возрасте, каждый занимался своим направлением, что исключало конфликты, а главный бухгалтер Ольга Леонидовна, бездетная старая дева, опекала своих подчиненных словно родная мать. Родители поначалу не верили тому, что Ульяна рассказывала о работе – думали, что врет, не желая их расстраивать. Кругом дрязги, склоки, подставы, а у вас – сплошная благодать, да еще и начальница то самолепными пирожками угощает, то домашними эклерами. Но со временем поверили и вместе с Ульяной радовались ее тихому счастью.
Зарплата, правда, была небольшой, но к ней прилагался бонус в виде полутора процентов от суммы, которую Ульяна, занимавшаяся московскими розничными магазинами, выводила из-под налогообложения. Полтора процента – цифра небольшая, но объемы были такими, что и на хорошую жизнь хватало, и откладывать получалось. Лепота!
Но, как известно, временам свойственно меняться, причем чаще всего – в плохую сторону. В середине нулевых фирму крепко взяли за жабры товарищи из органов. Гендиректору удалось слинять на историческую родину, откуда выдачи нет, а вот всем остальным пришлось туго, особенно Ольге Леонидовне, которая на первом же допросе скончалась от обширного инфаркта. Лишившись столь ценного свидетеля, следствие переключилось на бухгалтеров.
– Выбор у вас Ульяна Константиновна небольшой, – сказал молодой следак, улыбнувшись во все тридцать два зуба. – Или полное раскаяние и активное сотрудничество со следствием, или десяточка, из которой семь лет полюбасу придется отсидеть, а то и все десять. И учтите, что хорошо поет та птичка, которая поет первой…
Пришлось каяться и сотрудничать, а что было делать? При мысли о тюрьме внутри все холодело, а сердце падало куда-то вниз. А что будет с родителями? Они и так уже на грани – каждый день «скорая» приезжает, то к отцу, то к матери, а то и к обоим вместе…
Ульяна отделалась «легким испугом», то есть – условным сроком. Впрочем, реальный испуг был не легким, а очень даже сильным – полгода сидела дома с наглухо закрытыми даже днем шторами, а на улице оглядывалась через шаг и дергалась при каждом громком звуке. Но, к счастью, тем, кого она сдала, было не до расчетов с «певчей птичкой». Обошлось, слава Богу, и даже в заначке осталось кое-что, но деньги заканчиваются быстро, такое уж у них волшебное свойство, а о том, как начать их зарабатывать, Ульяна не имела никакого представления. Химия основательно забылась, ну и вообще к ней совсем не тянуло. При мысли о бухгалтерской работе у Ульяны начиналась паническая атака, да и кому она нужна с судимостью в анамнезе? Полы мыть? Ну это вообще днище до́нское… Лучше уж в супермаркете товары по полкам раскладывать…
Но оказалось, что в работники торгового зала Ульяна не годится. Не в том смысле, что плоха, а, наоборот, очень хороша. Будучи не в силах понять, почему ей отказывают, Ульяна постепенно снижала планку, и в конечном итоге спустилась от гламурного «Букваря вкусов» до сети «Пикси-Микси», магазины которой напоминали помойки, но и здесь получила от ворот поворот. О судимости она не рассказывала, да ее о таком и не спрашивали. Посмотрят в паспорт, зададут пару вопросов – и адью-мармадью!
– Почему вы мне отказали? – спросила Ульяна у девушки, проводившей собеседование. – Что со мной не так?
Та недовольно нахмурилась, но все же снизошла до объяснений.
– Вы слишком хороши для этой работы, – сказала она. – Москвичка, с квартирой и высшим образованием, раньше работали бухгалтером, а теперь вдруг в зал собрались? Что-то с вами не так, а мы стараемся избегать неопределенности.
– Разве я похожа на алкашку или наркоманку? – удивилась Ульяна.
– Я этого не говорила! – парировала собеседница. – И вообще, бывает по-разному. Одни выходят на смену под градусом или веществами, другие воруют, а третьи ведут себя неадекватно. В прошлом месяце, в магазине на Хабаровской улице, работница торгового зала ударила покупательницу по голове бутылкой шампанского. Та упала – и все, конец фильма!
– Какой ужас! – ахнула Ульяна.
– Еще какой ужас, – девушка недовольно поджала тонкие, небрежно накрашенные губы. – Огромный удар по репутации компании. Кругом об этом писали…
Короче говоря, с супермаркетами не сложилось. Состояние было таким, что хоть на панель иди, торгуй своим пышным сахарным телом, но Ульяна боялась неизлечимых заразных болезней больше, чем тюрьмы. А на панели этим неизбежно и закончится, это Ульяна, как племянница дерматовенеролога знала очень хорошо. Дядя Максим любил рассказывать истории из практики за столом, причем каждую завершал каким-нибудь назидательным выводом, вроде «мастурбация – лучшее средство профилактики венерических заболеваний». Мама укоризненно смотрела на брата, отец ржал, а Ульяна завидовала – вот же, и работа у человека интересная, и рассказывает он о ней так, что заслушаться можно.
Когда жизнь дает трещину, да еще и столь глубокую, очень хочется поплакаться кому-нибудь в жилетку. Но только не родителям. Они, конечно, станут утешать на все лады, но мама непременно скажет «эх, нужно было тебе идти работать по специальности и горела бы она синим огнем эта твоя бухгалтерия», а отец начнет предлагать совершенно несбыточные варианты трудоустройства, доброму папочке кажется, что его ненаглядную доченьку везде с распростертыми объятиями встречать должны… Нет, в качестве «жилетки» нужен кто-то свой, но не родной, так проще. И желательно из тех, с кем давно не виделись, чтобы выслушать горькую историю твоей жизни с интересом. Перебрав варианты, Ульяна позвонила бывшей однокурснице Лильке Алексеевой, которая, по слухам, работала в какой-то государственной конторе, чуть ли не в мэрии. В глубине души теплилась надежда на то, что Лилька не только выслушает, но и поможет. И ведь помогла, но своеобразно…
– Ух ты! – удивилась Лилька, глядя на то, как Ульяна выставляет на кухонный стол два семисотграммовых «снаряда» и шесть банок пива в придачу. – Ну прямо как в старые добрые студенческие времена!
– Захотелось нажраться в синие сопли, – призналась Ульяна. – Сейчас расскажу почему…
– Подожди, я сначала на стол накрою, – засуетилась Лилька. – Ты очень удачно зашла, мы вчера Сашкин день рождения отмечали, осталась куча всего. А сегодня он с утра на дачу укатил, продолжать с дружками. Я говорю – ты возьми чего с собой, а он ни в какую – мы, мол, мяса на углях зажарим, это настоящая мужская еда…
Тарелками с закуской она заставила не только стол, но и прилегающий к столу подоконник, а под конец с торжественным видом поставила в центр стола пластиковое ведерко с майонезом.
– Сука! – простонала Ульяна, давясь смехом. – Нет, ну какая же ты сука…
Предыстория была следующей. Майонез Ульяна обожала с детства, ела его ложками, с белым хлебом, и не было в ее жизни
