Основная статья экспорта на Занзибаре — гвоздика, основное средство передвижения — велосипед
Гвоздика ароматная, Syzygium aromaticum — одноименный цветок с ней ничего общего ни имеет — растет на малоприметных деревьях средней высоты, которыми сплошь покрыты островные долины: оттого воздух Занзибара наполнен благоуханием, особенно после сбора урожая: нераскрывшиеся цветочные бутоны, которые и составляют знакомую всем специю, сушатся перед каждой хижиной, а часто и прямо под ногами, на улицах. Львиная доля идет на экспорт, а остальное — на маслоперегонную фабрику. «Конечно, вы можете посетить наш завод! Сейчас я вам найду провожатого!». Приветствовал нас главный человек на небольшом производстве в селении Чаке-Чаке. Оказалось, что он учился в Москве в ту пору, когда Танзания решила «попробовать социализм». Экономический курс ушел, теплые чувства остались.
Впрочем, в последнее время у архипелага появилась еще одна доходная статья — туризм. Только за последние десять лет число отдыхающих увеличилось в несколько раз. С одной стороны, для страны это, конечно, хорошо: создаются рабочие места, в том числе — раньше это было делом неслыханным — для женщин. Кроме того, туристические фирмы энергично поддерживают разнообразные общественные экологические проекты: по очищению сточных вод, по пресечению браконьерства — это ведь в их интересах. Наконец, наплыв иностранцев способствует расширению занзибарского кругозора: учреждаются фестивали кино и музыки (тут уместно вспомнить, что солист группы Queen Фредди Меркьюри родился именно на Занзибаре в семье индийского происхождения. Его настоящее имя Фаррок Бульсара, но «тематическое» кафе на набережной Стоун Тауна избрало для своей вывески куда более известный псевдоним: «Mercury’s»).
Но есть у медали, как говорится, и обратная сторона: поведение все более многочисленных гостей отнюдь не всегда соответствует строгой мусульманской морали. Приходится напоминать о ней даже законодательно: к примеру, в 2005 году на Занзибаре был принят закон, запрещающий целоваться на улице. Но и это не помогает: недавно в Стоун Таун взлетело на воздух несколько заведений, где разливали приезжим алкоголь. Ревнители старины и чистоты нравов не дремлют.
Традиционные лодки дхау строятся сегодня так же, как и 1 000 лет назад. Раньше на них многие доплывали до Индии и Китая…
Кораническая экология
Среди множества островов архипелага выделяются два крупных, основных: Пемба и Унгуджа. Унгуджа (ее иногда называют собственно островом Занзибар со столицей в Занзибар-сити) — это культурный и политический центр, она более урбанизирована, здесь протекает вся деловая жизнь архипелага. Пембу же еще в Средневековье прозвали «зеленым садом» — такой она осталась и поныне: сельской и слегка провинциальной.
В общем, она лучше «сохранилась». Вот, например, Мисали, совсем небольшой островок у самого побережья Пембы. Он необитаем, но имеет большое значение для всего Занзибара. Воды вокруг Мисали особенно богаты рыбой, это настоящее натуральное рыбное хозяйство, которое обеспечивают экосистемы коралловых рифов и мангровых зарослей. Рыбаки из разных деревень Пембы и даже Унгуджи с готовностью тратят по нескольку дней, чтобы сюда добраться. Наконец, этот клочок суши священен: местные мганга, шаманы-лекари, приезжают сюда собирать целебные травы и приносят жертвы духам шетани, которые обитают, как считается, в многочисленных пещерах.
В середине 1990-х годов автономное правительство Занзибара решило сдать Мисали в аренду иностранному инвестору под строительство гостиничного комплекса. Но заманчивому проекту так и не суждено было осуществиться. Сначала взбунтовались деревенские общины — перспектива приезда богатых, но незваных гостей не могла вызвать энтузиазма у традиционалистского населения, да и за судьбу духов опасались. А вскоре к протесту подключились некоторые международные организации, встревоженные угрозой уничтожения уникальной коралловой «инфраструктуры».
В итоге произошло невозможное: бизнес-план отменили. Более того — в ходе «антигостиничной» кампании родилась MICA, Ассоциация защиты острова Мисали (Misali Island Conservation Association), которая изобрела на Занзибаре совершенно новый подход к решению экологических вопросов.
Дела с охраной природы в этих местах и без отелей обстояли небезоблачно. Той самой рыбы, которая кормит чуть ли не весь архипелаг, стало существенно меньше еще в середине 1990-х — в частности, из-за того, что местные стали все чаще использовать особые мелкие сети, а также «старый добрый» динамит. При этом рыбаки словно бы не понимали: вытаскивая сегодня из воды вдвое или втрое больше «биомассы», в долгой перспективе они ведут подкоп под самих себя.
Эти сушащиеся на солнце морские чудища — «обыкновенные» осьминоги
В этой ситуации MICA учредила специальную защитную зону вокруг Мисали. В центре нее рыболовство ныне полностью запрещено. В других секторах строго наблюдают за количеством и качеством снастей, и квота добычи ограничена приемлемыми для экосистемы цифрами.
Конечно, с самого начала нашлось много народа, желавшего обойти правила морского заповедника. А эффективно охранять его круглые сутки представлялось невозможным. И вот тогда ассоциация «сделала ход конем»: привлекла к борьбе за дикую природу авторитет ислама.
В брошюре, распространенной MICA среди имамов, которые преподают в сельских школах, целых 37 сур Корана привлечены для объяснения — почему окружающую среду надо беречь. Там подробно толкуется об ответственности человека за данную ему Аллахом планету. «Экологическую благую весть» распространяют и во время пятничной молитвы, и вообще, при каждом удобном случае в деревенских собраниях, которыми в суахильской культуре решаются все вопросы местной политики.
Успех не заставил себя ждать.
Нет кораллов — нет и рыбы!
В школьном классе, расположенном посреди деревеньки Ндоого на острове Фундо, невыносимо душно, хотя здание открыто со всех сторон и стекол на окнах, естественно, нет. Все парты, скамейки и подоконники облеплены детишками в опрятных синебелых формах. Ответственный за образование сотрудник MICA, Мбарук Мусса Омар, пригласил нас на урок исламской экоэтики.
Мальчики и девочки пристально следят за тем, как видеомагнитофон и телевизор подключают к генератору. На Фундо нет ни электричества, ни водопровода, поэтому уже само появление техники — сенсация.
В маленький класс набилось около 250 деревенских детей — начинается урок экологии
«Все есть в Коране, — классической формулой начинает Мбарук, — и уж, конечно, там написано о том, как мы относимся к природе». Затем он пишет арабскими буквами одну из сур на доске: в ней идет речь о том, что люди совершили «скверные деяния» на земле и под водой и что им теперь придется на себе почувствовать результаты содеянного.
Ребята легко читают этот текст — с раннего возраста даже на самых мелких островах всякий знает и латинский алфавит, которым сегодня пользуется суахили, и «священный» арабский.
Далее Мбарук рассказывает о том, что творение — едино и неделимо и из него безнаказанно нельзя «вытащить» ни одной детали, и о равновесии, мизане, которое должно сохраняться между всеми живыми существами. Все это сопровождается поучительными кадрами подводного мира на экране, которые в классе вызывают нескрываемый восторг. «Если бережно относиться ко всему этому, тогда океан будет еще кормить ваших внуков и внуков ваших внуков. Разрушать кораллы — то же самое, что сбрасывать бомбы на свои манговые деревья. Кто бы из вас стал это делать?» И переходя на английский, уже для нас, гостей, он с улыбкой резюмирует: «No tree — no mango; no coral — no fish!!!»
Закончив урок, Мбарук зовет всех на прогулку. Поскольку пришел час отлива, идем по пляжу. Раскаленный песок отражает ослепительный свет полуденного солнца. При каждом шаге десятки крошечных крабов разбегаются в разные стороны, чтобы вновь молниеносно закопаться в него. Навстречу нам уже бредут женщины, собравшие у кромки воды то, что она оставила, отступая. «Улов» помещается в ведрах, которые они по африканскому обычаю несут на головах, но по нашей просьбе сосуды спускаются и выставляются на обозрение. В них — и осьминоги, по которым пробегают волны разных цветов, и «фарфоровые» ракушки, и дюжина коралловых рыбок, которые не успели за утекающим морем. Особенно из всего этого разнообразного и своеобразного богатства нас поражает рыбка кузовок. Угловатое, похожее на идеальной формы коробочку создание с крохотными плавниками и твердым внутренним панцирем, крайне трогательное, но мало похожее на живое существо. «Тропическая сардина, проглотившая консервную банку», — метко замечает наш провожатый.
