от греха подальше, вернуться в свою спальню, как вдруг, он произнес:
— «Летописи» здесь нет, но есть «Вивианские предания», на древне эльфийском наречии, в которых, судя по иллюстрации, упоминается что-то о Кристальном гладиусе. Смотри, вот этот абзац даже обведён красными чернилами!
И я, словно королевский посланник обращался ко мне, снова осторожно заглянула в помещение библиотеки. Он нетерпеливо указывал пальцем одной руки в раскрытую книгу, удерживаемую на сгибе локтя другой, а гвардеец послушно заглядывал туда же из-за его плеча.
— Вы разве знаете синдарин?
— Не знаю, но знает Рецессиус. Спрошу у него, когда вернёмся.
И тут я заметила ещё кое-что. Пальцы руки Таламура, на локте, удерживающем книгу, были собраны и вытянуты вверх, а на них пылал и потрескивал небольшой огонёк. Вот с его помощью они и освещали дорогу в темном замковом коридоре.
Получалось, что Таламур — маг. И не просто маг, а маг огня.
И, видимо, чтобы окончательно развеять все мои сомнения, он неаккуратно вырвал из книги, что держал в руках, нужную страницу, сложил ее вчетверо и убрал в карман камзола.
А толстый фолиант, только что лежавший, в его руках, осыпался на пол библиотеки горсткой пепла и тлеющих искр.
Я отступила в темноту, осторожно пятясь назад и спеша вернуться в свои покои. Сердце бешено колотилось в груди. Мысли путались.
Что вообще происходит вокруг? Привычный мир с каждым днем рушился, как карточный домик, а тот мир, что существовал за стенами Пятого замка, оказался непредсказуемым, опасным, полным тайн, интриг и секретов. И я не была уверена, что мне под силу с ним справиться.
Незабываемый день и обещание телепата
Виктор Ронг Серпент Вива
Терра Вива. Нарог Паллас
♫ Oliver Deriviere — The Inquisition
Еле сдерживая злость, я скакал сторону берега Инглота.
За моей спиной из-под копыт Локэ поднимались клубы пыли, но это вовсе не было поводом сбросить скорость. Советник и стража остались далеко позади и я надеялся, что они не станут догонять меня, дав возможность побыть в одиночестве.
Я был прекрасно осведомлен о том, что жители королевства говорили обо мне за моей спиной. Ни единого хорошего слова. И именовали никак иначе, как «проклятый король».
Однако Терра Вива было проклято задолго до моего рождения. Ещё при отце моего отца жителям королевства не хватало еды, новые здания не строились, мы почти ничего не экспортировали, а драконы исчезли в незапамятные времена. С гибелью Елеазара и разрушением моста проблемы усугубились, но в этом не было ни капли моей вины.
Я всегда был тем, кто пытался сделать хоть что-то, чтобы исправить положение, а взамен получал недовольство и народа и собственной семьи. Однако это не тревожило меня. С детства знал, что быть сильным королем — значит принимать решения, не оглядываясь ни на чье недовольство.
Люди всегда были всего лишь ресурсом для достижения моих собственных целей. Семья — не исключение. Пожалуй, принцы и принцессы даже более полезны, нежели остальные.
Знать бы только, как сестра ухитрилась обвести меня вокруг пальца.
С каждым годом девчонка становилась все своевольнее, а сейчас ещё и возомнила, что магические способности давали ей право что-то решать. Я-то думал, что поединок поставил ее на место, но нет. Пожалуй, стоило выдать ее замуж ещё пару лет назад.
Хотя пусть лучше сейчас принесёт пользу Терра Вива, когда союз с лимерийцами позволит значительно укрепить экономику королевства. Скоро они прибудут в Глиндал, и я все равно узнаю, что не так с их родовым артефактом. Отвертеться от брака Ане в любом случае не удастся.
Как ни странно, полезен оказался даже бестолковый отцовский бастард. Отправляя Блэйда в Терра Арссе я и правда думал, что несносный мальчишка погибнет, если не в Инглоте, то уж точно, на территории наших заклятых врагов.
Жалел лишь, что с ним сгинул и его белый къярд — Давос, скакуны были в цене. Но я посчитал смерть къярда справедливой ценой за то, чтобы сослать бастарда подальше, избавившись, наконец, от необходимости ежедневно скрывать свою ненависть к нему за маской равнодушия.
Каждый день я ждал, когда парный артефакт на моей шее подаст сигнал о гибели Блэйда. Предвкушал, что почувствую, когда кольнет на уровне груди. Точно так же моя мать когда-то ощутила смерть отца. Только она не могла найти себе места от горя, а я, пожалуй, не смогу скрыть довольной улыбки.
Оказалось, я недооценил мальчишку и сильно удивился, когда не так давно он прислал ворона с письмом, где сообщал, что не только ещё жив, а ещё и в шаге от того, чтобы достать Кристальный гладиус.
Не веря собственным глазам, перечитал письмо дважды, но ошибки не было. Блэйд действительно почти заполучил карту и просил начать восстановление моста. Это было не победой, но первым шагом в ее сторону.
Не знал, чего во мне было больше: злости, удивления или радости. Пожалуй, я готов был смириться с существованием Блэйда, если он все же найдёт меч и принесёт его мне.
А потом — я сам убью своего так называемого «брата». Я не боялся легенды о том, что братоубийство в роду Вива приведет к потере силы. Мне ничего не стоило приговорить его к смерти, исполнив приговор чужими руками. Будучи королем, повод найти не сложно. Пожалуй, это принесет мне гораздо больше удовольствия, чем его безвестная гибель на просторах соседнего королевства.
Зная об отношениях между Терра Вива и Терра Арссе, я предполагал, что враги должны были повесить Блэйда за одни только светлые волосы. Но, похоже, изворотливый ублюдок не остался там без помощи, в конце концов, там жила его мерзавка мать, у неё могли остаться доброжелатели.
Если я и ненавидел кого-то больше, чем Блэйда, то только королеву Терра Арссе — Тайру. Возможно, она давно умерла, но это нисколько не охладило моих чувств и я зачастую скрыто и не без удовольствия вымещал их на ее сыне.
Виралия смогла простить всех — и Елеазара, и Тайру, и Блэйда, воспитав его как родного сына.
Но я никогда не был столь великодушен. У матери слишком большое и доброе сердце, потому на ее долю выпало слишком много незаслуженных страданий.
Ничего. Я отомщу за всех нас.
И никогда не смогу вычеркнуть из своей памяти день гибели отца.
В тот день, отправляясь в бой, он, как и всегда, попрощался со мной и матерью. Ана и Ксан были слишком малы, чтобы что-то понимать, но я понимал все, и
