парила Мельтия, в любой момент способная метнуться в атаку. Сам Глэд подготовил в голове несколько заклятий, подходящих для этой ситуации, но все же не спешил их применять.
Повисло томительное ожидание, а затем враг поднялся на лапы, осознав, что обнаружен. Это оказался волк. Хотелось бы сказать простой, однако данный экземпляр был почти вдвое выше и шире своих сородичей с Пархейма. В его пасть прекрасно поместилась бы голова сида. Пусть Глэд и готов был этому препятствовать.
Меж тем зверь коротко, зло зарычал, обнажив клыки, его шерсть, серого, с проседью, цвета, встопорщилась. Кажется, так волк пытался продемонстрировать свою силу. Однако Глэд лишь усмехнулся, вспоминая сколько подобных шкур он за свои годы разделывал. А затем тронул коленями бока Саэфа, направив его вперед. Тратить время, избегая схватки, сид не собирался.
Волк зарычал вновь. Громче, яростней. Сид лишь неторопливо продолжил сокращать дистанцию, не отрывая взгляд от противника. Между ними оставалось сорок шагов, тридцать. Приближалась дистанция, на которой магия окажется максимально эффективной.
Зверь не выдержал этого поединка воли первым. Что-то обижено рявкнув, он отступил на шаг, а затем повернулся и бросился прочь, вниз по зеленому склону. При желании Глэд мог бы ударить ему в спину, ранить, а затем настичь, но этого он делать не стал, лишь с улыбкой проводив волка взглядом.
Звери… Они были так просты и понятны. С ними так легко можно было договориться. Стоило лишь показать свою силу, чтобы заставить отступить. Отметить участки собственной территории, и хищники уже не забредали в ее пределы. И почему подобное было невозможно с людьми? Почему, что сейчас, что до Сопряжения миров, фейри было смертельно опасно появляться в человеческом поселении? Почему сидхе вечно находились под угрозой нападения несмотря на то, что люди уже получили в свое владение весь Пархейм, вышвырнув его народ за пределы этого мира? Почему человечество было столь жадным, ненасытным?
Впрочем, Глэд не собирался врать себе — фейри во многом были виновны в таких отношениях двух народов. Те же невиды вот уже четыреста лет вели скрытую войну с людьми, отвечая ударом на удар, кровью платя за кровь. Пусть не они начали ту войну, не на их землях теперь жили чужаки, но они ее продолжали, давая повод людям для ответных действий. И никто не мог сказать, какая из сторон в этом противостоянии понесла большие потери. В нынешнее же время война между людьми и фейри стало еще более ожесточенной. Сид хорошо знал, что многие поселения в Эрине опустели из-за атак его сородичей, многие друиды были ими убиты. Люди также пытались ответить, однако терпели поражение. Первые, за последние четыреста лет. Из-за чего ненавидели своих врагов еще отчаянней. Впрочем, то что Глэд понимал мотивы людей, вовсе не значило, что он им сочувствовал. Сид беспокоился только о своих сородичах. Больше ни о ком ином. А справедливость? Сложно ее найти в мире, где господствовало стремление выжить.
Такие печальные мысли и сопровождали Глэда все время пути. В этот день и на следующий.
* * *
Что значит провести ночь в Скафе? Это прежде всего пытаться заснуть под несмолкаемый шум ветра, шорох листьев, травы, мягкие звуки шагов ночных зверей. С непривычки сложно даже просто закрыть глаза. Ведь путника будет неотступно преследовать боязнь нападения, причем вполне обоснованная, однако Глэд провел множество ночей в теневом мире и привык к его особенностям.
Сон его был чуток. Сид хорошо умел отсекать незначительные шумы, фокусируя внимание на главном. А то, что упускал он, слышал Саэф, готовый предупредить хозяина в случае возникновения угрозы. Именно поэтому они с Мельтией могли спать, не утруждаясь бдением у костра.
Глэд выбрал местом ночлега рощу лиственных деревьев. В ее небольшой прогалине он разжег костер, устроив хворост в предварительно созданной яме, так что пламя не было видно со стороны. Именно у горячих углей сид и лег спать, закутавшись в покрывало. Над его головой, на ветке, расположилась Мельтия, за два дня пути по Альбиону так ни разу и не сменившая свой облик. В свою очередь Саэф спал чуть поодаль, стоя, чутко поводя ушами на доносившиеся звуки.
Этот ночлег был уже вторым, за время странствий по Альбиону. Предыдущий прошел спокойно. И была надежда на то, что добрым будет и этот сон. Однако данные ожидания рассыпались уже спустя три часа после наступления темноты.
Первым неладное почувствовал Саэф. Встряхнувшись ото сна, он навострил уши, повернув морду на запад, в сторону пройденного пути. Человек, наделенный обычным слухом, не смог бы ничего уловить, однако конь уже спустя несколько секунд расслышал ранее потревоживший его звук — шелест травы, раздвигаемой чьей-то ногой. Причем, спустя всего пару мгновений подобный звук повторился вновь, но уже немного в иной стороне, показывая, что чужаков как минимум двое. Этого факта коню оказалось достаточно, чтобы сбросить остатки сна.
Тихо переставляя копыта, Саэф подошел к своему хозяину и коснулся его плеча. Касание было легким, почти незаметным, однако сид мгновенно очнулся, обратив взгляд на коня. Тот мотнул головой в сторону запада, приглушенно всхрапнул. Для Глэда этих знаков оказалось достаточно, чтобы разобраться в ситуации. Текучим движением он вскочил на ноги, подхватив в руки копье. Затем тупым концов оружия дотронулся до крыла Мельтии и тут же указал в небо открывшей глаза птице. И вновь не потребовалось никаких слов. Члены группы хорошо знали друг друга, не раз путешествовали вместе, не раз сражались. И привыкли задавать вопросы лишь после того, как предполагаемая или явная опасность исчезала. Хотя Мельтия, со своей молчаливой отстраненностью, как правило не делала и этого. Вот и сейчас птица снялась с ветки и исчезла в темных небесах. Глэд вовсе не завидовал тем, на кого обрушится его спутница, когда придет нужный момент. Следом приказ был отдан Саэфу, и конь скрылся в густом лесу, тихо простучав по мягкой земле копытами.
Сам сид отступил к ближайшему дереву, встав у его восточной стороны. Так, чтобы закрыться от тех, кто шел с запада. Затем он прислушался, пытаясь почувствовать приближающихся врагов. Однако смог уловить лишь шум ветра и шелест листвы. Ничего больше. Либо противник оставался еще слишком далеко, либо он смог почувствовать приготовления Глэда и стал проявлять большую осторожность.
Сид задумался о своих дальнейших действиях. Осторожность требовала от него отступить, однако вместо этого он решил принять бой. Подготовить засаду своим врагам. Верно ли Глэд поступал? Он и сам не мог ответить точно на этот вопрос. Однако хорошо знал, что не желает
