— Наше молодежное движение и партия «зеленых» активно участвуют во всех экологических мероприятиях,— продолжает Жуан.— Мы публикуем материалы о экологическом положении в том или ином районе, обращаемся в конгресс с требованиями о прекращении эксплуатации истощенных земель, о создании специальных заповедных зон, где запрещено крупное строительство, добиваемся тщательных научных обоснований строительства какого-либо объекта. Что же касается района реки Тромбете и озера Батата, то мы сняли подробную экологическую карту района и намерены разработать ряд мер для восстановления этой зоны за счет алюминиевых компаний. С этой программой мы обратимся в правительство.
Я хочу, чтобы красные черепахи озера Батата обрели свой естественный цвет и чтобы район реки Тромбете никто больше не называл обреченным.
Уходил от Перейры я не в лучшем настроении: уж очень нерадостную картину нарисовал Жуан. И все же своей решимостью и молодым задором он заронил мне в душу искру надежды.
Эта надежда крепла, когда я встречался с людьми такой же, как у Жуана, беспокойной судьбы, с теми, кто считает делом всей своей жизни спасение Амазонии, да и всей природы Бразилии.
Дети реки
В один из январских дней этого года мне довелось побывать в городе Белен на Атлантическом побережье Бразилии. Там я стал свидетелем необычного зрелища. В центре города, направляясь к зданию правительства штата Пара, чинно двигалась группа людей в набедренных повязках, их головы украшали разноцветные перья экзотических птиц, волосы коротко стрижены, лица и тела покрыты красной и черной красками. У многих мочки ушей и нижняя губа оттянуты тяжелыми украшениями... Представители индейских племен Амазонии собирались на свой первый съезд...
— Защита уникальной природы Амазонии неразрывно связана с жизнью ее коренных обитателей — индейцев, их культурой, традициями, религиозными верованиями, общественными отношениями,— так начал свое выступление на съезде Паякан — вождь племени каяпо, видный деятель экологического движения Бразилии.
Мы познакомились с Паяканом. Ему 27 лет. Уже больше пяти лет он правит большим племенем в среднем течении Амазонки. Паякан родился в деревушке Гаратира на берегу реки. Вся жизнь племени связана с Амазонкой. С раннего детства аборигены учат детей почитать реку-кормилицу. Индейцы добывают рыбу, размачивая в воде древесную кору, содержащую безвредный для человека наркотик. Когда рыба всплывает вверх брюхом, ребята собирают ее и нанизывают на тонкие прутики. Используя двухметровый лук и стрелы, индейцы охотятся на животных, которые приходят на водопой. В воде и близ реки каяпо собирают травы, дикорастущие плоды. Свою пищу аборигены готовят на огне, завернув в листья. До сих пор каяпо почти не используют железных орудий. Деревья они рубят только в случае необходимости, чтобы построить жилище или выдолбить пирогу. Каяпо — «дети Реки» — как они сами себя называют, никогда не брали от природы больше, чем она могла им дать — таков неписаный закон, по которому индейцы жили столетиями.
— Но вот пришел белый человек. Началась колонизация Амазонии,— рассказывает Паякан.— Первым делом белые стали искать золото и драгоценные камни. Постепенно они все больше углублялись в амазонские дебри. И не дай бог было какому-либо племени оказаться в золотоносном районе! Его изгоняли, а если племя сопротивлялось, индейцев истребляли, разрушали их деревни. Повсюду, где находили золото или драгоценные камни, лес вырубался, почва перекапывалась, устраивались специальные системы для промывки породы. В таких местах сельва погибала, исчезали животные, в отравленной воде гибла рыба.
Шло время. Запасы золота и алмазов поистощились, но оставалось главное богатство Амазонии — ее леса. Потом наступил и их черед. В 60-х годах началась интенсивная, никем не контролируемая вырубка. В поисках ценных пород деревьев: гевей, паубразил, красного дерева — вырубались и выжигались целые участки сельвы... Это продолжается и по сей день с той лишь разницей, что сегодня для этих целей используется специальная техника. Были изобретены мощнейшие бульдозеры, снабженные специальным ковшом-тараном. Они врезаются в чащу и оставляют после себя настил из поваленных деревьев. Часто на пути таких «строительных работ» попадаются индейские поселения. Тогда индейцы вынуждены целыми племенами сниматься с родных мест и перебираться в районы, куда еще не дошла «цивилизация».
