самых своих обаятельных улыбок, я покинул приземлившейся вертолёт и отправился искать молодых, дабы поздравить со столь знаменательным днём в их жизни, а потом можно и валить отсюда по тихой грусти.
Всё прошло легко и быстро и с долей определённого колорита, так что мне даже понравилось. Красиво, ярко и всё запоминается, аж еда и вовсе была сказочной, так что, я можно сказать, объелся, но остался при этом чертовски доволен, да в целом событие оставило приятное послевкусие. Наевшись и хорошо отдохнув я отправился на поиски выхода из этого парка, а затем и автобусной остановки.
С комфортом устроившись в бусике, привычно прислоняюсь к окну, пейзажи шустро меняются один за другим, как же давно я не ездил на общественном транспорте. В салоне было, откровенно говоря, пустовато и ехали лишь я, водитель и какой-то парень в худи. А может, и не парень, по закрытому капюшону было совсем непонятно. Городские улочки сменялись на гетто и просто не слишком благонадёжные районы. В одном из таких на очередной остановке наше одиночество разбавила группа молодых парней из Ваканды. "Беженцы" чтоб их. Да и чувствовали они себя здесь слишком уж фривольно, бросив на меня оценивающий взгляд, словно стая шакалов они медленно продвинулись вглубь бусика, по-хозяйски осматривая весь салон, пока не зацепились взглядом за одинокую фигуру в худи.
— Эй, брат… Мы тут с друзьями отдыхаем после работы. — с белоснежным оскалом заговорил беженец из Ваканды. — Так что не мог бы свалить отсюда нахер! Ибо братьям не хватает места. Да и дышать одним воздухом с таким ничтожеством как-то желания нет. Так что, надеюсь, что ты скажешь, нет! — оскал стал ещё более хищным. — И я смогу немного развлечься. Не так ли братья? — подпевалы шоколадного зайца, тут же одобрительно загудели. — У тебя есть время подумать, пока я пью этот сраный портвейн! — ультимативно заявил рослый вакандец и отобрал из рук одного "брата" уже початую бутылку тут же делая жадный глоток.
— Не брат ты мне гнида гладкокожая… — неожиданно прорычал парень, за что тут же схлопотал мощный кросс в челюсть от рослого вакандца, что даже и не подумал убирать бутылку.
— Чё ты там мяфкнул животное? — мгновенно разъярился вакандец, тут же отбросив весь налёт былой цивилизации.
Вмешаться или нет вот в чём вопрос? С одной стороны ко мне они почему-то не лезут, а быть каким-то героем я не записывался. Да и не убивают его пока. А впрочем, можно и немного размяться, а то, как я и сказал раннее эти "беженцы" позволяют себе слишком многое. Но не успел я подняться, как парень лишь презрительно хмыкнул и медленно встал со своего места и теперь уже он возвышался над вакандцем на две головы и теперь тот уже не казался таким уж огромным на фоне парнишки. Скинув капюшон, он явил всему салону свою "колоритную" внешность, где каждая чешуйка отливала ядовито-зелёным нефритом.
Ещё один из зеленошкурых недобитков?
Спустя секунду уже парень хищно осклабился, правда, его клыки были совсем небелоснежными, но визуально чертовски острыми. Характерный "клац" донёсся и до меня. Бравый вакандец неожиданно стал как-то меньше и тут же попытался тактически отступить, но получил сокрушительный джеб в челюсть уже от ящера.
Ящер бросил на меня мимолётный взгляд и готов поклясться, что увидел там узнавание. Секунда и мутант резко срывается, дабы прописать локтём в кадык ещё одному из "беженцев". Затем мощный пинок откинул ещё двоих, а затем парень хладнокровно сломал шеи упавших ударом берца.
Вот и весь бой, а я ещё думал, стоит ли вообще помогать или можно просто забить.
— Паркер? — неожиданно произнёс он.
— Мы знакомы? — сухо интересуюсь в ответ.
— Учились вместе. Но теперь это не важно… Теперь всё неважно. — хрустнув позвонками врагов ещё пару раз, ящер поспешил выйти на ближайшей остановке, дабы не нервировать водителя бусика, что и так уже держал помповый дробовик под рукой, так что ящер лишь дернул за верёвку стоп крана и поспешил скрыться с места преступления.
Я же, напротив, пытался припомнить, кто бы это мог быть из бывших одноклассников? Или такой же студент, которому не повезло попасть в лапы ящеров? Впрочем, теперь это и правда неважно, отныне все старые двери закрыты для него, а новых ещё, возможно, и нет, вот он и вынужден скитаться по миру, что ещё совсем недавно был частью его самого.
Парень покинул автобус и скрылся в ближайшем проулке, а я вновь прислонился к окну и продолжил созерцать стремительно меняющиеся пейзажи за стеклом бусика. Нечасто получается проехать вот так в одиночестве и насладится видами старого города пусть и в компании трупов. Но так ли это важно? Ведь за окном целый калейдоскоп из людей, событий и мест. Так, наверное, и протекает вся наша жизнь, сменяя эпизоды как кадры старой киноленты. Но плохо ли это?
Отнюдь. Здесь главное — не упустить момент, когда вся жизнь окончательно пролетит, а ты не успел толком и насладиться всем этим великолепием, ведь был так занят. Но чем? На что мы тратим своё время? Зачем проживаем серую и безынтересную жизнь?
Почему вынуждены порой выживать?
Как много вопросов, не правда ли? Но всё это вторично, ведь если ты не задавал себе этот вопрос раньше, значит, доволен и тем, что имеешь. Но вспомни, этого ли ты хотел, когда горел мечтой и жаждал покорять?
Но что-то я опять ушёл в демагогию даже в монологе с самим собой, так что непорядок. Хотя порой и хочется немного по саморефлексировать, а где это делать как не в автобусе, в котором ты бываешь раз в пятилетку? А сейчас, возможно, и того реже. Пара минут и выхожу на нужной мне остановке, забираю транспорт и без какой-либо спешки еду домой. После недавних событий улицы были пусты, а многие местные решили переехать или и вовсе не возвращаться в такой опасный и нестабильный Нью-Йорк. И я их в чём-то даже понимаю. Сколько ни работай над безопасностью этого города вечно происходит что-то и тут же перечёркивает всё, что было до и всё начинается сначала или вовсе откатывается до чего-то ещё более страшного. Но таков путь и бросать этот город, я пока не намерен, так что возможно ещё спасём ну или спалим его к чертям и переедем куда. Ведь не сошёлся же на нём свет клином?
Спустя ещё пару минут наконец-то показался и мой отчий дом, вроде бы и отлучался совсем ненадолго, а по ощущениям, словно целая вечность
