Непосвященный не подозревает, каким нервным напряжением заполнена каждая минута в этом тихом зале. Напряжением ожидания и мгновенной готовности отозваться на непредвиденное.
Ибо всякое может случиться. Через месяц, через год. Завтра. Сейчас. И вот тут у диспетчера иной раз остаются секунды, чтобы принять единственно верное решение. Самому, потому что советоваться некогда. И после того, как свое слово сказала автоматика (процессы в электрических сетях развиваются мгновенно, а реакция человека медлительна, поэтому в экстренных случаях сначала все делает автоматика). Вот тут и начинается
Спор о «незримых роботах»
— Многое меня поражает в облике энергетики...
— Даже вас? — я с удивлением посмотрел на заместителя начальника диспетчерской службы Вилетария Николаевича Михайлова.
— Даже меня. Скажем, полукилометровый машинный зал какой-нибудь из волжских ГЭС — это, знаете ли...
— А приходилось ли вам сталкиваться с непредвиденным поведением вашей техники?
— Да как сказать... Помню, испытывали мы линию Куйбышевская ГЭС — Москва. Напряжение — 400 тысяч вольт. Сейчас это, конечно, что, а тогда... Не было в мире такой линии. Наука дала хорошее обоснование, и все равно оставалась крохотная неясность, маленькая вероятность, что в линии произойдет такой скачок напряжения, что полетят трансформаторы. Представляете? Не оставалось другого способа проверить, как нагрузить линию. Никакого. И вот мы стали ее загружать. Ничего, не подвела наука...
— Ясно. Это примерно как при испытании нового самолета, вообще любой новой техники. Но я о другом. Вас не пугала сама Система?
— Не понимаю.
...9 ноября 1965 года северо-восточный штатам США и смежным районам Канады не грозили землетрясения, ураганы и прочие природные катастрофы. Тем не менее катастрофа разразилась.
В 17 часов 16 минут 11 секунд на одной из линий участка энергосистемы Кэнюз ток превысил критическое значение. В то же мгновение. реле отключило линию (вылетели пробки!). Ток от энергоцентра устремился по четырем соседним линиям, которые через 2,7 секунды тоже отключились из-за перегрузки. Энергия ринулась по еще действующим магистралям к Нью-Йорку и в Канаду. Тотчас нарушилась синхронность генераторов, линии стали отключаться одна за другой, система начала разваливаться, как карточный домик.
А человек еще ничего не предпринимал, не мог предпринять. Первые 2 минуты 19 секунд действовала только автоматика! Но и запоздавшее вмешательство диспетчеров ничего уже не в силах было остановить. К 17 часам 28 минутам задохнулись электростанции, разорвались связи, система развалилась. Территория с населением в 30 миллионов человек лишилась энергии. Более 600 тысяч человек оказались запертыми в метро. Около 800 больниц остались без света. Замерли лифты в высотных бильдингах Нью-Йорка, замерли газовые насосы, прекратил работу водопровод, была парализована связь. Наступило «великое затмение», которое длилось до утра.
Много поздней некоторые американские газеты писали, что специалисты якобы так и не сумели разобраться в причинах катастрофы. Кое-кто даже объявил виновником катастрофы... «летающие тарелки»!
Но вот недавно в русском переводе вышла книга специалиста по электронике А. Коута «В поисках роботов». Там я нашел вполне научное объяснение причин «великого затмения». Зловещее, надо сказать, объяснение...
А. Коут, подкрепляя свою точку зрения мнением ряда других ученых, пишет, что в ходе развития систем «образуется сложный организм, который можно уподоблять живому существу — в том отношении, что он воспринимает входящие сигналы из окружающего пространства и реагирует на них не всегда предсказуемым образом». Такое псевдосущество А. Коут назвал «незримым роботом». И добавил: «Норберт Винер как-то высказал опасение, что в один прекрасный день машины возьмут верх над человеком. Нам кажется, что он имел в виду как раз нечто вроде «незримого робота».
По мнению ученого, именно «незримый робот» своим непредусмотренным поведением развалил энергосистему Кэнюз. «Созданный человеком (выделено автором) и для человека, он, очевидно, не был человеком в этот период своего существования». Глава о «великом затмении» заканчивается призывом: «Остерегайтесь роботов, которых нельзя увидеть!»
И В. Н. Михайлов и член коллегии Министерства энергетики и электрификации СССР К. С. Сторожук, когда я познакомил их с теорией А. Коута, немало удивились.
