восемь. На завтрак успеваю. Желудок тут же отдается голодным урчанием. Надеюсь, кормят тут так же прилично, как и одевают.
Заметив на полу коробку, с предвкушением заглядываю внутрь. Достаю беленькие балетки и какое-то время любуюсь. Кожа мягкая, невозможно приятная на ощупь. У меня таких с роду не было. Задвигаю стоптанные кроссы под кровать и обуваюсь. Сделав пару шагов, радостно кружусь и подпрыгиваю на месте. Удобно, как в тапочках.
На кухню спускаюсь в приподнятом настроении. На душе легко, энергии с избытком, горы готова свернуть. Здороваюсь достаточно громко, чтобы меня услышали и подчеркнуто вежливо, без улыбки, чтобы не испортить аппетит видом кровоточащих губ.
Мое появление встречают сдержанно и прохладно. За двумя столами собрались почти все, кого я видела вчера. Нет Егора и еще одного охранника. Видимо, уже заступили на пост. Присаживаюсь рядом с девочками-горничными, снова спрашиваю их имена. Поначалу через силу, но мне удается их разговорить.
Таня и Оля, двоюродные сестры. Симпатичные, фигуристые, но между собой совсем непохожи. Таня — яркая брюнетка с модельными параметрами, Оля попроще — миловидная и аппетитная крашенная блондинка ростом чуть повыше меня. Работают здесь третий год, обе студентки-заочницы. Пристроил сестренок отец Тани — местный садовник. Он сидит за другим столом, вместе с остальными мужчинами и Ниной Григорьевной. Девочки в целом, всем довольны. На условия не жалуются, заговорщическим шепотом делятся, что штрафы Госпожа Швабра практикует регулярно, особенно сильно придираясь к новеньким. Но общий язык найти можно. Главное ей не дерзить и выполнять все, что требует.
К счастью, на наши шушуканья никто внимания не обращает. В кухне царит такой гам, не разберешь, кто кому и что говорит. Но Нина Григорьевна зорко присматривает одновременно за всеми. Особенно часто поглядывает в мою сторону. Явно ищет к чему придраться. Как я поняла — новички под прицельным обстрелом. Фигушки ей. Я все пункты на зубок выучила. Волосы собраны в тугой аккуратный пучок, новая форма в идеальном состоянии, на лице кроме тональника, косметики нет, телефон переведен в авиа-режим.
— А почему завтрак так поздно? — интересуюсь у Оли. Она помладше и гораздо разговорчивее, чем ее сестра.
— Агния Викторовна не любит, когда прислуга с раннего утра в доме отсвечивает и завтрак готовить предпочитает сама. Что-то типа семейной традиции, — склонившись ко мне шепчет Ольга. — Мы с Таней к работе приступаем, когда они с мужем уезжают по своим делам. Сегодня, кстати, выходной у них. Отмечать юбилей брака планируют, а завтра во Францию улетают на неделю. Так что немного передохнем с Танюхой. Да и остальные тоже. Без хозяев работать проще.
— Почему проще? Строгие? — допытываюсь я, не забывая набивать рот вкуснейшей овсянкой.
— От настроения зависит, — пожимает плечами Оля. — Агния Викторовна открыто никогда не скажет ничего плохого, но иногда так зыркнет, что из рук все валится.
— А ее муж?
— Матвей Игоревич? Он — мировой мужик. Доброжелательный, юморной, всегда поздоровается, комплимент отвесит. Ты только не подумай, он не из этих, что за задницу норовят схватить, хотя я бы не отказалась. Ему больше тридцати пяти не дашь. Высокий, породистый, без пивного живота, одевается современно и взгляд какой… — с мечтательной улыбкой тянет Оля. — Умный, добрый, пронзительный. Я бы на месте Агнии держалась за него обеими руками, а не устраивала проходной двор… — покосившись на сестру, бросающую на нее красноречивые взгляды, Ольга резко осекается. — Ты меня не слушай, Варь. У богатых свои причуды, а так пара они красивая. Любо-дорого посмотреть.
