Откачивали воду всю ночь, но вода прибывала. К утру поднялся ветер баллов до десяти. Положение катера становилось угрожающим. Он уже не прыгал по волнам. Изнемогая, ложился на борт, зачерпывая воду, вдруг взлетал, готовый оторваться от гребня, потом снова стремительно падал.
Лишь на минуту спустился в каюту штурман.
— Ну беда, Денис Алексеевич, — сказал он. — У катера ходу нет, против волн держаться не может. Воды не вычерпать, сами видите.
— Так что ж? — сгорбившийся
Денисюк остановился с ведром в руке.
— Баллоны надо будет сбросить, — сказал Нетаев.
— То ж не дело, товарищи! Мне ж год не с чем будет работать!
— Ничего не поделаешь, Денис Алексеевич, — как бы извиняясь, пожал плечами штурман.
— А если запустить дизель? — вдруг спросил Денисюк.
— Как запустить? — вяло спросил механик.
— Так вот вам сжатый газ! Двести атмосфер! — и Денисюк пнул ногой баллон.
Карташов удивленно посмотрел на Денисюка.
— Это водород, — напомнил он.
— Так что же?
— Рехнулся! — Карташов сердито бросил ведро. — Смесь водорода с воздухом — это же гремучий газ. Если мы будем провертывать дизель сжатым водородом — верный взрыв. От катера щепки останутся!
— Э, ни! — поднял руку Денисюк. — Ты ж меня выслушай! То ж идея! Мы не смешаем водород с воздухом. Мы все всасывающие трубы заткнем кляпом.
Карташов отрицательно покачал головой:
— Это нельзя... риск.
— Как разумеете. Только баллоны выбрасывать не могу.
— Как думаешь, Федор Михайлович? — нерешительно обратился Нетаев к механику.
— Никогда такого не слыхивал, — сердито обернулся тот. — Пятнадцать лет механиком, немало людей выучил... Не могу пойти на такой риск.
Нетаев задумался. Денисюк, согнувшись, выжидательно смотрел на него. Наконец штурман повернулся к нему. Обычно мягкое, улыбающееся лицо его сейчас побледнело, осунулось. Тонкие черты обострились.
— Почему вы считаете, что можно использовать водород? — с прежним спокойствием спросил он.
— А я ведь в политехническом учился, только не кончил. Потом, в войну, танкистом был, с танковыми дизелями возился. В общем, знаком я с дизелями...
— Послушайте, Денисюк, — твердо сказал штурман. — Я когда-то проходил в мореходке дизеля, но считайте, что я ничего в них не понимаю, и считайте, что сейчас я обязан все понять. Обязан! Встаньте рядом со мной в рубке, мне надо к штурвалу. Карташов вал будет снизу подавать ведра, а вы выливайте воду на палубу. И объясняйте мне так, чтобы я непременно понял, все понял!
Денисюк внимательно, с уважением посмотрел на невысокого штурмана,
— Добре, — согласился он, — все расскажу.
Волны зелеными вспышками разбивались о стекло. Катерок взлетал — и люди видели зубчатый горизонт, покрытый гребнями волн. Потом катер срывался вниз, готовый перевернуться килем вверх, — и люди теряли равновесие, едва удерживаясь на ногах. Денисюк, ссутулясь, стоял рядом со штурманом. Он брал ведра, которые ему подавал снизу механик, и выливал воду на палубу.
— Как работает дизель? Первым делом поршень из цилиндра выдвигается и засасывает в него снаружи воздух. — Денисюк протянул вниз руку и взял ведро с водой. — То первый такт. Потом поршень вдвигается в цилиндр и тот воздух, что туда попал, сжимает. Крепко его сжимает, так крепко, что воздух сильно нагревается. То второй такт. Теперь третий такт. В цилиндр с горячим воздухом через форсунку впрыскивается жидкое топливо. Оно начинает гореть, образуя газы, а эти газы с силой выталкивают поршень. То рабочий ход. И наконец, последний такт: поршень идет обратно и выталкивает наружу расширившиеся газы. — Денисюк выплеснул ведро на палубу. — Потом снова в цилиндр засасывается воздух. — Денисюк опять взял у Карташова ведро, полное воды.
Штурман, бледный, напряженно держась за штурвал, слушал эту , необычную лекцию. Он знал, что катеру не продержаться и нескольких часов.
А сколько времени понадобится «Седову», чтобы найти в открытом море крохотный катер? Пойдя на риск, можно запустить дизель и держаться против волны — кто знает как долго... Но если взрыв?
