Позади, уткнувшись в песок бетонных руин Гэри, в озере, вспыхнуло пламя, освещая подкладку облаков. Где-то наверху Столп зажег окрашенное ионами пламя, видимое от Висконсина до Мичигана. Важные акты всегда происходят в перекрестье терминатора, сказали они ему, и пламя придаст ночным переговорам облик вечного рассвета. Бессмысленный жест, по мнению Адалти: добавить рассветное сияние к визуальным образам, посылаемым на Югурту, несложно, но Столп был привержен традициям, хотя и не настолько, чтобы подождать настоящего восхода солнца.
Уже почти рассвело, и приближался реальный терминатор. Мигающий луч красного света выхватил Стива с помощью параболического зеркала, установленного на макушке старой и крошащейся кирпичной трубы. Он моргнул в резком плавящемся свете. Люди пытались казаться важными и почтенными, словно они встречали не творение безумного пришельца-колдуна и словно Стив был настоящим героем.
Стив совершил путешествие на далекую Югурту, чтобы убедить Югуръюр отозвать Столп с Земли. Три года понадобилось Стиву, чтобы понять, что Югуръюр, этот церемониально-социальный клуб с тысячелетней традицией, не собирается предпринимать ничего практического, ничего, хотя бы напоминающего наложение запрета на военные поставки Столпу. Однако, находясь на Югурте, Стив стал звездой информационных средств — тех, что правили умами и душами Югура. Гуманоид, проделавший путешествие на Югурту, чтобы говорить и убеждать! Он был чудом. Война на Земле казалась просто фоном, на котором он сиял. Его слава была первым шагом Адалти.
Теперь же, став героем в глазах Столпа, все еще находившегося под впечатлением картин его сражения в Висконсине, Стив попытался вступить с ними в переговоры и потерпел неудачу. Планета принадлежит им, пояснили они, и они останутся здесь. Те их них, кто хотел покинуть Землю, чтобы воевать на более приятной планете, не были услышаны. Вялое сообщение от Югуръюра оставило всех равнодушными. Стив надеялся разбить их внутреннюю сплоченность демонстрацией человеческой решимости. Напрасно. А между тем создание героического ореола Стива было вторым шагом Адалти, поскольку те же картины отправились на Югурту.
Каринта появилась из-за крошащейся стены и мрачно уставилась на него. Ее длинная тень скользила перед ней, и мерцающие края сливались с пятнами на земле. Они не занимались любовью после той единственной ночи. Она не хотела этого. Он с усилием подавил бесполезное ныне вожделение.
— Да, Стив? Что случилось? — Она напоминала жену, отвечающую на нервные, слегка чудаковатые заигрывания мужа.
Он, пошатываясь, подошел к ней и обнял. Он не знал, как мог бы обойтись без нее. Возможно, теперь он был подсознательно приучен к модификации Салех на его гиппокампе и мозговых бороздках. Это не имело значения. Он медленно поцеловал ее, затем положил голову ей на плечо.
— Извини, милая, — произнес он. — Я старался как мог.
Она погладила его голову.
— Я знаю. Но ты такой чертовский чудак, Стив.
— О чем ты?
— Ты думал, мне нужен жесткий прут, чтобы я поняла, что ты любишь меня.
Он отвернулся, глубоко смущенный.
— Откуда ты узнала?..
— Ах, брось. Я прожила в этом мире достаточно долго. Неужели ты думал, я не догадаюсь, что за этим кроется? Эта штука была изобретена для случаев настоящей травмы... Хотя, я полагаю, это и есть настоящая травма. Та жизнь, что мы ведем, травмирует.
— Хорошо, — сказал он. — Он помог тебе узнать, что я люблю, или нет?
Она выдавила улыбку:
— Пожалуй, да. Ох, Стив. Ведь нам ничего другого не оставалось, верно?
— Да, не оставалось. — Он ощутил под ладонями ее костлявые плечи. Одно из них казалось странным. «Искусственное», — сказала она. Тело было всем, тело было ничем... Ее духи были теми же, что и много лет назад. Должно быть, она нашла флакончик где-то на полке шкафчика. Поразительно, что они не испарились.
— А теперь, дорогая, — сказал он, чувствуя бесшабашный страх, — теперь ты должна убить меня.
Она отпрянула.
— Что?
— Извини. — Он удержал ее. — Я не хотел тебя пугать. Хотя...что ж, разве я мог ожидать другой реакции? Вот, посмотри. — Он завел ее за стену и указал на восток. Там располагались войска Столпа, растянувшись до границы Мичигана. — Я не сделал ничего. И ничего не добился.
— Стив! Ты не можешь...
