Ладно уж с тупой моделькой так, я готов согласиться, но профессор-то!
Тема плавно перетекла на учебу, преподавателей и экзамены. Я пожаловалась, как плохо отвечала сегодня. И съела наконец свой кусок пиццы.
— Мне кажется, ты просто тянешь время, чтобы не рассказывать.
— Ты снова меня прочитал!
— Это снова было легко! — засмеялся он. — Не хочешь — можешь не говорить. Я все равно помогу тебе. Просто проще решать задачку, когда у тебя имеются хоть какие-то исходные данные.
Я молча покрутила в руке белую широкую чашку. Чай уже остыл — как и она сама. В первый раз, когда я до нее дотронулась, она была горячей. Жаль, что мы сидим не у окна. В такие моменты мне проще смотреть на улицу, чем на собеседника.
В общем, я собралась с духом и открылась ему — парню, которого знала всего лишь второй день.
— Ты хочешь сказать, что каждая из них, посмотрев на символ лишь раз, умерла в течение суток, максимум двух?
— Да, — кивнула я, чувствуя себя очень глупо. Если уж даже он не верит моему рассказу, то как я могу верить себе? Я ведь даже в магию не верю — не как он. — Изольда умерла поздно вечером, я не знаю, когда она получила открытку. По идее, в день рождения, то есть в предыдущий день, а значит, прошли сутки. По Алле до сих пор непонятно, ведь тело так и не нашли, чтобы провести экспертизу.
— Слушай, ну для того чтобы угробить жертву за сутки, это я не знаю… Нужна очень мощная магия! И явно не на личной силе.
— На личной силе — это как?
— Это без привлечения тех Сил, с которыми практик работает. То есть ритуалы или ставы работают только на твоей энергии. Но убить человека так невозможно. Или это должен быть маг такого высокого уровня, что… Ну я не знаю. Все бы ему уже давно поклонялись. Так что вряд ли. Значит, этот человек плотно работает с какими-то Силами. К примеру, с темными.
— Почему «к примеру»? Он же убивает людей! Там точно без Люцифера и чертей не обошлось! Если уж мы верим в возможность этого, конечно…
— Не скажи, — ухмыльнулся Жан. — Деление магии на белую и черную весьма условно. Люди и при помощи молитв, икон и церковных свечек могут много зла причинить, если у них сильная связь с ХЭ.
— С чем?
— С Христианским Эгрегором, — пояснил значение аббревиатуры собеседник. — А также, в этом могут помочь некоторые скандинавские боги, а у нас тут как раз руническая магия. Но этот став нужно разбирать на составляющие, каждый символ имеет какое-то значение. — Он открыл присланное мной фото. — Вот тут, — показал он на низ изображения, — я сразу вижу перевернутый «Альгиз». Это руна защиты.
— Защита чего?
— Объекта, на которого ведется воздействие. Руна перевернутая, значит, защиту пытаются снять. Ее почти всегда снимают перед воздействием, тем более серьезным.
— А с чего этот человек взял, что у девочек вообще имеется какая-то защита? У Аллы я видела какой-то амулет в комнате, но, скорее, это просто сувенир, а Изя в принципе ни во что такое не верила.
Жан улыбнулся так, будто разговаривал с несмышленым и забавным ребенком.
— Защита, Инесса, есть у всех. Природная. Та, с которой ты родилась и которую наработала. Если ты, к примеру, занималась какими-нибудь энергетическими или духовными практиками, той же йогой, то защита твоя усилилась. Если ты ведешь активный образ жизни, то она быстро восстанавливается и крепчает день ото дня. Если ты лежишь целыми днями на диване, проклиная свою жизнь и призывая смерть, то убиваешь тем самым собственную защиту, и порчи на таких людей, насколько мне известно, ложатся легче. Но это все со слов моей знакомой, сам я порчами не занимаюсь, конечно.
— Ты просто изучаешь, — с подозрением сказала я.
— Ну да. У каждого есть какие-то интересы. Кто-то марки коллекционирует. Кто-то ходит на каждый концерт любимого исполнителя, даже если приходится ездить по разным городам. А я вот мистикой и магией интересуюсь.
Я кивнула. Действительно хобби безобидное. Если самому в это не лезть, конечно, а просто изучать. Изя с Алкой вот влезли. Хоть и не по собственной воле. Их кто-то в это втянул. Чтобы убить.
— Помимо собственной природной защиты, — продолжал тем временем Жан, — у каждого есть еще защита рода. Это когда умершие родственники становятся на защиту потомков. По другой трактовке — это дух рода, который этот род оберегает всегда, и необязательно он воплощался сам в этой семье. То есть это не умерший человек, а просто дух. А если уж люди вплотную занимаются магией, то у них имеются дополнительные защиты, которые они сами себе ставят.
— Они ничем таким не занимались, это точно.
— Мы не всегда такое можем сказать даже про тех людей, которых хорошо знаем. Но дело твое. В любом случае если они погибли, то защита им не помогла. Правда я до сих пор не могу понять, как можно убить человека одним ставом за сутки. За сутки только защита снимается, и то не всегда.
— Ты же говоришь, что не занимаешься такими вещами!
Он встрепенулся, оторвавшись от фотографии.
— Нет-нет, я не занимаюсь! Это то, что я читал и слышал от других.
— От других — это от твоей таинственной знакомой? — приподняла я бровь.
— Хм, я слышу нотки ревности в твоем тоне.
— Так проверься у отоларинголога, у тебя со слухом проблемы…
— Ха! Ну ладно, отбила подачу.
— Я это к тому, что грех не воспользоваться такими связями. Спроси у нее, что это за символы.
— А я и так вижу, что ничего хорошего нет в этом ставе. Вот тут явно виден «Хагалаз».
— Ты можешь начать говорить по-русски? Я сегодня с трудом тебя понимаю.
— Ты сегодня с трудом понимаешь вообще всех и вся, ты сама об этом сказала.
— Шах и мат…
— М-да, но «Хагалаз» — это руна разрушения. В сочетании с перевернутыми «Альгизами» ничего хорошего точно не сулит.
Мы еще немного посидели. Нам принесли счет, и Жан начал зазывать меня к себе в гости. Мол, живу недалеко, хочу сделать ремонт, может, ты подскажешь что-то женским взглядом? Ага, плавали — знаем.
— Не сегодня, — скромно потупив глазки, ответила я и только хотела распрощаться, как виброзвонок моего телефона прервал наш разговор. Боже, я забыла вернуть мелодию. Хорошо, что вообще услышала. Что же я такая растяпа сегодня?
На экране высветилось имя — Федор Алексеевич.
— Мне нужно ответить, — тут же кинулась я прощаться. — Пока!
Жан
