не так уж и страшно, — заметила Алиса, выбираясь из-под парты.
— СТРЕЛЬЦОВА! — донесся снизу рев Богданова. Опасливо приблизившись к разбитому окну, студенты увидели, как преподаватель по артефактам рассматривает свою опаленную одежду, а Даэррин трет покрытое волдырями лицо.
— Нам хана, — обреченно сказал Ваня. — Я пошел писать завещание.
— Да пусть сначала докажут, — возразила Луиза. — Кто тут что ставил и запускал? Мы ничего не видели, у нас экзамен. Только надо от коробки избавиться.
— Меня больше волнует, что с директором, — Дима кивнул на неподвижную, распластанную на полу тушу. — Не помер ли, часом?
— Все нормально, он просто в глубоком ахере, — Алиса щелкнула пальцами перед лицом директора. — Светозар Евлампиевич, вы живы? Скажите что-нибудь.
— Мама, — раздельно и четко сказала туша, таращившая в потолок остекленевшие глаза. Безумная поцокала языком, немного подумала и достала мобильный телефон, забивая в поиске Интернета азбуку для детей младше семи лет. До прибытия разъяренной толпы нужно было заставить директора сформулировать хотя бы одно предложение, иначе не миновать беды.
Между тем внизу студенты, счастливо избежавшие столкновения со спятившим фейерверком, поднимались с земли и отчаянно матерились, посылая к такой-то матери и преподавателей, и Академию, и все остальное. Лишь один человек не принимал в этом участия. Сунув руки в карманы, он с невыразимым восхищением смотрел на разбитое окно аудитории и мелькавшие там головы второкурсников. Именно с этого человека и началась следующая история….
Возле проходящего по извилистым холмам шоссе лежал мужчина. Он лежал неподвижно, словно труп, брошенный здесь какими-нибудь преступниками, спешившими замести следы. Тело было надежно скрыто от посторонних глаз густой травой, к тому же сверху нависало засохшее дерево, и его черные ветки бросали густую тень, не позволяя увидеть труп даже сверху. Легкий ветерок лениво шевелил седые волосы, муравьи ползали по грубой ткани армейского комбинезона, несколько самых храбрых даже позволили исследовать лежавший рядом автомат. С неба опустилась какая-то крошечная, пестрая птичка, и уселась на плечо трупу, словно оценивая, пригоден ли он для съедения.
Любой прохожий, бросивший на тело мимолетный взгляд, мог с уверенностью сказать, что это военный. И дело было даже не в армейском камуфляже или автомате "М-60", ожидающего своего часа в нескольких сантиметрах от левой руки. Сама выправка, крепкое телосложение, жесткое, словно изрезанное временем и страданиями лицо, говорили о том, что это не обычный мирный работяга, с утра до вечера вкалывающий на работе, а все свое свободное время посвящающий семье и любимой рыбалке. Было в этом теле также что-то зверское, отталкивающе, не особо привлекательно смотрелась стальная пластина, проходящая вдоль шеи. Помимо автомата, труп был полностью снабжен к длительному, жесткому бою, поскольку на поясе висели гранаты, а за голенище армейского сапога был заткнут внушительных размером тесак. И это вызывало удивление, так как было непонятно, почему он с таким вооружением лежит мертвый здесь, далеко от ближайшего города, посреди поля, в тени густого дерева.
Но труп был жив.
Он лишь прикидывался мертвым, совершенно неподвижным. И не только он один. В двухстах метрах далее, возле изгиба дороги, в траве лежал еще один наблюдатель, на этот раз, самый настоящий монстр. Лоснящееся, чешуйчатое тело плавно переходило в крупную голову, с другой стороны расположился утыканный шипами хвост, на спине сложились сложенные кожистые крылья, а каждая из четырех лап заканчивалась длинными, по двадцать сантиметром, когтями. Оба — и живой труп, и монстр — возможно, не подозревали о существовании друг друга, так как никто из них даже не смотрел в сторону соседа. А между тем оба тела были напряжены, нервы натянуты, как тетива лука, и оба чего-то ждали, с безграничным терпением, свидетельствующим о важности этого момента.
Наконец вдали раздался приглушенный рокот мотора, и появилось облачко пыли, неторопливо приближающегося к засаде. Механизированный глаз трупа пришел в движение, и завертелся, отслеживая приближения приземистого, пузатого автобуса, везущего в себе двадцать пять школьников, отправившихся на озеро, расположенного в тридцати километрах от места засады. Между тем монстр тоже проявил активность, усеянный шипами хвост слегка зашевелился, а голова чуть сдвинулась влево, тоже наблюдая за облачком пыли. Монстр не догадывался о присутствии человека всего в нескольких метрах от себя, он считал, что находится здесь совершенно один, и что никто не помешает ему сейчас полакомиться человечиной, беззаботно едущей ему прямо в пасть. Но у живого трупа были на этот счет несколько другие планы. Не меняя положения тела, он положил изрезанную шрамами ладонь на автомат, и застыл в прежней позе, слушая и наблюдая.
Автобус приближался, он катил по дороге, притормаживая на изгибах. Внутри царила тишина, школьники то ли спали, то ли зависли в электронных игрушках, разморенный жарой водила тоже погрузился в свои мысли. Глаза монстра сверкнули голодным блеском, пасть распахнулась….
Все случилось в одно мгновение. Когда автобус в очередной раз притормозил, и водила вывернул руль, чтобы войти в слишком уж крутой изгиб, по колесам ударил сноп пламени, а на крышу обрушился удар усеянного шипами хвоста. Машину тяжело завалило на бок, она съехала с шоссе, въехала в густую траву и уткнулась в какое-то дерево, накренившись под опасным углом. Водителя швырнуло прямо на баранку, школьников разметало по салону, несколько пробили своими головами стекла, другие растянулись на полу. Когтистая лапа врезала по передней двери, сминая ее, как бумагу, а растянутая в оскале морда заглянула внутрь через разбитое лобовое стекло, оценивая плотность предстоящего обеда. Несколько школьников испуганно закричали, водитель захрипел, зажимая руками окровавленную голову, и медленно сполз на пол, теряя сознание.
Наемник, он же живой труп, отлично видел, что происходит, но продолжал все также лежать. Он не собирался прямо сейчас вскакивать, и бросаться вперед, подобно киношному герою, вовсе нет. Он был циником, и отлично понимал, чем придется пожертвовать. Монстр голоден, и хочет есть. Когда он начнет вгрызаться в тела школьников, наслаждаться их кровью и плотью, он забудет обо всем на свете. Тогда и будет самый удобный момент, чтобы приблизиться, и напасть. Именно так размышлял наемник, поглаживая пальцами свой автомат, терпеливо ожидая, когда чудище вскроет автобус, и доберется до пищи. Он бы даже сам помог ему, чтобы ускорить процесс, но понимал, что голодный монстр такого благородного порыва не оценит.
Если бы наемник знал о присутствии третьей стороны, он бы, наверняка, не чувствовал себя так спокойно. Третья сторона явилась в лице молодой девушки. И стояла она сейчас прямо за его спиной, возле ствола засохшего дерева.