— Не было и нет тут никакой загадки! — воскликнул Константин Сергеевич. — Ни для американских, ни для наших специалистов! Тут все настолько ясно, что... — он махнул рукой. — Возможность аварии полностью, к сожалению, исключить нельзя. Но не дать аварии перерасти в катастрофу можно и должно. А у американцев произошло вот что. Их Кэнюз — это конгломерат частных энергетических владений, где каждый в известной мере сам себе хозяин. Верно, что на аварию сначала реагируют автоматы — человек тут физически не может поспеть. Автоматы здесь выполняют роль пожарных. Теперь представьте себе, что пожарные машины действуют несогласованно, плоха координация и не все повинуются командам. Примерно тот самый случай. Если в какой-нибудь «клеточке» системы происходит серьезная авария, то очаг надо отсечь, изолировать, чтобы лавина не пошла дальше. И на это автоматика должна быть рассчитана. Изредка возникает и такая ситуация, когда надо отключить одного потребителя из ста ради спасения остальных девяноста девяти. И на это автоматика тоже должна быть настроена. Отсечь «клеточку» системы, отключить кое-кого из потребителей худо, конечно, но не смертельно. Пораженный участок быстро оправится, если уцелела система, да и среди потребителей немало таких, для которых временное отключение отнюдь не катастрофа. Ничего этого у американцев толком не было предусмотрено. В частности, отсутствовала такая системная защита, которая тут же, без участия человека, изолировала бы очаг поражения. Кроме того, ни одна компания не хотела отключать «своего» потребителя, потому что именно ей пришлось бы платить неустойку. В результате «сели» все. В сущности, азбучный пример несоответствия уровня производства частной собственности. Знаете, ведь американские энергетические компании «садились» и после «великого затмения», правда, не так сильно, кое-какие меры они все же приняли. Вот англичане и французы национализировали энергетику, а куда деваться? Американцы медлят, их специалисты и к нам ездили перенимать опыт системной защиты; думают за счет технических усовершенствований справиться. Не знаю, не знаю...
Вот так на моих глазах испарился «незримый робот». Ну и хватит об этом. Пора перейти разговору о том, как текут
Черные и бесцветные реки
Любопытно, что почти одновременно с ЕЭС начала складываться и другая мощная система — система газопроводов (отчасти и нефтепроводов). Газ и нефть не целиком находятся в сфере энергетики, хотя, с другой стороны,— как бы это поделикатней сказать? — давно провозглашенный «век электричества» еще не вполне наступил. Да, да, существование нашей цивилизации все еще поддерживает — о, конечно, весьма модернизированный! — потомок пещерного костра. Цифры статистики говорят, что только четверть всей производимой энергии потребляется в форме электричества (для СССР, как и для других развитых стран, этот показатель, понятно, выше). Остальное падает на долю тепловой энергии, в балансе которой газ и нефть стремительно теснят традиционный уголь.
И текут под землей созданные человеком реки темной нефти и бесцветного газа. Их протяженность теперь тоже сопоставима с протяженностью крупнейших водных артерий земного шара. И сравнение не в пользу рек. От приволжского города Туймазы на восток нефть может течь до Иркутска, на запад по нефтепроводу «Дружба» — до Берлина. Общее расстояние — порядка 10 тысяч километров. Длина величайших рек мира — Нила и Амазонки — соответственно 6671 и 6500 километров.
Объемы тоже сопоставимы. Волга в год переносит примерно 200 миллиардов кубометров воды, а газа должно добываться к концу пятилетки 300—320 миллиардов кубометров, и большая его часть пойдет по трубопроводам. Так что, кроме обычных рек, на земле теперь есть «реки» искусственные, подземные. Существенная поправка к естественной географии, особенно если учесть, что за новую пятилетку должно быть проложено еще 30 тысяч километров одних только газовых магистралей.
Нефтепроводы, строго говоря, системы не образуют, так как потребляется не сама нефть, а ее продукты, и связь здесь скорей линейная: промысел — нефтеперерабатывающий завод. Иное дело газ. Схема его потребления схожа со схемой потребления электричества: центр — артерии — бесчисленные капилляры, идущие к заводам, тепловым станциям, квартирам. Это уже нечто вроде разветвленной кровеносной системы. Именно системы. Потому и в Директивах записано: «Продолжить работы по созданию единой системы газоснабжения страны». Значит, кроме ЕЭС, складывается еще и ЕГС... Поистине наступает время Больших Систем.
