треть из них были молоды. Нолль приметил в общей сложности с десяток довольно крепких юнцов с горящими взглядами. Но почти столько же было и стариков. Все, впрочем, были вооружены.
Трое молодых людей прижались к парапету пандуса, когда Нолль прошел мимо них. У одного на плече висел карабин. Ремень был плохо затянут – оружие соскользнуло с плеча и упало бы, не успей молодой человек в последний момент его подхватить. «Винтовки у них есть, – подумал Нолль. – Но так ли хорошо подготовлены люди? Умеют хотя бы стрелять?»
– Поверьте, – тем временем продолжал Сив полушепотом, – Никто – наша единственная надежда. Он производит странное впечатление, но вы еще не видели его в деле.
– Вы говорите так, будто пытаетесь его защитить, – осмелился заметить Нолль.
– Никто не нуждается в моей защите.
– Как скажете.
Вдруг Сив остановился. На третьем ярусе, у приоткрытой двери в треугольную комнату, преграждая путь, дремал пожилой мужчина. К груди он прижимал револьвер.
– Эй! – крикнул Сив и пнул его в спину. – В сторону!
Мужчина только поморщился и, всхрапнув, перевернулся на другой бок. Сив поспешил оправдать лежавшего:
– Многие тут нездоровы из-за помоев, сливаемых из Среднего города.
– Или напиваются сверх меры, – добавил Нолль.
Сив чуть скривился, но не нашел что ответить.
– Давайте просто перешагнем.
Они пошли дальше, вверх, мимо худых и бледных людей. Чьи-то глаза горели воинственным огнем, а кто-то испуганно жался к ограждениям, чтобы его не задели.
– Похоже, что эта женщина, Ганна, во многом права, – решился заметить Нолль.
– О чем это вы?
– Многие из тех, кого я тут вижу, едва ли готовы к восстанию.
– Они быстро учатся, – отозвался Сив с неохотой. – К тому же в Треугольном доме живут только те, кто остался без крыши над головой. Никто говорит, щипачи иногда разбирают за ночь целый этаж. А кто-то пострадал от набега бледняков. Остальные – и их большинство – живут не здесь. Приходят на собрания. Скоро вы увидите – таких, как мы, много.
– Вот как, – сказал Нолль задумчиво. Мысль о том, что бόльшая часть «Детей Нижнего города» живет за пределами Треугольного дома, как-то не пришла ему в голову.
– Сегодня перед закатом все соберутся прямо тут, на дороге перед Треугольным домом, – сказал Сив уверенно. – Вот увидите.
Нолль помолчал.
Они поднялись уже под самую крышу Треугольного дома. Заходя на последний пролет, Нолль бросил взгляд на нижний помост. На нем, как на сцене, все еще стоял Гойер Мойер. Если когда-то он и подпадал под описание Тайной канцелярии, то не теперь. Отсюда, сверху, он выглядел особенно жалким: сутулый, худой, изувеченный человек.
Задрожал Монолит, и Ноллю на мгновение показалось, что Никто, как в припадке, задрожал вместе с ним. Он вскинул голову, будто взглянул на Нолля, и, наконец спрыгнув с помоста, пошел к входной двери. Мысленно прицеливаясь ему вслед, Иной подумал: «Стоит за ним последить. Может, выпадет случай поймать его одного».
Сив прервал размышления Нолля:
– Вот, можете располагаться.
Он подвел его к приоткрытой двери на самом последнем, четвертом ярусе. Изнутри, из маленькой и неудобной треугольной комнатки, выглянули два бледных лица и с любопытством стали рассматривать Нолля.
– Это Ниххό и Бхамм. Из охотников. – Сив улыбнулся. – Или, может быть, это Нирро и Брамм. Сказать сложно.
Нолль быстро кивнул – его это мало интересовало.
– Вы тоже будете жить тут?
– Верно, – ответил Сив. – Поселюсь на втором ярусе.
