class="p1">Очень странно на меня посмотрела мадам Помфри, когда я пришёл к ней и внаглую попросил продать мне «поллитру» спирта. Почему-то даже слова не сказав, принесла мне тёмную бутыль с надписью на латыни: «Spiritus Vini» и приняла от меня затребованных два сикля и четыре кната. Отличная тётка, надо почаще к ней обращаться. Спирт мне понадобился для того, чтобы очистить клыки и заодно получить спиртовой раствор слюны-яда, и проверить его на концентрацию, и не испортит ли это получаемый продукт. Вышло просто замечательно. Прозрачный спиртовой раствор можно было использовать в различных дозировках, просто разбавляя водой для конкретного пациента, но тут опять необходима бездна опытов и контрольных замеров, с применением, так сказать, перорально, то есть внутрь. Чувствую, это будет весело. С кровью, я думаю, будет ещё хлеще и я даже не представляю, как и с чего начинать.
И вот это всё лежало плотно уложенным в моём «Сундуке Флинта» и места там было уже не очень много. Оставалось скомпоновать магическую аптечку, а финансы были на исходе. Тридцать два галеона с мелочью это — «ниачём». Можно, конечно, провернуть ещё раз фокус с личным листом колдомедика, но у Помфри таких уже не было, а через хогвартский лист заказ ждать три дня, помимо оплаты из своего кармана. Вот что мне мешало заранее об этом подумать? Заказать готовое дорого, пришлось заняться зельеварением, и бедняга Хедвиг замучилась летать по моим заказам за компонентами зелий. В основном я варил «Рябиновый отвар» и «Очищающее», но сподобился и на зелье от фурункулов. Оно и от прыщей помогает, недаром же его все на первом курсе начинают варить. С моим гормональным штормом от зелий, мне им придётся литрами мазаться. Для варки снадобий я приспособил комнатку, бывшую когда-то складом для постельного белья студентов нашего факультета и находящуюся метрах в тридцати от портрета «Полной Дамы». Чтобы попасть внутрь, мне пришлось варварски, под мантией-невидимкой и при помощи заклинания разложения, сломать слишком много о себе возомнившую дверь, пытавшуюся меня грубо послать в пеший эротический маршрут. Будет меня ещё всякая деревяшка тут стращать! Эти анимированныё дверные проёмы достали меня ещё по старой памяти. Поклонись им, понимаешь, поунижайся! Может, ещё и задницу подставить? Запомните вы меня, суки! Репаро мне в помощь, и я тебя ещё неоднократно сделаю образцовой и послушной дверкой.
***
Неожиданно у меня появился помощник, точнее, помощница — Гермиона. Не знаю, как; не знаю, зачем — но она вычислила, что я не ночую в своей спальне, и принялась меня разыскивать — нашла на раз-два. Вот и просвещай слишком умных о домовиках и их свойствах. Позвала Тампи и попросила перенести ко мне. От незапланированного по времени хлопка появления домовушки я чуть не запорол «Рябиновый отвар», который готовил, засыпав в него слишком много давленых ягод. На удивлённо вытаравщуюся на меня девчонку и смущенную Тампи я обрушил шквал превентивных претензий:
— А если бы я был в душе или «комнате раздумий» в это время? Или вообще! Ритуал принесения в жертву младенцев совершал? Вы что, специально хотите мне помешать?
В конце концов мне пришлось объяснять, что я ничем противозаконным не занимаюсь, а просто варю нужные мне для лечения зелья, а потому как за процессом стоит постоянно приглядывать, то и ночую здесь же.
— Гарри, ведь тебе никогда не нравилось зельеварение и ты, если честно, отвратительный зельевар. А тут Рябиновый отвар, который варят на пятом курсе и ещё что-то, вон, охлаждается, — она растерянно мотнула головой на подоконник, на котором действительно стояла батарея опалесцирующих нежно-голубоватым светом прозрачных бутылочек.
— Это «Очищающее», — ответил я, меланхолично помешивая серебряной ложкой мутно-красную бурду, которая уже начала приобретать прозрачность. — Зелье вывода токсинов после применения «тяжёлых» зелий или отравлениях. Изучается на четвёртом курсе.
— Но… Но ведь ты опять не скажешь… Да? — как-то обречённо спросила Гермиона.
— Верно, — спокойно сказал я.
Три помешивания по часовой и одно против. Дальше ещё нужно нарезать ложного горошка, обязательно ровно посреди стручка, а до этого добавить листьев папоротника.
— Но почему? — вскинулась она. — Мы ведь… ещё друзья?
— Друзья? — я резко повернулся к девчонке. — Вот потому что мы друзья, Гермиона! И то, что я могу… рассказать, может повредить моим друзьям.
Я отвернулся и приготовился закинуть в получившийся раствор листьев папоротника. Что сказать и как объясниться, не имею ни малейшего понятия. Ведь наверняка будет нудить и доставать с расспросами. Любопытная и пытливая девушка, что, впрочем, не порок какой, просто возраст даёт о себе знать таким вот образом. Не знает ещё сентенции о многих знаниях и печали, из них происходящих.
— Подвинься, — пробурчали сердитым голосом и толкнули меня в бок.— Опять влип в какую-то историю и молчит. Говори, что с ингредиентами дальше нужно делать?
Что это сейчас было?
***
Оказывается, с ней можно поговорить. Нет, не просто поболтать ни о чём, а порассуждать на пространные темы, как не совсем с взрослым человеком, но тем не менее, очень грамотным. У Гермионы имелось множество своих мнений по различным вопросам, которые прямо фонили заштампованностью книжных определений. И только это мне в ней не нравилось. Не было критичного взгляда на где-то прочитанные истины, которые в её интерпретации слышались незыблемыми скрижалями, этакими неоспоримыми откровениями свыше. Ей бы с трибуны, политиком вещать! Вот где успех бы был.
На третий день нашей совместной и нелегальной алхимической деятельности я заметил у неё в руках не очень фундаментальный «талмуд» и успел прочесть название. Был перерыв в час между варкой и следующим этапом, когда я мог перекусить доставленными Тампи съестными припасами. Пока я ел, Гермиона с комфортом расположилась в трансфигурированном кресле, достала из своей сумки книгу и открыла страницу, заложенную закладкой. Это был довольно спорный труд по теории магии за авторством Ариана де Роньи, жившего во Франции сто восемьдесят лет назад.
— Я бы не советовал пользоваться методикой, описанной в этой книге, — в паузах между жеваниями произнёс я.
— Почему? Ведь здесь всё правильно написано! И мне её профессор МакГонагалл посоветовала, — она непонимающе подняла на меня свой взгляд.
— Она затормозит твое развитие как волшебницы. Если полностью следовать советам этого автора, то тебя ждёт сначала стагнация, а потом и постепенный регресс.— я отпил чай из чашки. — Как там у него? — я прикрыл глаза и начал цитировать: "— Отринуть чувственное и, опираясь лишь на