— Теперь как запустить дизель? Очень просто. Мы возьмем и закроем всасывающую трубу. — И Денисюк закрыл дверь в каюту. — Провернем дизель вручную. Поршни весь воздух, какой в цилиндрах есть, вытолкнут наружу, а нового не засосут. — Денисюк выплеснул из ведра остаток воды. — Теперь в пустой цилиндр... — Денисюк показал порожнее ведро, — мы вместо топлива пустим сжатый газ из баллона. Сжатый газ вытолкнет поршень. Поршень выйдет из цилиндра, а потом обратно пойдет, и расширившийся газ вытолкнет наружу, не сжимая его, то есть не нагревая. Теперь снова первый такт. Поршень должен был бы воздух засосать, но ведь всасывающая труба закрыта. И снова цилиндр пустой. — Денисюк потряс ведром. — А тут опять рабочий ход подоспел. Вместо топлива в цилиндр снова сжатый водород попадает. И, видишь, он не смешивается с наружным воздухом. Ведро, то бишь цилиндр — пустой... Значит, нет никакой гремучей смеси. А вот дизель раскрутился... Тут момент надо поймать — сжатый водород прикрыть, а всасывающую трубу открыть. — Денисюк распахнул дверь. — Карташов, давай ведро.
Механик сунулся в рубку.
— Послушай, Ваня! Пусть Денисюк — недоучившийся инженер, а я просто практик... Мыслимое ли дело... с водородом и этакие штуки? Я еще с училища помню: водород — взрывчатое вещество. Тебе решать, Иван Васильевич. Здесь, в море, ты капитан, хоть и младше меня. Что до меня, так я ничего не имею против... взорваться, — в голосе Карташова зазвучала прежняя уверенность. — Виноватым себя считаю...
Нетаев должен был решать.
Денисюк и Карташов ритмично вычерпывали воду. Нетаев молчал. Он сжимал в руках штурвал и думал.
«Георгию Седову» тяжело приходилось от качки. Радиста едва не смыло за борт, когда он бежал к капитану с радиограммой. Радист схватился за реллинги и с трудом удержался на ногах, да и то только потому, что его подхватил направлявшийся к нему в радиорубку Кренкель.
Кренкель прочел адресованную ему радиограмму и, хмурясь, пошел к капитану на мостик.
— Погода нелетная, — буркнул он.
Часами капитан с Кренкелем простаивали на мостике, поочередно обводя биноклем горизонт. Но горизонт этот был так близок, что в бинокле не было нужды.
Капитан прочесывал море зигзагами. Кренкель ушел в радиорубку и сам сел за ключ, связываясь с Диксоном. Корабль, разворачиваясь на новый галс, попадал под удар волны и бортом зачерпывал воду. Прежде капитан избегал этого, боялся, что катер и кунгас сорвутся в воду. Теперь капитану было все равно.
— Летит! Летит! — послышался крик с кормы.
Капитан резко повернулся. Под низким небом летел самолет.
— Все-таки вызвал! — воскликнул капитан. — Ну и Кренкель! Петушиное слово знает! — обрадованно заговорил капитан.
Летающая лодка сделала круг над кораблем. Моряки провожали ее восхищенными взглядами.
— Как только он поднялся?
— Так ведь сесть еще надо на такую волну!..
Самолет стал удаляться от корабля, почти касаясь волн.
На палубе появился сосредоточенный Кренкель и опять скрылся в рубке, он держал прямую радиосвязь с пилотом.
И вдруг я снова увидел Кренкеля, выскочившего из радиорубки. В несколько прыжков он достиг трапа и одним nмахом взлетел на капитанский мостик.
— Право на борт! Живее!
Я почему-то вспомнил его рассказ, как он на «Челюскине» сломя голову мчался к резервному дизельку.
«Георгий Седов» стал разворачиваться по команде Эрнста Теодоровича и снова зачерпнул бортом, но теперь этого никто не заметил.
И через час с корабля увидели катерок. Маленькая точка то появлялась, то исчезала в тумане.
— Против волны держатся. Значит, с дизелем порядок... — сказал капитан, глядя в бинокль.
— Да, должно быть, не богу там молились, — заметил Кренкель.
— Как же вам удалось самолет вызвать в такую погоду? — спросил капитан.
Кренкель хитро прищурился и стал походить на Денисюка.
— А я им ключом вчерашний рассказ про «Челюскина» отстучал.
Через двадцать минут моряки обнимали смельчаков, спасших себя и катер.
— Сколько баллонов утопили! — сокрушался Денисюк. — Теперь по малой программе весь год работать придется. А я пойду до каюты, отлежусь. Что? Не по-морскому? Так я же сухопутный, а море-то ваше...
— Вы его не слушайте, — заметил старший механик Карташов, — он, Денисюк, и есть настоящий моряк.
А Кренкель снова засел в радиорубку на прямую связь и не выходил оттуда, пока не узнал о благополучной посадке летающей лодки в бухте острова Диксон.
Потом я видел, как он оживленно обсуждал что-то с Карташовым у входа в машинное отделение. До меня донеслись лишь слова:
