношения. На морскую драконицу они же обратили больше благосклонного внимания, приветствуя её рыками. За всем этим земляной дракон дошёл до башни и остановился, ожидая, когда король сам спустится встретить гостей. Хотя гость вполне мог пройти внутрь, так как был верным другом Нивервиру, но правила существовали для всех — не стоило выделяться ещё больше. Драконята и Роулсанэ неуверенно остановились позади дракона, не зная, какое поведение будет уместно. Пернатый дракон не заставил себя долго ждать, спикировал с одного из окон-бойниц на самом верху башни. Он издал приветственный клёкот, известивший все окрестности, что пришли гости. Величественный,
