лестницы перебирала..и пытался понять, почему именно она.
Что такого в ней есть?
НУ, симпатичная. Учится хорошо. Обычная.
При близком общении сам вижу, что есть в этой малышке что-то цепляющее, но...
Этого, мать твою, слишком мало! Чтобы решить меня с ней связать на пять лет и заковать в кандалы.
Башка взрывается новой порцией боли. Сжимаю пальцы в кулак. Делаю обжигающий глоток.
Никак не могу принять факт того, что меня принуждают. Млять. Меня! Игната Юсупова прогибают и кто?!
Собственный дед! Человек, который всегда был авторитетом, которого ценил и любил.
а его уход воспринял так тяжело. потому что единственный близкий ушел. Единственный, кто дорог был. Кто остался после аварии, в которой я потерял всех.
Я переехал к деду. Он забрал меня к себе. Я еще в детстве был одиноким волчонком, жестким и резким, не подпускающим к себе. Когда получил травму, когда долго молчал, а потом заговорил.
Было сложно. Язык не слушался и часто я картавил, не выговаривал всех букв, но все психологи говорили о том, что для адаптации мне нужно идти в школу, общаться со сверстниками, переходить барьеры.
Дед согласился. Я пошел в закрытую элитную помойку. Где от гопоты многих учащихся отличала лишь брендовая одежда и наличие охранников и водителей.
Те же мухи, только в другом ракурсе. И я помню, как в начале обучения в этой самой школе для богатых и влиятельных отпрысков меня решили потроллить..
Дети жестоки. Они не прощают непохожесть и слабость. Но тут. Зарвавшийся баран выше меня в росте примерно на полторы головы просчитался.
Пришлось немного подрихтовать манеры.
Выбитая челюсть старшеклассника, перелом носа.
Я был на грани исключения... сидел в кабинете, ожидая решения директора. Тогда дед приехал, сел передо мной и посмотрел в глаза.
— Почему ты избил того парня? — задал вопрос совершенно спокойно, он вообще всегда был крайне терпеливым и взвешенным. Потом я узнаю, что взрывной характер был и у него, просто Альберт Генрихович умел гасить в себе порывы.
Помню, как сжал кулаки и прошептал отчаянно:
— Он издевался надо мной. Называл калекой. И сказал, что я выродок. И..я не жалею.
Надо было вообще его с лестницы спустить, чтобы знал, каково это — хотеть пошевелиться и не суметь.
Дед кивнул и встал. Больше ничего не сказал. Меня оставили в школе. Не исключили.
Дело замяли. Но одноклассники начали сторониться меня. Называть бешеным псом за глаза, потому что в глаза сказать такое больше никто не рисковал.
Помню, как потом сам пришел к деду. Я знал, что для того, чтобы спасти меня, он многим пожертвовал. В том числе и крупным денежным чеком в фонд школы.
— Дед. Прости меня. Не за то, что я того урода отмутузил, а за то... что пришлось тебе за меня отвечать. Не повторится это больше.
Альберт Генрихович посмотрел тогда на меня внимательно, пронзительно как-то, а затем произнес:
- Ты молодец Игнат. В тебе есть мужское начало. Гордость. Есть еще и несговорчивость, жестокость тоже имеется, но в этой жизни без нее тебя прогнут. Ты защищал себя и память своих родителей. Я это понимаю. Но в будущем учись отвечать иначе.
— Иначе... это как?
— Иначе. Это когда ты не кулаками неправоту другого доказываешь, а поступками.
Однажды ты вырастешь, превратишься в сильного мужчину, а сильный человек ответственен.
Короткая пауза и дед поднимается, подходит ко мне и обнимает меня крепко. Редкое проявление теплоты, которое было не слишком присуще этому сильному и властному человеку.
Помню, как оторвал меня от себя и проговорил уверенно:
— Однажды, Игнат, ты возьмешь ответственность на себя. Я ведь не вечен...
— Дед, не говори так.
— Я не вечен, Игнатушка, увы.
Обнимаю деда крепче, отпускать его не хочу.. а мой дед бросает фразу, которую я фиксирую на всю жизнь.
— однажды я попрошу тебя об одной вещи, внучок, считай это моей последней просьбой и выполни ее.
— О чем ты попросишь, дед? — спросил тогда с отчаянием.
— Придет время. Игнат..и будет моя последняя воля, которую ты исполнишь.
Хлопок двери и я возвращаюсь из своих мыслей. Вижу Кристину, которая идет по направлению ко мне походкой от бедра. В соблазнительном мини. На убойных шпильках.
Пользуется тем, что я развалился на софе и сразу же запрыгивает на меня, седлает бедра.
— Я так соскучилась, любимый... — шепчет мне в губы и целует страстно, и я позволяю
своей невесте углубить поцелуй, запустить проворный язычок мне в рот и начать расстегивать пуговицы на моей рубашке, чтобы провести ноготками по моей коже.
— Я так соскучилась. - шепчет и все ниже продвигается, пока, наконец, не падает на колени и не принимается расстегивать ремень на брюках, а я смотрю на это все действие и делаю глоток.
Мне определенно нужно скинуть пар, а это я делаю двумя способами. Иду в тренажерку и молочу по груше до седьмого пота, либо… есть второй вариант.
И моя невеста сейчас как никогда верно понимает, что именно мне нужно. Звук зиппера режет по ушам.
Я сейчас зол. Не просто зол. В тихом бешенстве.
Как чувствует себя дикое животное, которого загоняют?
Ненависть. Злоба. ярость. Чувство дичайшей несправедливости.
И перед глазами Юля...
Вспоминаю, как выпотрошил всю подноготную девчонки, которая стала гарантом завещания, и ловил кучу нестыковок.
Помню, как пришел в этот самый ресторан. Хотелось посмотреть на ту, которая стала большим таким ящиком тротила, подкинутым под капот моей тачки.
Смотрел на девочку, гоняющую по помещению с подносом. Подмечал, как улыбается одним посетителям, светло и тепло, а на других посматривает с опаской.
Лютая сцена супружеской измены также заинтересовала. Но не столько разборки между супругами, а личико девочки-официантки, полное сочувствия к жене, которую предали.
ЕСТЬ люди, у которых на лицах все написано. Вот и у Беляевой так. Все по глазам прочесть можно... и не нужно тут мое умение распечатывать людей.
Все как на ладони.
Я наблюдал за симпатичной официанткой, пытаясь понять, что к чему, а потом решил познакомиться с ней поближе.
Мог, конечно, приказать своим ребятам скрутить и привезти, но захотелось посмотреть, как эта рыбка плавает в знакомых ей водах.
Подошла ко мне...
Застыла.
Глаза на пол-лица и смотрят настороженно. Ни грамма жеманства. Спокойный взгляд. А я рассматривал малышку.
Симпатичная. Есть что-то. Миниатюрная, но подержаться есть за что, попку успел рассмотреть, пока шныряла туда-сюда, но на высший сорт модельных кобылиц
