из произошедшей катастрофы стало то, что люди вскоре начали подозревать именно волшебный народ в создании катаклизма. И пусть подобные обвинения звучали абсурдно — слишком масштабным являлось Сопряжение миров, это мнение с каждым годом набирало все большую силу и даже начало распространяться среди части друидов. Которые то ли поверили, то ли посчитали удобными для себя подобную версию. Каким станет исход той злости, что сейчас накапливалась среди людей, гадать не приходилось. И от этого становилось страшно. Не за себя, но за судьбу волшебного народа.
Ведь, пусть фейри до сих пор поминал фоморов во всех проклятиях, именно люди являлись самыми опасными существами для его народа. Это было верным даже сейчас, после Сопряжения миров. Тем более, что самую грозную силу людей — друидов, катастрофа затронула не столь значительно, как всех остальных. А ведь именно из-за человеческих чародеев люди могли представлять реальную угрозу. Не будь их, никто не смог бы открывать двери в мир Скафа. Они же являлись самыми опасными противниками в битве. Пусть и уступая в искусстве создания заклятий фейри, но возмещая это мощью чар, а также магией крови, подкрепленной жертвами из их собственного народа. Из-за чего стоило дать друиду время на подготовку, и победа над ним многократно усложнялась.
К счастью у друидов также были слабости. Самая явная — плохое владение оружием. Абсолютное большинство из них обучалось лишь самому минимуму в искусстве боя на посохах и серпах, из-за чего в ближнем бою одолеть друидов проблемой не являлось. Вот только навязать им такую схватку было отнюдь не просто. В недавнем столкновении Глэду это удалось, но он не обольщался на счет своей силы и прекрасно понимал, что будь противник опытнее, удачливей, исход мог оказаться совершенно иным. По счастью подобных врагов сид на своем пути еще не встречал. Иначе бы вряд ли все еще ходил по землям Скафа.
Вынырнув из размышлений, сид сверился с собственными чувствами и довольно кивнул — одна из целей пути, его личное убежище, была уже совсем близко. Фейри чувствовал, что до маяка осталось лишь несколько сот шагов. А значит границы владения должны располагались еще ближе. Хотя ни зрение, ни чувство магии не могли различить ничего необычного. Всадника окружал лиственный лес, привычно искаженный Скафом, и сам Глэд уже плохо помнил какие именно приметы ему следует выискивать здесь. Кажется, где-то неподалеку был небольшой холм, скорее даже просто бугорок земли…
Искомое нашлось спустя минуту. Это оказалась небольшая возвышенность, заросшая кустарником и чахлыми деревцами, на самой вершине которой покоился плоский серый камень. Если бы не этот ориентир, сид легко мог проехать мимо неприметного места, очень уж давно он его посещал. И данный факт Глэда искренне радовал, ведь лишний раз подтверждал хорошее сокрытие убежища, которое невозможно было отыскать ни с помощью зрения, ни чувством магии. Найти вход в его тайное логово было можно лишь ориентируясь на известные исключительно самому Глэду приметы и уникальный маяк. Лишь могущественный чародей обладал возможностью почувствовать скрытое, но такой вряд ли бы появился в подобном месте.
Размышляя об этом, сид в то же время оценил положение приметного камня и направил Саэфа в правую сторону вокруг возвышенности. Спустя несколько десятков секунд, он оказался напротив самой острой из граней валуна, в месте, где кустарник не мешал подъехать к склону холма. В этот момент на его плечо опустилась Мельтия.
— Вперед Саэф, — проговорил сид, и конь сделал первый шаг.
Копыто погрузилось под землю, следующее движение утопило коня еще глубже в такой реальный, казалось, грунт. Здесь, в Скафе, было намного проще скрыть следы магии, а потому и иллюзия являлась совершенно незаметной. И только проходя сквозь нее, сид почувствовал прикосновение энергии. А затем глазам Глэда предстал совершенно иной вид.
Он оказался в коридоре, созданном из земли и поддерживавших ее деревянных балок. Пол здесь шел под заметным уклоном вниз и был утрамбован до каменной твердости, а потолок являлся столь высоким, что позволял свободно передвигаться по проходу сидя в седле. Свет в коридор поступал лишь из входа, с этой стороны не прикрытого иллюзией, из-за чего с каждым следующим шагом вокруг нарастала темнота. Никаких светильников, зажигающихся при появлении разумных, не предусматривалось — Глэд был не настолько богат, чтобы тратить свои средства на подобные безделушки. И без того маскировка входа в убежища стоила ему дорого. Сид не умел изготавливать артефакты. Дабы приобрести вещь, создававшую иллюзий склона холма, ему потребовалось продать несколько десятков собственноручно изготовленных зелий. Впрочем, глядя на получившийся результат Глэд совершенно не жалел о тратах.
После краткой задержки Саэф продолжил движение и вскоре пересек весь коридор, вступив в новое помещение, полностью скрытое в темноте. Мрак здесь был столь глубок, что даже близкие предметы едва угадывались по очертаниям, и, если бы не воспоминания, Глэд вряд ли смог уловить их назначение.
Спрыгнув с седла, сид подошел к выпуклости на стене, вблизи оказавшейся потухшим факелом, и протянул к нему руку. После нескольких слов, сказанных шепотом, помещение озарили языки пламени. Сам же Глэд устало выдохнул, стерев выступивший на лбу пот. Сотворенный им огонь был намного большим, чем мог показаться со стороны. Чары, его вызвавшие и затем поддерживавшие, не только давали пищу для пламени, но и отводили все вредные вещества прочь из убежища, обеспечивая безопасность его постояльцев. Для этого эффекта потребовалось обратиться сразу к двум стихиям, да еще и задать им четкие условия действия, что было отнюдь не просто даже для опытного чародея. А ведь это заклинание следовало повторить еще семь раз…
К тому моменту, когда все факелы оказались зажжены, сид едва не валился с ног от усталости, зато помещение оказалось вырвано из темноты, приобретя светлый, в чем-то даже уютный вид. Простота окружения оказалась размыта тенями, резкие, четкие грани предметов сглажены. Взгляду открылась грубая, но крепкая мебель, чисто выметенный пол, ровные стены и гладкий потолок.
— Мы переночуем здесь, располагайся где тебе угодно, — произнес сид, обратившись к Мельтии.
При этом он поочередно указал на два освещенных проема справа от него. Две небольшие комнаты, в которых едва умещались кровати. Мельтия благодарно качнула головой и вспорхнула с плеча, влетев в одно из помещений. Кажется, именно там она останавливалась прежде. У сида же все еще имелось множество забот, мешавших предаться отдыху.
В первую очередь Глэд позаботился о Саэфе. Снял с него вьюки, попону, задал корм из того запаса, что хранился
