цену своего существования и ничего не делала без лишней нужды. Потом она отчетливо увидела, как рука пожилой женщины поднялась вместе со сжатым в ней поводком и опустилась — и по всему поводку прошел какой-то незримый сигнал, который, дойдя до конца поводка, коснулся шеи собаки и что-то передал ей.
Она успела заметить, как глаза собаки изменились окончательно, после этого собака громко залаяла, подбадривая себя, и бросилась на нее. Выронив бутылку, она вскочила со скамейки, заранее зная, что собака приспособлена к жизни куда лучше, чем она. Собака ударила ее лапами в живот, но не растерялась и прыгнула снова. Нелепые челюсти собаки непонятно как сумели полностью вынуть ее левое запястье из-под рукава джинсовой куртки и резко сдавили его, вся ее рука до локтя словно вспыхнула изнутри. Едва устояв, она схватила собаку свободной рукой за несуществующую шкирку и стала отрывать от себя; ей сразу стало понятно, что у нее не получится. Собака злилась, глухо рыча и сжимая ее запястье еще сильнее. В попытке хотя бы стряхнуть собаку она развернулась на месте и встретилась взглядом с пожилой женщиной; на лице пожилой женщины сияла ликующая улыбка, пожилая женщина совсем не стеснялась своих редких, похожих на сухари зубов, в глазах горел какой-то озорной огонек, рука неустанно теребила поводок, посылая в мозг собаки все новые и новые импульсы. Поняв, что собака сможет висеть на ней вечно, она дотянулась правой рукой до задней лапы собаки, согнула собаку подобно коромыслу и ударила ее о стену предподъездной площадки, та взвизгнула, но не отцепилась. Вдруг она вспомнила, что у всех собак независимо от породы и размеров должно быть хотя бы одно уязвимое место. Сжав свободную ладонь в кулак, она изо всех сил ударила собаку по носу, та машинально разжала челюсти и, вырвав поводок из руки пожилой женщины, понеслась куда-то далеко, жалобно визжа. Пожилая женщина испуганно взглянула на нее, как будто ожидая, что она и ее ударит по носу, но изгрызенное собакой левое запястье стало занимать ее куда больше мыслей о дальнейшей расправе, и она осторожно села на скамейку, почувствовав начало каких-то странных процессов в своем теле; пожилая женщина развернулась и трусцой побежала за собакой, которая уже скрылась за соседним домом.
Сев на скамейку, она посмотрела под ноги и увидела вылившееся из выроненной бутылки пиво, оно текло к ее кроссовкам; потом дрожащей правой рукой задрала левый рукав. Собачьи клыки попали прямо в центр того рисунка, в котором она в зависимости от своего внутреннего состояния видела розу или следящий за ней глаз. Роза начинала наливаться, собираясь предстать перед в ней в наилучшем свете. Она вдруг ощутила какой-то властный толчок внутри себя, толчок этот приказывал ей подчиниться и не пытаться ничему помешать. Роза цвела, становясь краше с каждым мгновением, потом достигла пика своего буйства и стала литься по ее запястью ей на джинсы. В глазах ее тоже стало что-то цвести, и ей стало неуютно сидеть на скамейке, поэтому она медленно опустилась и легла на поверхность предподъездной площадки, чтобы взраставшее в ней цвело ближе к тому месту, откуда все начиналось.
Вдруг где-то за ее спиной послышались шаги; кто-то остановился сзади нее, а потом медленно обошел ее изогнувшееся тело, чтобы увидеть ее со всех сторон. Она медленно повернула голову и увидела того же человека в вязаном свитере, с каким встретилась на этом же месте вчера и который выносил позавчера мусор, он настороженно смотрел на нее, держа в руке ту же авоську, что и в прошлый раз. Она напряглась и широко улыбнулась, глядя на человека с авоськой; ей почему-то захотелось, чтобы человек знал, как она умеет улыбаться, тем более сама она знала, что это всегда получалось у нее хорошо. Человек в свитере посмотрел на ее руку и понял, откуда на ее одежде и на площадке, на которой она лежала и стоял он, появился этот всегда немного тревоживший его цвет. Человек подошел к двери и набрал на пульте домофона номер квартиры; когда ему ответили на не слишком знакомом ей языке, он на том же наречии предупредил говорившего о чем-то, затем открыл дверь, сунув под ее край специально припасенный для этого кем-то булыжник, и наклонился к ней. Ощутив беспокойное дыхание человека в свитере, она улыбнулась еще шире, цветущая в ее глазах краснота побуждала ее улыбаться всему сущему; человек в свитере поднял ее, не ожидая, что она сможет идти, хотя она вдруг почувствовала, что сможет и еще как, и понес во чрево подъезда, она тут же отблагодарила его, положив руку ему на шею и сделав красным весь ворот его свитера. Человек понес ее по лестнице, стараясь идти осторожно, но не слишком медленно, очевидно, не хотел, чтобы привыкшие к нему обитатели подъезда вдруг узнали о многогранности его спрятавшегося под свитером сердца. Каждый шаг человека отзывался в ее теле новым глухим толчком, эти толчки по-прежнему призывали ее смириться. Подняв ее на непонятно какой этаж, человек в свитере остановился у двери и, вытянув согнувшуюся под тяжестью ее тела руку, нажал на кнопку звонка. За дверью послышался суетливый топот, взбудораженные голоса; она закрыла глаза, чтобы понимать как можно меньше, так было интереснее. Дверь вскоре отворилась, тот, кто открывал дверь с той стороны, не был уверен в правоте своих действий до самого последнего щелчка тяжелого стального замка. Человек в свитере внес ее в квартиру, ему что-то сказали на том же не совсем знакомом ей языке и торопливо закрыли за ним дверь.
Оказавшись в незнакомом помещении, она вдруг перестала слышать толчки внутри себя и поняла, что силы еще не покинули ее окончательно. Открыв глаза, она бесцеремонно соскочила с рук все еще державшего ее человека в свитере, но приземлилась неудачно и упала на гору пустых стеклянных банок, приютившихся в углу у двери; банки с оглушительным звоном разлетелись в стороны и покатились по полу, но ни одна из них не разбилась. Сидя на полу, она смогла сконцентрироваться и увидела в темном коридоре квартиры еще двоих людей, которые стояли перед ней, раскрыв рты от изумления. Человек в свитере снова наклонился над ней и уже не слишком осторожно взял ее за запястье, запястье среагировало моментально, излив на пол небольшую лужицу теплой жидкости, в темноте коридора неотличимой от машинного масла. Человек в свитере потянул ее к себе, заставив встать, и повел мимо людей с раскрытыми ртами в ванную комнату.
Ванная комната оказалась
