обратно. Закрыв большой мешок, она попыталась запихнуть его поглубже, но ручки и ножки стали очень слабыми.
Потом ее стошнило снова. Мутным взглядом Астрид проводила убегающую мышку.
Интересно, откуда она тут взялась.
— Па-а-а-ап… — слабо позвала она, пытаясь встать.
Папа не услышал. Зато услышал Снежок. Он присеменил на мягких лапках и издал протяжное мяуканье. Гнусавый голос разнесся по всему этажу, и вот теперь папа услышал и прибежал.
— Что случилось? Ты упала?
Он поставил Астрид на ножки, но она не стояла.
— Снежок, ну что стоишь?! Лечи!
— Я не лечу отравление благодатью, — подергал усами Снежок. — Зачем ты туда полезла?
Папа вынес Астрид в коридор и передал маме, которая прибежала на шум мыслей. А сам вернулся в кладовую и быстро определил, отчего Астрид стало так плохо. Уложившая дочь в постель Лахджа тоже изучила мешочек, чихнула и выставила руку.
— Близко ко мне с этим не подходи, — сказала она. — Это какая-то ядреная дрянь.
— Это — просто чертополох, — вытащил сушеный стебель муж. — У некоторых демонов на него аллергия, но не сильная. Помогает, если разложить везде или развесить. Нечисть тогда избегает помещений.
— На просто чертополох у нас такой реакции не было бы, — помахала рукой Лахджа, не подходя близко.
— Реакция у вас вот на это, — достал мешочек Дегатти. — Здесь… ой, фу… твоя дочь туда наблевала. Тля, я сейчас тоже…
Он аж закашлялся, так противно пахла демоническая рвота. Но все же переборол себя, завязал мешочек и сказал, что это освященная соль. Такую делают жрецы Солары, напитывая самую обычную соль благодатью. Маги охотно применяют ее в разных ритуалах, потому что она вредоносна для демонов.
Не очень сильно, и в первую очередь для низших. Но Астрид совсем маленькая, так что близкого контакта ей хватило. А вот Лахджа, скорее всего, сможет эту соль даже есть, и просто дурно себя почувствует.
— Проверять не будем, — сказала Лахджа.
— Да ладно, как же твой исследовательский дух? — хмыкнул муж. — Выкинуть?
— Нет, пригодится… для чего-нибудь. Но ее придется почистить.
Дегатти посмотрел на жену. Та выжидательно смотрела на него. Обоим было понятно, что демоница очистить эту соль не сможет.
— Ено-о-от!.. — позвала Лахджа.
Ихалайнен не отозвался. Он был занят чем-то очень важным где-то очень далеко. Дегатти решил, что дело не срочное, жили они без этой соли хорошо и дальше как-нибудь проживут. Он просто убрал мешок на самый верх кладовой, а саму кладовую запер, чтобы неугомонные демонята в нее не лазили.
Астрид сейчас было и не до исследований. Она лежала, завернувшись в крылышки и подвернув хвостик. Ее бил озноб. На груди тарахтел тяжелый Снежок, но он мог снять только побочные симптомы, а остальное придется перетерпеть.
В постели Астрид пролежала три дня, и это были очень противные три дня. Но зато она получила ценный урок.
Она поняла, что сокровища иногда охраняются с помощью подлых ловушек.
Астрид пристально смотрела на дверь кладовой. Заперто. Папа запер дверь, чтобы она больше туда не лазила.
Как коварно, подло и глупо с его стороны. Словно она способна повторно совершить ту же ошибку.
Надо верить в дочь.
Астрид пнула дверь. Поскреблась коготками. Принесла стул и заглянула в замочную скважину. Внутри осталась куча сокровищ, и наверняка не все они ядовитые.
А еще там осталась ее принцесса-волшебница. И даже, возможно, их там уже две, потому что кто знает, как размножаются принцессы-волшебницы? Астрид пока что не знала, но не исключала никаких вариантов.
— Там есть кто-нибудь, кто может открыть изнутри? — спросила Астрид. — Златобородка!.. Златобородка, открой!..
Чуда не случилось, не стоило и надеяться. И девочка пошла искать ключ, отмычку или субтерму.
Тем временем ее отец работал над монографией. Да, на природе оказалось намного продуктивнее. Он уже заканчивал вступление и собирался приступить к первой главе.
В распахнутое окно задувал пока еще теплый осенний ветер — тот, что в народе называют «дыханием Вепря». С кухни доносился аромат жареной картошки с грибами — Майно с Лахджой вчера вместе их собирали. На подоконнике стоял аквариум с рыбкой — та то и дело замирала у стенки, поглядывая на пока еще сухой пруд. Под потолком дремал на жердочке попугай Матти — услышав даже невысказанную просьбу, он давал справку в любой области знания, но прямо сейчас в его услугах не нуждались.
— Глава первая, — наконец произнес Майно Дегатти, макая перо в чернильницу. — «Высший демон в качестве фамиллиара: достоинства и недостатки». Прежде всего, следует упомянуть, что тонкое тело высшего демона…
Не особо оно сейчас тонкое…
Твоя фигура — самое прекрасное, что только сотворил Кто-То-Там. И я здесь не такое тело имею в виду. И не подглядывай.
А почему мне нельзя подглядывать? Ты же не в туалете. Что ты там за крамолу пишешь? Покажи.
Да не крамолу!.. Я просто хочу сосредоточиться!..
Но это тоже в каком-то смысле продвинуло рабочий процесс. Волшебник сразу начал расписывать недостатки. Правда… они в основном оказались теми же самыми, что и с другими разумными, да и неразумными фамиллиарами. На них подробно останавливаться не стоит, потому что здесь все давно обсосано другими исследователями.
Одна из самых сложных вещей с фамиллиарами — установить рамки. Они все находятся в постоянной ментальной связи, но невозможно же все время пялиться друг на друга. Каждого из зверей приходится подолгу убеждать, что не надо круглосуточно подглядывать за хозяином.
Снежок по-прежнему иногда игнорирует эти запреты. Хотя он самый старый фамиллиар.
Но есть и недостатки, которые характерны только для демонов. У них очень могучая воля, и в связи с высшим демоном иногда возникает непонимание, кто тут главный. То ли ты поделился с ним кусочком души, чтобы он сохранял с тобой постоянную связь, то ли это он милостиво допустил тебя к некоторой власти над собой.
Все-таки очень, очень здорово, что они с Лахджой не только маг и фамиллиар, но еще и семейная пара. Дегатти представил себя в таких вот фамиллиарных отношениях с каким-нибудь другим демоном, не настолько родным, и аж содрогнулся.
Поэтому он написал, что в такую связь имеет смысл вступать только с кем-то очень близким и хорошо понимающим, что он будет вынужден провести с тобой значительный кусок своей жизни. Если не всю, поскольку волшебники бывают и
