посмотрю, насколько ответственная девочка. Допиваю виски, иду в душ. Хоть сегодня надо отдохнуть. В начале одиннадцатого телефон оповещает о сообщении. Оп-па, Полина Викторовна соизволили объявиться. Извиняется. Ну хорошо, завтра разберемся. А сейчас спаааать! Отключаю звук на мобильном и закрываю глаза, тут же проваливаясь в сон.
Утро встретило хмурым небом и отсутствием звонков. Дожидаюсь девяти часов, надеваю брюки с рубашкой, беру ключи и выхожу во двор. Василий натирает фары черного седана бизнес класса. Давно не ездил на Мерсе, но сегодня без вариантов. Надо ехать. Пожалуй, сделаю Полине Викторовне сюрприз…
Подъезжаем к зданию салона. Неплохое место, почти центр, рядом торговые центры, парк. А еще своя парковка. Василий паркует авто, и я выхожу под накрапывающий дождь. Минуя ступеньки с красивыми коваными перилами, вхожу в помещение. Высокие потолки, дизайн в стиле лофт, много света и свободного пространства. За стойкой ресепшн стоит силиконовая кукла, которая растягивает свои губы в наигранной улыбке:
— Мы рады приветствовать Вас в нашем салоне. На какое время Вы записаны?
— Я не записан, — говорю, осматриваясь. — Мне нужна Полина Громова.
— К сожалению, у Полины сегодня нет свободных окошек, — тараторит девица. — Но мы можем предложить…
— Так найдите! — обрываю ее болтовню я и кладу на стойку красную купюру. Выжидающе смотрю.
— Одну минуту… — вновь тараторит и скрывается в арке за стойкой ресепшн. Возвращается через минуту и говорит, что через пять минут проводит меня к мастеру.
— Но Полина женский стилист, мы можем Вам предложить барбера… — вновь пытается заговорить девица, но я осаждаю ее своим взглядом и сажусь на диван для посетителей. Через некоторое время администратор возвращается и провожает меня к Полине.
— Полина, клиент, — говорит кукла начальственным тоном и удаляется. Полина оборачивается и застывает на месте. Мне даже кажется, что она задерживает дыхание. Сегодня она выглядит по-другому. Ее волосы идеально уложены, черная рубашка и черные брюки шикарно подчеркивают фигуру.
— Доброе утро, Полина Викторовна.
— Доброе, Максим Георгиевич, — тихо говорит она. В глазах читается волнение. Боится меня? — Чем обязана? Или Вы на стрижку? — хмыкает она, намекая на то, что стричь нечего. Ну, кроме бороды.
— Острите, Полина Викторовна? — ухмыляюсь я, смотря внимательно на женщину напротив. Ее щеки розовеют.
— Ну что Вы, — вежливо улыбается. Я неторопливо подхожу к ее креслу и опускаюсь в него. Удобно. Полина немного тушуется, но все же укрывает меня пелериной и вопросительно смотрит через зеркало мне в глаза. ХорошА! И как я вчера не заметил?
— Бороду привести в порядок, — говорю ей. — Ну и все остальное.
Полина кивает и приступает к работе. Движения у нее уверенные, работает четко и быстро. Даже слишком быстро. Не успеваю насладиться ее прикосновениями. В барбершопе я не получаю столько удовольствия от процедур.
Проходим с Полиной в соседнее помещение через арку. Она усаживает меня в полулежащее кресло и моет мне голову. Просушивает полотенцем. Уделяет внимание бороде. Когда она снимает с меня накидку и отстраняется — я почти уснул.
— Готово, принимайте работу, Максим Георгиевич.
Я встаю перед зеркалом, оценивая работу Полины, а она немного неловко поправляет воротник моей рубашки.
— Спасибо, Полина Викторовна. — Оборачиваюсь к ней и продолжаю. — Завтра в 9 часов жду Вас по адресу, указанному на визитке. Обсудим наши с Вами дела.