Он еще постоял, а потом – с некоторым усилием – произнес:
– Я вас рекомендовал перед всеми. И перед ним. Не подведите меня.
– Постараюсь, – сказал Нолль и вошел в треугольную комнату, чтобы переодеться.
– Тож не техпится стхельнуть пахочку геххов? – дружелюбно спросил Ниххо, молодой щербатый парень, кивая на рукоять револьвера на поясе Нолля.
– Кого? – переспросил Иной.
Он как раз скинул черную рясу и достал из мешка свое потертое пальто.
– Геххов, – повторил Ниххо раздраженно. – Не кхыс же!
Бхамм, невысокий, с квадратным лицом, поспешил приятелю на помощь:
– Он говохит, геххов вам не техпится постхелять? – поправил он со снисходительной полуулыбкой. – Ниххо немнохо кахтавит – с тех пох, как ему зуп дехнули.
– Сам ты кахтавишь! – отозвался Ниххо.
– Пхы-хы-хы!
Нолль повесил мешок и церковную одежду на крючок и, развернувшись, тут же налетел на угол стола. Стол тоже был треугольным, стоял прямо по центру – и занимал половину маленькой комнаты. Те двое сидели за этим столом друг против друга на грубо сколоченных табуретах. Кроватей тут не было: спали, видимо, на полу.
– Так у вас здесь и врач есть, чтоб зубы дергать? – спросил Нолль без особого интереса.
Протиснувшись боком между столом и стеной, он добрался до единственного окна и выглянул на улицу. «Хотя бы окно тут квадратное».
Внизу, хлюпая босыми ногами по грязи, бродили несколько бедняков. Механично, привычными движениями накалывали на чугунные прутья бегавших под ногами крыс. Мимо прошел Гойер Мойер. Вжав голову в плечи, двинулся в сторону фабричных домов. Нолль решил подождать еще пару минут, чтобы не вызывать подозрений. А потом – проследить за ним.
– Вхачиха есть, конечно, – сказал Ниххо, – токмо одна. Ищо телеги чинит. И всякое.
– Она и у меня зуп деххала, ведьма, – похвастался Бхамм. – Но мне-то свезло: не кахтавлю.
Нолль рассеянно кивнул.
– Так как вас…
– Ниххо, – сказал Ниххо.
– Бхамм! – выпалил Бхамм.
Нолль быстро пожал им руки.
– Знаете вы что-нибудь об этой Ганне герр-Страд? – спросил он, чуть погодя и больше из любопытства.
– Если вы вдхуг хешили за ней пхиудахить, – со знанием дела заметил Бхамм, – то это вы бхосьте.
– Я не о том спрашивал, – ответил Нолль хмуро. – Они с Никем вроде как в ссоре?
– Умная она шибко, – подтвердил Ниххо. – Хоть заходит нечасто. Живет хядом с ткацкой фабхикой, говохят, с женщиной.
Бхамм вдруг захихикал и залился краской.
– Ясно, буду иметь в виду. – Нолль помолчал. – А Никто тоже тут живет?
– Где ж ему ищо жить-то? – возмутился Бхамм. – Он не местный, два года как объявился.
– Тут, – согласился Ниххо, – на втохом яхусе. Но его тож нечасто увидишь.
Помолчали. Нолль уже застегнулся и стал протискиваться обратно к двери.
– К вечеху ток пхиходи, – сказал Бхамм. И, подумав, неуверенно добавил: – Пхиходите. Собхание будет. Чую, нынче чтот гхомкое затевается.
Нолль кивнул и поспешил выйти.
У него не было четкого плана действий. Ориентируясь на силуэты фабричных домов, Нолль пошел в пустошь, уходящую прочь от стены. Навстречу ему из тумана выплывали хибары, сколоченные из разноразмерных досок. «Наверно, тут живут щипачи», – подумал Нолль. Понатыканные тут и там, они напоминали обломки потерпевших
