Бернадетт отсалютовала своему отражению в окне и провела пальцами по искусному серебряному колье. Она так делала каждый раз, обещая себе, что больше она подобным заниматься не будет.
Ей пора остановиться. Осесть где-нибудь. Открыть свой отель, ресторан или салон. Сейчас это модно.
Девушка прикрыла глаза и попыталась представить себя в роли хозяйки отеля. Вот, она в строгом костюме отчитывает горничных, сама встречает высокопоставленных гостей, руководит приготовлениями к празднествам. Но стоило ей попытаться рассмотреть детали этой фантазии, как весь образ становился возмутительно серым и скучным. Она пробовала еще и еще, пока не провалилась в дрему. За окном каменистая береговая линия сменилась долинами, а впереди показались горы, воткнувшиеся снежными пиками в облака.
«В газетах писали, что конец лета выдастся жарким. Наконец-то», — подумала Бернадетт и уснула.
Во сне перед глазами мелькали все ее прошлые роли. Одинокая, убитая горем вдова, хромая няня-испанка, горничная, говорящая только на ломаном английском с французским акцентом и тоскующая по Прекрасной эпохе. Кем она будет в этот раз?
В темноте сомкнутых век начал проступать силуэт. Холодная красавица, расчетливая и уверенная, ее улыбка тепла, как солнце, а во взгляде — чистый лед. Она видела таких женщин на плакатах феминистических движений. Она…
Поезд резко дернулся, Бернадетт выбросило из сна в самую настоящую темноту. Она не успела даже собраться и точно ударилась бы о стоявшее напротив сидение, если бы ее не подхватили две пары рук.
— Вы в порядке? — раздался приятный мужской голос.
— Не ударились? — вторил ему женский.
Бернадетт слепо заозиралась. Поезд ухнул, что-то щелкнуло, и свет снова загорелся. Девушка зажмурилась, а затем осторожно приоткрыла глаза. В вагоне было пусто. Только напротив Бернадетт сидела роскошная молодая пара, как с рекламного плаката на стене кинотеатра. Она — ледяная блондинка в дорожном костюме. Он — само воплощение мужской красоты. Как только Бернадетт выпрямилась, мужчина и женщина переплели руки, в лучах электрического света блеснули обручальные кольца. Пара заулыбалась.
«Молодожены», — подумала про себя Артистка. От того, что из всего пустого вагона они выбрали это место, ей стало не по себе. Хотя, от таких пар в свадебном путешествии не стоило ждать особого такта или стремления заниматься своими делами — очень уж любили молодые супруги выпячивать свое счастье напоказ.
— Вы не ударились? — спросила блондинка. Бернадетт подняла взгляд.
— Все хорошо, спасибо, — кивнула она.
— Вы так крепко спали, — улыбнулся мужчина.
— Он все хотел вас разбудить, чтобы познакомиться, — усмехнулась женщина. — А я отговаривала.
— Ты тоже этого хотела, — возмутился ее супруг, затем протянул Бернадетт руку. — Меня зовут Гийом. Это моя жена, Матильда.
— Алисия, — кивнула Бернадетт. Муж с женой переглянулись.
— У вас даже имя приятное. Едете в Шамбери? — Гийом достал из внутреннего кармана позолоченный портсигар. Бернадетт похолодела.
— Нет, мне… мне нужно было сойти в Лионе, — проговорила она, глядя в непроглядную ночную тьму, разлившуюся за окном.
— О, какая жалость, эта остановка осталась далеко позади. Сейчас мы уже в горах, — жалостливо улыбнулась Матильда.
— Вот поэтому я и не пускаю тебя путешествовать в одиночестве, — проворковал Гийом, целуя жену в щеку. — С твоим везением, ты бы оказалась где-нибудь в Саламанке, и ищи тебя потом.
Женщина виновато опустила глаза. Бернадетт с трудом сдержалась, чтобы не поморщиться. Это унижение, скрытое за заботой, вызывало у нее тошноту. А вот Матильда с удовольствием подставляла щеку под снисходительные поцелуи мужа.
Раздался гудок, и поезд медленно пополз дальше в темноту. Бернадетт поежилась, прикидывая, что делать дальше. Ночевать на вокзале в ее планы не входило, а приличного отеля в такой глуши было не найти. Матильда заметила, как бегают ее глаза.
— У вас есть знакомые в Шамбери? Вам есть, где остановиться?
— Что? О, я что-нибудь найду, — улыбнулась девушка.
— Вы можете остаться на ночь у нас. В доме слишком много пустых комнат, — улыбнулся Гийом, отрываясь от жены. — К тому же, молодой женщине вроде вас не следует путешествовать в одиночку. Как вас только муж отпустил?
— Милый…
— Очень просто, у меня нет мужа, — улыбнулась Бернадетт. Губы собеседника растянулись в еще одной понимающей усмешке.
— А, вы из этих…
— Об этом можно было догадаться и по брюкам, — проворковала Матильда, успокаивающе поглаживая руку мужа. Она перевела взгляд на Бернадетт. — Вы перешили мужской костюм? Вам очень идет.
— Спасибо, — кивнула девушка. — Да, из этих, надеюсь, это не помешает нашему приятному знакомству.
— Конечно, нет, — хохотнул Гийом и протянул Бернадетт портсигар. — Мы тоже поддерживаем эти новые взгляды. Лично я восхищаюсь женщинами, которые берут жизнь в свои руки. Да и многие достойные мужчины больше склонны выбирать именно таких… партнерш.
«И все снова сводится к мужчинам», — прикусила губу Бернадетт. Гийом заметил это.
— Я просто хочу сказать, что иначе и быть не может, так заложено природой. Мужчина и женщина — две части одного целого. Прекрасно, что теперь эти две части могут стать равны по силе, правда же? А, дорогая? — он обернулся к жене, сжимая ее тонкую руку в своей ладони.