— Я не смогу в это время, у меня работа… — начинает взволнованно она. — Давайте по телефону обсудим?
— Нет, Вы приедете. — Отрезал я и направился к выходу. Уж я позабочусь, чтобы пришла.
Полина
ПОЛИНА
Ну что за мужчина! Как я приеду, если в 9 у меня начинается рабочий день!? Напишу ему утром смс, чтобы договориться по телефону.
День пролетел незаметно. Вечером забрала детей от Ольки. Что бы я без нее делала?! Моя палочка-выручалочка. Ночью спала плохо, все думала, как лучше поступить. Валентина Михайловна не отпустит, даже спрашивать страшно. Уволит, где потом работу искать, при такой конкуренции?
Утром встаю разбитая, привожу себя в порядок, отвожу детей к Ольке и мчу на работу. Времени до начала рабочего дня еще минут пятнадцать. Не спеша вхожу в салон, здороваюсь с администратором.
— Полин, тебя Валентина Михайловна просила зайти, — говорит она мне.
— Окей, спасибо. — Направляюсь в кабинет к директрисе. Она стоит ко мне спиной и смотрит в окно.
— Доброе утро. Вызывали? — спрашиваю, а у самой сердце в пятки уходит. Плохое предчувствие меня не подводит:
— Да, Полина. Появились некоторые обстоятельства… — она оборачивается ко мне и холодно произносит: — Ты уволена.
Мой рот открывается буквой «О».
— А по какой причине?
— Я не обязана тебе объяснять. Это решение окончательное. Ты даже можешь не отрабатывать положенные две недели. — Она снисходительно улыбается. — Трудовую завтра заедешь заберешь. И вещи свои. А сейчас тебе пора, — и она стучит наманикюренным пальчиком по циферблату своих золотых часов. — Ты должна быть сейчас в другом месте.
И тут до меня доходит смысл сказанной ею фразы.
— Это все он, да? Максим, черт бы его побрал, Георгиевич?! Валентина Михайловна, мне нельзя сейчас терять работу, пожалуйста…
— Время, Громова. Ты опаздываешь!
Вылетаю из ее кабинета, затем из здания. Дорога почти пустая, попадаю в «зеленый» коридор светофоров. Добираюсь быстро, влетаю в здание офиса Мартынова, представляюсь на посту охраны. Меня пропускают и указывают направление. Поднимаюсь на второй этаж и, пролетая мимо секретарши, врываюсь без стука в кабинет. Не могу перевести дыхание то ли от бега, то ли от возмущения.
Мартынов стоит передо мной весь такой стильный, в темно-красном пиджаке, белой рубашке и темных брюках. На губах наглая ухмылка, руки в карманах.
— Выыыыы!!! — начинаю я. — Как Вы могли?! — злость накатывает с новой силой. — Что Вы за человек такой, а?!
Он выпускает руки из карманов и делает несколько шагов ко мне. Останавливается спиной к своему столу и спокойно говорит:
— Вы по-другому не пришли бы, Полина. А если и пришли, то хозяйка все равно бы Вас уволила.
Я прикрываю глаза. Чувствую себя закипающим чайником.
— У меня двое детей, я одна их обеспечиваю…
— Я в курсе, — спокойно говорит он. Все, это последняя капля моего терпения. Подхожу к нему, толкаю в грудь, хватаю за лацканы пиджака. Сама своей смелости пугаюсь, но не отступаю. Он облокачивается на стол, позволяя мне мое поведение.
— Так какого черта, Максим, мать Вашу, Георгиевич, Вы творите?!
Он делает резкий выпад, и вот уже я сижу на столе, а он нависает надо мной. Замираю. Его руки по обе стороны от меня, а он сам стоит между моих разведенных бедер. Какой кошмар! Какой стыд! Такое провокационное положение! У меня наворачиваются слезы,