— Вот как? Я испытал великое приключение. Я отправился на далекую планету и вернулся. Я потерял целую жизнь с женщиной, которую люблю. И полностью провалился в том, что хотел сделать. Югуръюр хочет отрезать снабжение Столпу, а Столп подумывает о том, чтобы оставить Землю как неудачный эксперимент и двинуться дальше, но они ничего не делают, потому что у них нет повода. Мои попытки достичь решения переговорами провалились. Война будет продолжаться.
Он посмотрел на нее, но теперь она избегала его взгляда. Смотрела в сторону, а не за черту песчаных дюн, покрывающих улицы Гэри.
— Я теперь уже не помню точно место, где умерла Селена. Песок засыпал все кругом, и все старые здания исчезли. Но ты видел нас в новостях, да?
— Видел. И они увидят меня. Поговори с Адалти. Он знает. А что он собирается?..
— О, какую-то проклятую штуку, — резко бросила она. — Достаточно легко выставить эти переговоры чем-то вроде засады, попыткой уничтожить Столп одним ударом. Адалти сможет показать это таким образом, если захочет. Мы поможем. Столп отреагирует быстро.
To, что он сказал ей, в сущности не удивило Каринту. Она знала это уже давно, ведь она всегда чуть-чуть опережала его.
— Я хотел добиться успеха, — жалобно произнес он. — Я не хотел, чтобы так обернулось. Знай это, Каринта.
— Знаю. — Она вздохнула. — Но это недостойно искусства, а Адалти — художник. Мне жаль, что ты никогда не встречал Селену. По-моему, она бы тебе понравилась.
Поцелуй, и она ушла, женщина, рискнувшая собой и потерявшая дочь в заговоре, целью которого было получить одобрение глазоротов. Стив проводил ее взглядом, жалея, что она не попыталась отговорить его.
Солнце взошло, и вокруг Стива заблестели заснеженные дюны. Столп возложит вину на него. Он не знал, как обыграет это Адалти, каким образом убедит Столп, что вся затея с переговорами была заговором, направленным на то, чтобы собрать их здесь, в одном месте, где их можно будет легко уничтожить, — но знал, что Адалти сделает это. И Столп узнает, что замысел принадлежал Стиву Хардту. Он присел на камень, поглаживая раненое бедро, и стал ждать.
Атака Столпа на площадку для переговоров началась как раз в середине дня. — Консорциум убьет меня, — сказала глазороту Адалти Каринта Толбак, почерневшая от дыма и истекающая кровью от свежей раны в бедре. — Они думают, что все это спланировано мной.
Глухой звук мощного далекого взрыва проплыл над ними и затерялся в озере. Одна из вездесущих камер Адалти показала изображения погнутого металла и разнесенного в куски кирпича и бетона. Невозможно было сказать, где это, что происходит и кто умирает.
Лишенный контекста взрыв совершенно безличен.
— Не слишком ли они заняты сражением со Столпом? — Адалти едва ли мог уделять ей хоть сколько-то внимания.
Война охватила центр континента на всем протяжении атаки Столпа на Гэри — от Альберты вниз до Аппалачей. Каждый экран показывал очередной яркий фрагмент горящей, кровавой бойни. И Адалти, блестящий мастер, укладывал эти кусочки на надлежащие места в мозаике. Она будет закончена. Когда кто-нибудь наконец сядет и примется смотреть, в ней появится смысл. Но только не сейчас.
Каринта прислонилась к сломанному стволу дерева. Волна головокружения прошла. «Они могли бы позаботиться обо мне. Мне удалось уничтожить центральную организацию Консорциума Великих озер. Расправа со мной не спасет военное положение, но поможет им чувствовать себя лучше. Сейчас они способны лишь на это».
— Он умер храбро, — сказал Адалти. — Умер как герой.
— Нет, — проговорила Каринта. — Я не хочу...
Лицо Стива расцвело на экранах. Он стоял среди руин, глядя на небо и ожидая. У него не было другого выбора. Он не мог отмахнуться от бомб, как от назойливых комаров. Поэтому он просто стоял, суровый, немного печальный, и ждал.
Каринта не могла отвести глаз. Наступивший конец показался лишь единственной яркой вспышкой света. Когда дым рассеялся и глаза снова смогли видеть, смотреть было не на что. Она предположила, что если бы кто-то принялся рыться в обломках, он мог бы найти коренные зубы, куски плоти, пальцы.
Это была хорошая работа, идеальная — как для рынка Югура, так и для Столпа. Их «карманный посол», счастливый талисман Стив Хардт, наконец подтвердил свои фундаментальные полномочия. Он и его бесчисленные соратники погибли, создавая для Югура шоу, которое можно смотреть за ужином. Если они перестанут жевать хотя бы на миг, представление достигнет своей цели.
