стены, медицинское оборудование и яркий свет над головой. Я в больнице. Время будто остановилось, и с этим осознанием паника охватывает меня вновь.
«Где я?» — спрашиваю себя, но голос не выходит, только треснувшие губы шевелятся в тишине. Я пытаюсь сесть, но волны боли сносят меня назад на подушку.
Черт…
И вдруг я чувствую тепло рядом, и краем глаза улавливаю знакомую фигуру. Мой муж. Его лицо искажает тревога, а глаза полны заботы. Я вижу, как он встает, наклоняется ко мне, силуэт сливается, расплывается, но его голос отчетливо звучит в моей голове.
— Ты в порядке, дорогая? Я здесь, — говорит он, и от его слов боль как будто немного отступает, оставляя за собой тепло поддержки.
С его помощью я раскрываю уста и произношу, едва шевеля языком:
— Что случилось?
Я слушаю его объяснение, как он рассказывает о том, как я упала с лестницы. Как ему позвонила Настя и рассказала обо всем, как приехал в больницу... Его голос успокаивает, и я поражаюсь тому, как крепко он держит мою руку.
— Я волновался за тебя, — произносит он с нежностью, и в этот момент я понимаю, что хотя бы в этом хаосе, среди боли есть свет — свет его любви.
Я пробую улыбнуться, хотя это требует усилий, и чувствую, как его рука крепче сжимает мою. Мы вместе. И в этот момент я понимаю, что даже среди самых темных дней, поддержка любимых делает нас сильнее, чем мы сами.
Хотя сам муж моего счастья не понимает. Последний раз, когда мы виделись, все было плохо. Я и Вова почти не разговаривали из-за ситуации с Алиной, но теперь… я знаю правду. И должна рассказать ее мужу. Толково вот…
— Ты уверена, что не нужно позвать врача? — спрашивает он, наклоняясь ближе, его голос полон тревоги, но и нежности. Я замечаю, как хмурятся его брови, а глаза искрятся заботой.
— Я… я не знаю, как я себя чувствую», — отвечаю я, внутренне сжимая сердце от волнения. Мой голос дрожит, и я сама едва понимаю, о чем говорю. Я хочу честно поделиться своими мыслями, но горы эмоций перекрывали слова.
Затем, нахмурившись, я продолжаю:
— Но я так сильно переживаю из-за… — я остановлюсь, смотря ему в глаза.
— Из-за беременности? — тихо произносит он.
— Нет… стой, что?!
Меня словно окатило холодной водой. Беременность? Я же делала тест и… так и не взглянула на него. Неужели все эти приступы тошноты и остальное и правда были признаками беременности?! Но я боюсь в это верить. Это словно сон, о котором я так давно мечтала.
— Почему ты не сказала мне? — Взволнованно говорит Вова, поджимая губы. — Я… это все из-за Алины и ребенка? Я придумаю, как поступить лучше… чтобы это не помешало нам, ведь наш ребенок и ты — это все, что мне нужно. Ты чуть не потеряла его, я так переживал. Думал, что ты не придешь в себя, а тут еще и малыш… Маш…
У меня слёзы наворачиваются на глаза. Он так переживает. В его голове и сердце сейчас полный хаос. Ему тяжело. Но сейчас это все кончится.
Хочу сказать ему все, что знаю, как вдруг в палату влетает Алина и начинает быстро говорить:
— Боже, Маш, мы так волновались! — следом за ней заходит Гена, весь скованный и также взволнованный. — Ты упала с лестницы, и я думала… Как хорошо, что все обошлось. Еще и твоя беременность… я не знала.
Она бросается к моей постели и пытается взять меня за руку, но я отдергиваю ее, что дается с болью. Не хочу. Я больше не верю ей.
Вижу, что она вроде как и волнуется за меня, но… не думаю, что это все не наиграно.
— Маш, я понимаю, что это сложно принять, но ничего не поделать. Будем вдвоем растить детей. — Говорит она гордо, даже смущаясь Гены, который сжимает тем временем кулаки. — Тем более, еще не ясно, кто родит наследника…
Боже, какая же она стерва! Как она могла стать такой? Я чуть не умерла, беременна нашим с Владимиром ребенком, о котором так мы так мечтали, а она смеет продолжать ловить его на живот? У нее нет совести.
— Алина, выйди. — Требует муж, даже несмотря на мою сестру. — Поговорим потом.
— Нет-нет… пусть останется. Наверняка ей есть еще, что сказать. — Мне тяжело говорить, но ради такого я готова потерпеть. — Правда, дорогая сестра?
Вижу, как холодеет ее взгляд и она нервно сглатывает. Боится.
Я даю ей шанс признаться самой. Раскаяться. Но она решает идти до последнего.
— Не понимаю. О чем ты. — Молвит она сухо, сжимая ладони в кулаки. — Ты наверняка сильно ударилась головой, тебе повезло, что ты не так уж сильно и пострадала…
— Она беременна от Гены. — Выпаливаю я, прервав ее. — Вова, это не твой ребенок. Она трахалась с вами обоими и решила повесить ребенка на тебя, так как Гена никчемный ублюдок, что с самого начала был в заговоре с Алиной. Они специально подставили меня с фотографией и рассорили нас.
Вижу, как расширяются глаза сестры, как прифигел Гена. Смотрю, как меняются быстро эмоции на их лицах, и становлюсь еще счастливее. Наконец, я поставила ее на место! Все ее планы рухнули, оставив ее ни с чем.
— Это все ложь, я…
Алина пытается оправдаться, но ее быстро прерывает Гена, неожиданно обретающий голос.
— Да это правда. Этот ребенок — мой. — Он с раскаянием смотрит на своего брата, который пребывает в ярости. — Я не хотел, чтобы все так вышло… но Алина не давала мне сказать тебе. Но раз уже теперь ты все знаешь. Прости. Я никудышный брат.
— Слабо сказано. — Ухмыляюсь я, довольная собой.
— Ты! Ненавижу! Ты все испортила! Снова! — Алина и ее вопли — классика жанра.
Она как всегда в своем репертуаре. Ничего нового. Иначе она отреагировать не могла.
— На выход. Живо. — Голос мужа груб и беспрекословен, что заставляет Алину мгновенно заткнуться. — Пока я даю вам уйти без последствий, иначе… Вы пожалеете. Вон!
— Но Владимир, я…
— Сказал вон!
В следующую секунду Гена хватает сестру за руку и утаскивает из палаты. Он что-то говорит ей, но я не слушаю. Я так рада,
