кто уронил все свои бумаги.
И, что самое важное, он был кто-то, кто мог заметить, что она не принадлежит этому месту.
Нхика отступила назад за разделитель — он еще не заметил ее — когда доктор Санто разбирал и упаковывал свой ЭЭГ, снимая наушник с головы Хендона и останавливая иглу.
— Не теряйте надежду, — успокоил он Конгми, прежде чем покинуть комнату. — Это еще не конец.
Покидая комнату, парень задержался на мгновение у двери, и Нхика опасалась, что он ее заметил. Она только вздохнула, когда он повернулся, чтобы уйти, и последнее штрихи из его тщательно подобранного наряда исчезли из виду.
— Кто был этот парень? — спросила она Мими и Андао.
— Мистер Вен? Он работает с доктором Санто, — ответила Мими.
— Знают ли они, почему я здесь?
— Нет, — призналась Мими. — Если дядя Шон узнает, что я совершила сделку на Скотобойне, он никогда больше не позволит мне выходить из дома. Лучше оставить это, между нами.
Нхика не была уверена в ценности секретности, если парень из Конного района все равно мог бы ее узнать, но решение оставила на Конгми — ведь это не она совершила незаконную сделку. У нее были другие проблемы. — Если доктор Санто первым разбудит Хендона, мне все равно заплатят?
— Мы обязательно компенсируем вам ваше время, — неопределенно ответил Андао.
Нхика задумчиво сжала челюсть. Это не была гонка, но она чувствовала странное желание опередить доктора Санто в поисках ответа, исцелить Хендона своими руками, там, где доктору Санто были нужны перчатки и машины. Теперь, что понадобится для исцеления человека в беспросветной коме: Теуманская медицина или яронгзийское Исцеление сердца?
И, дойдет ли она до этого, если загадочный парень из Конного района узнает ее?
Похоронные обряды начались на следующий день семейной церемонией. Нхика и Трин наблюдали из галереи, как брат и сестра Конгми отправились к похоронному дому на карете, одетые в траурное белое. Замок также погрузился в траур, автоматоны остановились в знак уважения, и большинство слуг ушли на отдых раньше обычного. С малым количеством дел, Нхика вернулась в библиотеку, чтобы закончить кучу книг, которые она начала читать.
Трин последовал за ней, всегда верный сестре и брату, и устроился напротив нее, пока она читала. Она бросала ему косые взгляды из-под глаз, иногда мельком оглядываясь на его пистолет. Но она не думала, что он будет его использовать — по крайней мере, не сейчас.
Нхика перелистывала справочник по анатомии, пока ее палец не зацепился за диаграммы мозга, нарисованные в различных ориентациях. Изображения были нарисованы, а не сфотографированы, и художник раскрасил разные части соответствующим образом. Они почти напоминали высушенные куски помело. Нхика шептала себе названия структур, чтобы запомнить их.
Кору она знала. Это была та часть, которая вспыхивала от энергии, когда она исцеляла, электрическая буря света. Иногда, погружаясь в чужую кору, она испытывала тошноту.
Затем мозжечок, нарисованный как папоротниковый росток. Это был твердый кусок ткани, в который она могла укорениться, между нейронами.
Затем ствол головного мозга. Она поднималась к нему по спинному мозгу; это было как же, как она научилась направлять свою энергию к мозгу. Это было как всплеск скорости, быстрее молнии.
Вспоминая ощущение исцеления Хендона, о блокировке, о сопротивлении при переходе от ствола мозга к коре. В этих диаграммах была только одна структура, которую она не смогла вполне узнать из своих исследований мозга. Художник изобразил ее как розовую, сдавленную структуру, расположенную над стволом головного мозга, но помимо надписи «ГЛУБИННЫЙ МОЗГ» не было никаких обозначений. Она проверила год издания учебника на его обороте — 1010. Устарел на несколько лет.
Нхика с грохотом закрыла книгу, привлекая внимание Трина. Он моргнул, разгоняя дрему из глаз, и выпрямился на стуле, подняв брови.
— Нашла ответ? — спросил он. Он говорил это легко, как если бы эти научные учебники могли быть так просто переведены на язык Целителей сердца. Как если бы эти слова были написаны для таких, как она.
— Нет, — коротко ответила она. Нхика заметила сонливость на его лице, и когда он потянулся, ее взгляд скользнул вниз, на пистолет, который обнаружился под его пиджаком. — Сколько времени ты работаешь на семью?
— С тех пор, как я закончил колледж. — Его ответ был сжатым, но в его голосе звучала ностальгия. Она попыталась определить его возраст — он был старше нее на несколько лет.
— Итак, всего пару лет? — оценила она. — Вы стали очень близки с этой семьей за такой короткий срок. — Когда она осознала, что допустила проявление любопытства в своем голосе, она взяла новую книгу на колени, чтобы притвориться безразличной.
— Я знаю их намного дольше, — сказал он, но не уточнил.
— Но вы же знали, что они одна из самых богатых семей в Теумасе.
Его угловатые глаза особенно критически нахмурились, и он сложил руки на груди. — Ты пытаешься сказать, что я работаю на них только ради денег?
— Вы словно читаете мои мысли.
— Конгми — это моя семья.
— И все же вас не пригласили на обряды, церемонию, предназначенную для семьи.
На это его лицо выразило раздражение. — Зачем ты это делаешь?
— Что вы имеете в виду?
— Пытаешься довести меня. Сеешь сомнения и конфликт.
Она пожала плечами, избегая огненного взгляда, открывая новую книгу. — Просто изучаю, что потребуется, чтобы вы достали пистолет, я так думаю.
— Это раздражает. И определенно не добавляет тебе друзей.
— Мне не нужны друзья, — рявкнула она, затем успокоила ярость в своем голосе. Она хотела назвать его самонадеянным, думая, что он так легко может ее прочитать. Но слова подвели ее, и она вспомнила, что ей не нужно отчитываться перед незнакомцем, как он. До этого она и так не перед кем не оправдывалась.
— Даже Граверы крови могут чувствовать себя одинокими, — продолжил Трин.
— И что вы знаете о граверах крови?
— Что ты просто человек, верно? Вот во что верил их отец.
Раздражение постепенно улеглось, когда она внимательно рассмотрела Трина во второй раз. Возможно, он не был тем грубияном, каким она себе его изначально представляла, но она не собиралась принимать советы о жизни от наемного работника.
Не обращая внимания на ответ, Нхика снова вернулась к книге, искала раздел о нейроанатомии, чтобы отвлечься. Эта книга была опубликована всего лишь в этом году, и когда она нашла похожее изображение, она обнаружила, что этому глубокому мозговому пространству дали название: таламус. Она попробовала произнести это слово. Оно звучало немного вымышлено по сравнению с другими структурами — кора, ствол мозга, — которые звучали более
