— Ты уже составил карту?
— Что ты делаешь, Берт?! Ты сошел с ума!
— Я уменьшил массу корабля.
— А исследовательские материалы?
— Выкинул все. Что с картой? Надеюсь, на нее можно положиться?
— Но там была почти вся документация о метеоритном потоке...
— Весьма сожалею, но я должен был уменьшить массу. Должен — понимаешь?! Теперь передай карту на экран и проверь окрестность корабля. Начинаю маневр.
Берт выключил видеофон и усмехнулся. Он знал, что через несколько минут выберется из метеоритного потока и затем передвинет рычаг на полную тягу. А потом, когда выгорят остатки горючего, наступит длинная череда томительных дней. Но с каждым часом он будет все ближе и ближе к тем местам, где космические зонды сигналят бесстрастно, неустанно: «Безопасный сектор, безопасный сектор, безопасный сектор...»
Сокращенный перевод с польского В. Мещерякова
«Наконец-то, наконец-то человечество научилось способу хождения по воде! Осуществлена вековая мечта человека сухопутного! Оказывается, достаточно двух пластин полистирола, двух палок с пенопластовыми поплавками, чтобы «посуху» одолеть любое водное пространство!» — Примерно такие восклицания вызывает фотография пешехода на водных безмоторных лыжах. И это изобретение вполне могло бы стать сенсацией XX века, если бы... оно не было сенсацией века пятнадцатого. Достаточно взглянуть, на рисунок Леонардо да Винчи , вышедший из-под пера гениального флорентинца пять веков назад, чтобы убедиться — в который раз! — в правоте изречения: «Новое — это хорошо забытое старое».
Интерес к «неновым новинкам» еще более убедительно прослеживается на истории древнейшего сейсмографа, экспонированного недавно в Лондонском научном музее. Прибор был создан древнекитайским географом и астрономом Чжаном Хэном в 132 году нашей эры. Изобретение до нас не дошло, а возродили его по описанию, сохранившемуся в биографии Чжан Хэна; сейсмограф фиксировал землетрясение, его силу и направление распространения волн.
По виду прибор — ваза как ваза: бронзовая, с плотно притертой крышкой и украшениями в виде драконов, разверзших пасти.
Внутри герметичного сосуда установлена система чутких рычагов. Легкое сотрясение основы приводит эту систему в действие, и из пасти дракона вылетает шарик, который попадает в рот одной из лягушек, что окружают основание «вазы». Так становится известно, откуда пришла сотрясшая землю волна. Чаще всего, правда, «плевался» шариками не один дракон — волны при землетрясении в одиночку не ходят.
В те давние времена действия «сейсмодраконов» объяснялись борьбой двух начал — «инь» и «янь», а также влиянием на земную жизнь положения небесных светил. Разумеется, впоследствии люди установили, что все происходит, мягко говоря, несколько не так, однако первая в Европе дееспособная конструкция сейсмографа, обнаруживавшего дальние землетрясения, появилась только в XVIII веке.
Как ни забавно выглядит в наши дни этот прибор, он чутко реагирует на колебания лондонской почвы — в огромном городе транспортные помехи заставляют драконов и лягушек добросовестно трудиться.
Скромное очарование десятиногих
Дно на стометровой глубине в северной части Тихого океана. Все серо-зеленое: рыбы, водоросли, моллюски. Здесь зыбкая граница, где солнечный свет гаснет, уступая место вечной тьме.
Внезапно из-за скалы показывается нечто, напоминающее в миниатюре луноход или корабль космических пришельцев. Герметический корпус высоко поднят на тонких убирающихся стержнях; время от времени из кабины выглядывают два коротких перископа. Аппарат медленно движется по дну, шаря впереди двумя громадными рычагами, каждый из которых вытягивается на два метра. На концах их видны особые захваты для проб, какими оборудуют батискафы.
Если вскрыть корпус аппарата, обнаруживается, что кабина невелика — едва 70 сантиметров, там не уместить даже самого нетребовательного пассажира. Значит, аппарат управляем на расстоянии? Вполне возможно. Под твердой оболочкой помещается совершенное устройство, принимающее и отдающее команды по тончайшим нервным проводам.
Секрет прост — разговор идет о живом существе. Это краб, точнее — Гулливер крабьего мира — японский макрохеир.
