смастерил, и через гору высокую, облака собой подпирающую, да широкую от горизонта до горизонта, что ни с одной стороны не обойти, ни с другой, ход прокопал, и теперь потушил костры буйные, да пожарище страшное с пламенем трескучим в землях тёмных, где логово мрачное лихо себе обосновало, потому провожу до цели их назначенной, да вернусь обратно с новостью славною, коль нет под меня ни меча, ни щита, ни шелома, ни кольчуги, ни коня, ни другого добра.
Ни Солнца-батюшки здесь не светило, ни брата Месяца, ни дуновения ветра свежего. Тучи чёрные, да перекати-поле по сухой земле. Утёс, валуны кругом не сдвигаемые, да иссохший уж дуб единственный. Остановились тогда братья ратные, оглядели пустошь безжизненную, да тот самый утёс несокрушимый посередь пустыни. А в утёсе том, грозной кляксой, нора глубокая зияла. Логовом мрачным для лиха нора та была.
— Братья мои равные, — говорил старший молодец из тридцати трёх — Коль велено было царём нашим добрым сослужить службу верную, и каждому давал он наставление своё, да напутствие личное, чтобы дочь вызволили из лап лиха тёмного, да живой и здоровой к отцу довели и сами живы-здоровы поскорей возвращались. По щиту и мечу вручал, да с плеча царского. Каждому шелом и кольчуга были дарены, лошадь, да добра немалого в придачу. Все тридцать три добрых молодца из Деревограда и со всех концов Древогории. Все высокие, да все статные, как на подбор, богатыри красные. Исполним же волю царскую! — и добавил ещё старший молодец — Выходи, лихо поганое, из логова своего тёмного, да на бой ратный!
И затрещал утёс, и засверкали тучи красным пламенем. Вышло тогда лихо на бой ратный, вышло огнём полыхая. Приготовились тогда тридцать три молодца к битве своей героической. Щиты и мечи в руках сжимали, да вперёд выставляли, шеломы на головы водружали, да кольчуги на рубахи набрасывали. Чёрной тучей же лихо в воздух взмывалось, и клубилось, и змеем порхало, да наскочило на воинов бравых.
Попытались увернуться молодцы, да натянули вожжи в сторону, но тяжелы они были для коней своих, поднабрали веса за много дней, пока отъедались и отсыпались братья ратные в пути-дороге к землям тёмным, где логово мрачное лихо себе обосновало. Потому поспешили лошади сбросить тяжесть своих всадников, да оказались молодцы на земле сухой.
Попытались подняться молодцы, да в бока воротили шеями, но давила кольчуга в тело их, да мешали крутиться шеломы, не по размеру оказались дары царские, пока отъедались и отсыпались братья ратные в пути-дороге к землям тёмным, где логово мрачное лихо себе обосновало. Потому оставалось молодцам на земле возлежать, да встретить бой на спинах своих.
Попытались щитами закрыться и мечами на лихо махнуть, но покинули силы ратников, слишком тяжким оказалось оружие их, пока отъедались и отсыпались братья ратные в пути-дороге к землям тёмным, где логово мрачное лихо себе обосновало. Потому все тридцать три молодца были в миг мраком лиха повержены, да оставался один лишь Емеля, в стороне этот бой наблюдавший.
Помнил наказ царский сын конюха, что про себя проговаривал, потому не мог вернуться назад, ведь не кончилось ещё дело ратное, ведь не повержено лихо тёмное. Почувствовал он тогда силу к рукам прилившуюся после стольких дней пути-дороги, да после стольких ночей дел важных, что он брал на себя одиноко. Малыми показались ему мечи и щиты старших братьев его. Выдернул тогда он с корнем дуб тот иссохший единственный, что как меч взял в руку правую, и вырвал один из валунов не сдвигаемых, что как щит взял в руку левую.
Ещё пуще чёрной тучей встрепенулось лихо от дерзости воина оставшегося. Разразилось искрами ярыми, что из глаз высекались молниями алыми. Взмывалось в воздух, и клубилось, и змеем порхало, да наскочило на Емелю.
Но успел добрый молодец ловко с места сдвинуться и валуном-щитом лихо в сторону от себя отвести, а дубом-мечом удар свой решающий совершить, да под шею, дымом клубящуюся, что ярким пламенем брызнул огонь жаркий. Пало лихо на земь с треском и воплем страшным, что сотряслась земля кругом пустынная. Заскрипел утёс, несокрушимый доселе, и развеялись тучи чёрные. Засветило солнце яркое и теплом животворящим мир одарило.
Вышла девица красная из логова мрачного, да к спасителю своему Емеле-молодцу. То была дочка царская. Благодарила тогда она богатыря неизвестного. И кланялся ей в ответ молодец и рассказал он наказ царский, что про себя проговаривал, как проводил до цели братьев ратных назначенной, да должен теперь вернуться обратно с новостью славною один-одинёшенек, коль нет под него ни меча, ни щита, ни шелома, ни кольчуги, ни коня, ни другого добра, и просил её за ним следовать, и вперёд него в город не захаживать.
На утро, как проснулись, выспавшись, двинулись тогда вместе с израненными тридцатью тремя молодцами, что в телегу погружены были, назад по земле уже светлой и цветущей ко двору царскому, что в стольном Древограде царства Древогории. Сам Емеля впереди шагал, да миром любовался.
Много чего видел и встречал: деревья с корнями укреплёнными, зверей излеченных, поля цветущие, урожая изобилие, сёл отстроенных, да народа честного под крышами счастливых.
Прошли день, прошли другой, показался, наконец, город назначенный. Готовились жители героев своих встречать, потому не играла музыка, не выходили о земь биться люд вдоль дорожек. Только царь добрый, за воротами честной народ оставив, вперёд встретить вышел Емелю, дабы новость желаемую заслышать скорее.
— Вижу, вижу возвращаешься ты, Емеля, добрый молодец! — говорил добрый царь — Знаю, знаю, что свободна моя доченька. Пусть войдёт она со своими спасителями!
Отвечал тогда Емеля, низко кланяясь:
— Добрый царь, помогал я своим ратным братьям при строительстве города, возводил и стены новые, да башни вздымал, рвы широкие копал, и мосты через рвы те перекидывал, и ворота дубовые по четырём сторонам расставлял, рубил и избушки лубяные, терема резные, да амбары засечные, да двор царственный воздвигал, что посередь града теперь красуется. В пути-дороге через реку широкую, да водами бурную, что потоками своими камни точит, да берега осыпает, мост смастерил, а через гору высокую, облака собой подпирающую, да широкую от горизонта до горизонта, что ни с одной стороны не обойти, ни с другой, ход прокопал, и потушил костры буйные, да пожарище страшное с пламенем трескучим в землях тёмных, где логово мрачное лихо себе обосновало. И проводил я братьев ратных до цели их назначенной, да вернулся обратно с новостью, коль не нашлось под меня ни меча, ни щита, ни шелома, ни кольчуги,