— А дети есть? — любопытствую я.
— Варвара, пойдем со мной, — строгим тоном окликает меня Нина Григорьевна. Вот же су…, на самом интересном прервала.
— Беги, мы с Танюхой посуду помоем, — дружелюбно кивает Оленька.
— Спасибо, девчонки. Попозже поболтаем, — подмигнув сестрам, вскакиваю из-за стола и вприпрыжку несусь за госпожой Шваброй.
Мы выходим на улицу. Погода чудная, по-утреннему свежо, лицо обдувает легкий ветерок, на небе ни тучки, воздух благоухает цветами и сочной зеленью, птички заливисто поют, кузнечики стрекочут. А красота какая вокруг — дух захватывает. Впечатления не померкли за ночь, меня до сих пор не покидает ощущение, что я попала на съемки реалити-шоу про роскошную жизнь. Правда, не в главный кадр, а в массовку, но какая к черту разница, если еще вчера я была уверена, что проведу эту ночь в самом дешевом хостеле в компании гастарбайтеров из ближнего зарубежья.
Нина Григорьевна ведет меня прямиком к гостевому коттеджу. Едва поспеваю за ее размашистыми шагами. Ну и походочка у этой мадам. Солдафон в юбке и выражение лица соответствующее. Удивительно, но я ее совсем не боюсь. Сурен Ахметович — хозяин автомойки пугал меня куда больше. Злорадно посмеиваюсь, вспомнив, что бессовестно прогуляла ночную смену и даже не предупредила.
— Я смотрю, у тебя настроение хорошее? — оглянувшись, недовольно интересуется госпожа Швабра.
— Очень хорошее, Ниночка Григорьевна. Мне у вас безумно понравилось. Место потрясающее, люди хорошие, условия замечательные, — воодушевлённо перечисляю я, не забыв добавить щепотку лести.
— Ну-ну, поглядим, как ты вечером запоешь.
— Если попросите — спою. Бабушка говорила, что голос у меня красивый и слухом бог не обделил.
— Не язык, а помело, — хмуро бурчит Григорьевна, поднимаясь на крыльцо. Я хвостиком следом. — Держи, сдашь мне лично в руки в конце дня, — протягивает мне ключ-карту. — Потеряешь, вычту из зарплаты.
— Буду беречь, как зеницу ока, — клятвенно обещаю я.
Женщина напускает на себя серьёзный вид, тщетно пытаясь сдержать улыбку. Открыв дверь, захожу внутрь первая.
— Расположение комнат помнишь? Или еще раз тебя провести?
— На память не жалуюсь. Я краем уха слышала, что у хозяев сегодня мероприятие намечается? — обернувшись, вопросительно смотрю на управляющую.
— Намечается, — сухо подтверждает она. — К пяти вечера, чтобы весь дом блестел. И цветы полить не забудь.
— А гостей много будет? — любопытствую я.
— Не твоего ума дела. Работай, Варвара.
Ох, и вредная же баба. Слово лишнего не вытянешь.
Когда, раздав еще кучу указаний, она наконец уходит, дышать становится гораздо легче. Не теряя времени даром, сразу берусь за дело. До полудня тружусь, без единого передыха. Если бы не кондиционеры, сдохла бы от духоты. Работы не то чтобы много — ее завались. На пятнадцать минут отлучившись на обед, к четырем часам с горем пополам заканчиваю уборку. Мышцы гудят, голова кругом, от усталости шатает, но я собой дика довольна. Упарилась, выдохлась, но со всеми поставленными задачами справилась и еще час в запасе остался.
Проверив еще раз все спальни и ванные комнаты, с чувством выполненного долга ползу к входной двери. Именно ползу, потому что ног почти не чувствую. Взявшись