Так случилось и с родной деревушкой Паякана — Гаратирой. Паякан был совсем молодой, но сумел убедить людей племени переселиться на 60 километров вверх по течению реки. Вскоре места, где раньше жили индейцы, превратились в заболоченное кладбище изуродованных деревьев. Тогда-то Паякана и избрали вождем племени. Люди поверили ему и не ошиблись. Паякан понимал, что нельзя всю жизнь убегать. Надо бороться за свою землю, и он стал действовать. Паякан на время покинул свое племя и нанялся рабочим на лесозаготовки. Там он выучил португальский, потом уехал в город. Вскоре он нашел единомышленников среди белых. Его другом стал молодой биолог Дарелл Поузи — общественный деятель, страстный поборник защиты природы Бразилии. Индейский вождь вместе с ученым создал группу в защиту экологии Амазонии. Паякан научился пользоваться видеокамерой и водить автомобиль. Он объездил многие места в бассейне реки, где ведутся лесозаготовки, разрабатываются месторождения полезных ископаемых, ведется строительство ГЭС и других промышленных объектов. Паякан снял несколько фильмов, которые показывают, как человек может изуродовать леса, загрязнить прозрачные реки и погубить плодородные луга в погоне за быстрым обогащением.
В его фильмах увидели и ужаснулись мертвым ландшафтам: болотам на месте некогда могучих лесов; рекам, превращенным в сточные канавы; пыльным бурям на прежде плодородной земле. Эти фильмы показывали во многих кинотеатрах страны и по национальному телевидению.
Несмотря на все трудности, Паякан, как мне кажется, добился главного: его призывы и фильмы встревожили многих и многих людей. Как грибы после дождя стали появляться общества и группы «эколоджистас» — защитников природы. Их деятельность уже приносит первые плоды. В северо-западном районе Амазонии благодаря усилиям этих людей правительство запретило строительство крупной ГЭС, чье искусственное озеро затопило бы не одну сотню гектаров сельвы.
Однако не стоит думать, что борцы за сохранение природы Амазонии всегда встречают понимание и поддержку. Их деятельность требует большого мужества: слишком могущественны их противники. Порой судьба их трагична...
Эхо выстрела в Шапури
Мигел да Сильва опаздывал. Он резко затормозил у дома, быстро выскочил из своего «рейндж-ровера», взбежал по мраморным ступенькам, небрежно швырнул чернокожему слуге роскошную белую шляпу и ключи от машины. Все уже собрались в великолепном особняке дона Фернанду да Кошта, построенном в колониальном стиле. Этот лучший в захолустном городке Шапури дом строил еще его отец, самый богатый фазендейро (так в Бразилии называют землевладельцев) штата Акри на западе страны.
В 40—50-х годах семейство да Кошта владело лесными угодьями, превосходящими по площади Бельгию. С тех пор на фазенде да Кошты стал собираться весь «цвет» округи на деловые встречи и празднества. Это были те, кто владел штатом, полновластные хозяева его земель, те, кто вершил судьбы тысяч и тысяч жителей А.кри.
Хозяину дома нравилось иногда поиграть в «старые, добрые времена». Тогда прислугу одевали в белоснежные пиджаки и фартуки и такие же белоснежные перчатки. Гостей встречал лакей в ливрее. Доставалось из сервантов фамильное серебро, на стол подавались самые изысканные и экзотические блюда. Впрочем, все члены этого клуба считали себя людьми вполне современными...
— Рад приветствовать вас, Мигел,— расплылся в улыбке хозяин. Но, увидев озабоченное лицо гостя, дон Фернанду поспешил проводить его на веранду, где собрались уже все фазендейрос. Стоило да Сильве войти, посыпались нетерпеливые вопросы:
— Ну что?! Какое принято решение?
— Что власти? Отклонили протест этих «зеленых»?!
— Как наша дорога?
Да Сильва помрачнел еще больше:
— Плохо! Протест принят. Решено приостановить строительство.
На веранде установилась гнетущая тишина: каждый погрузился в свои невеселые думы. То, что сообщил да Сильва, означало для большинства потерю миллионов крузейро, для других — крах. Раз было принято решение остановить строительство, значит, не будут покупать за хорошие деньги участки сельвы под дорогу, прекратятся выплаты за уже проданные участки, уйдут рабочие, отпадет надобность в поставках продуктов и одежды; не понадобятся и закупленные стройматериалы...