Чтобы познакомиться с лилипутами того же отряда, достаточно вскрыть раковину мидии. За ее створками скрываются мини-крабики длиной два-три миллиметра. Это пиннотеры, «крабы-горошинки», поселяющиеся в моллюсках. Нахальные интриганы живут внутри створок, уцепившись за жабры мидий, и питаются остатками с хозяйского стола.
Между гигантом Японского моря и карликом-квартирантом уместился целый крабий народец, насчитывающий более четырех тысяч разновидностей. Они блуждают по океанам и континентам, плодясь и размножаясь с завидной сноровкой.
Однажды летним днем 1912 года немецкий рыбак закинул невод в реку Везер и выудил несколько крабиков. Но вот диво — их клешни были покрыты густым ворсом — словно в муфтах. Аккуратный рыбак отнес свою добычу местному учителю, а тот определил, что это мохнаторукие крабы из рода эриохеиров, которые водятся в... Янцзы. Крабы — известные бродяги, но все же дистанция от Янцзы до Везера им не по ногам. Как выяснилось, они попали в Европу в балластных цистернах судов, возвращавшихся из восточных морей. Европейские реки пришлись по вкусу мохнаторуким. Но, к огорчению местных жителей, предприимчивый эриохеир начал в буквальном смысле подрывать устои. Дело в том, что сей индивид, достигающий в размахе ног метра, роет жилища в грунте — по 25—30 нор на квадратный метр! В результате строительных работ азиатского пришельца рушились дамбы и плотины, возникали оползни и наводнения, одним щелчком клешни он перерезал рыбачьи сети и телефонные провода.
Для размножения крабы двинулись в устья рек, освоили морские побережья Бельгии и Голландии. В начале 40-х годов добрались до Швеции. Заполонив Рейн, вторглись во Францию. В 1958 году китайские крабы появились в Луаре и Гаронне. По последним сведениям, их присутствие отмечено в Средиземном море. Шествие продолжается...
Можно предположить, что где-то на заре создания мира они заключили со своими кузенами-насекомыми пакт о разделе мира. Насекомые взяли себе воздух и земную твердь, а ракообразные получили водную стихию.
В ходе жизненного цикла краб претерпевает множество метаморфоз. Сходство первой стадии со взрослой особью не больше, чем у гусеницы с бабочкой. В раннем детстве, к слову, он даже не носит имени краб, а зовется зоеа. Величиной не более полумиллиметра, зоеа представляет собой причудливое зрелище, полюбоваться которым можно лишь в микроскоп. Планктонная личинка с нитевидными придатками и экстравагантным кольчатым хвостом украшена острым клювом, превышающим раз в шесть длину тела. Вся она настолько прозрачна, что в воде видно лишь черное двоеточие глазок.
Едва вылупившись, зоеа начинает пожирать все живое, попадающееся на пути, в том числе и других зоеа. В результате она быстро растет. Через 20 дней, или 15 линек, маленькое существо превращается в законченного краба.
Краб — поистине мастер на все ноги. Пять их пар, полагающиеся по уставу десятиногим, исполняют самые разнообразные роли: ходильные ноги ходят, жаберные споспешествуют дыханию, жевательные помогают жеванию, фальшивые служат самкам для переноски яиц, а у самцов играют ключевую роль при спаривании. Бог весть что можно совершить при наличии фальшивых ног!
Нельзя сказать, что взгляд краба убегает за горизонт, но все интересное, с его точки зрения, не пропустят фасеточные глаза, сидящие на выдвижных стебельках. Глаза поворачиваются в разные стороны и обеспечивают широкий кругозор. У краба тонкий слух, хотя механизм его неясен. Некоторые ученые полагают, что краб улавливает звук округлыми мембранами на внутренней стороне ног. Почему бы и нет? Когда столько ног, вовсе не обязательно заводить еще и уши.
Развитое обоняние позволяет крабу чуять потенциальную добычу на расстоянии. Но где помещается этот орган? На передних антеннах у него имеется по два-три жгута, богатых чувствительными щетинками и цилиндрами. Может быть, они выполняют эту роль?
У краба подмечен и вкус — иначе он бы ел что попало. А десятиногие при составлении меню проявляют довольно тонкое гурманство. Между тем до сих пор у этого гастрономе не обнаружены вкусовые со сочки.
Хитиновое покрытие панциря — карапакса, — в котором заключена немалая доза известняка, обладает осязанием. Достаточно слегка провести кисточкой по его поверхности, как глазные стебельки тут же прячутся под броню, а многочисленные ноги складываются в положение пассивной обороны.
